Танцы в ночи. Магия любви - Славина Анастасия. Страница 10
Влада поздоровалась.
– Вы к кому? – спросила молодая, окидывая взглядом посетительницу.
– Я ищу журналиста, который собирал информацию о Белой даче, – как можно приветливее произнесла Влада.
– Рыбака что ли? – та, что постарше, хохотнула, выставив напоказ золотой зуб. – Так он на «Евровидении».
Влада замялась. За ее спиной хлопнула дверь, и в комнату вошел парень в помятом льняном костюме, неся перед собой сверстанную газетную полосу. Он мельком взглянул на Владу и сел за компьютер.
– Рыбак уволился три года назад. Где живет, не знаем, – скороговоркой проговорила молодая и, сложив руки в замок, без стеснения уставилась на гостью.
– А зачем вам? – заискивающе улыбнулась шатенка.
– Уже незачем, – ответила Влада и закрыла за собой дверь.
Теперь эта игра в детектива показалась ей нелепой. Благодаря связям покойного мужа, у Симы, наверняка, было достаточно возможностей узнать о настоящей причине смерти Илоны и Марка. А если это не удалось ни помощникам Аркаевых, ни милиции, ни журналистам, то как удастся ей? одной? спустя три года после происшествия? Влада вышла на крыльцо и остановилась, расстроенная и растерянная.
– Так з-з-ачем тебе Рыбак? – раздалось сзади.
Влада обернулась. Парень в льняном костюме похлопал себя по карману пиджака и достал пачку сигарет. Влада смерила его взглядом. Поношенные туфли, костюм на размер больше, белая спортивная майка. Лицо, гладко выбритое, со свежими порезами, лоснилось. Парень был одного роста с Владой, но из-за сутулости казался ниже.
– У него есть для меня кое-какая информация, – после некоторого колебания ответила Влада.
Прищурив глаза, парень прикурил сигарету спичкой и пустил колечко дыма.
– Я отвезу тебя. З-з-здесь недалеко, в Огневке.
Огневка находилась в пятнадцати километрах от Юзефин. Этот коттеджный поселок, окруженный глухой стеной, появился пять лет назад, вырос всего за десять месяцев. Еще осенью там было голое поле, а в конце следующего лета в шикарные дома уже въезжали новые жильцы. Все жители Огневки – сплошь богатеи. Они – люди из другого мира, местных не жалуют, так что понять, как в их числе оказался Толя Рыбак, сложно. Но можно, продолжил журналист.
Есть такие молодые люди, которые рождаются на периферии, но умудряются окончить хороший вуз. Потом они возвращаются в свой крохотный городок или соседний, чуть покрупнее, чтобы перевернуть прежний мир вверх дном. Толя Рыбак был из таких. Он ворвался в редакцию «Рабочего слова» с намерением превратить беззубую газету в прогрессивное издание, но его гениальные идеи отклонялись одна за другой. Редактор видел, что парень смышленый, даже талантливый, но все его темы были, мягко говоря, неформатными. Статьи складывались в стопочку, стопочка росла, и в один прекрасный день Толя сказал, что уедет к чертовой матери, если его, наконец, не напечатают. Как раз в это время произошло мутное событие: две смерти в Старых Прудах, и Толя, с благословения редактора, бросился собирать информацию. Из официальных источников он узнал мало, так что принялся проверять слухи. Даже хотел устроить возле Белой дачи наблюдательный пост. Удалось ему или нет – неизвестно. Вместо новой статьи он положил на стол редактора журналистское удостоверение и уехал в Огневку. С тех пор он даже с родителями не общался.
– Купили его, вот что, – парень швырнул сигарету в открытое окно «Москвича».
Они только что выехали из перелеска. Теперь по обеим сторонам дороги, гладкой и широкой, как взлетная полоса, простиралось поле коротко стриженной травы. Далеко впереди возвышалось царство Огневки: треугольники крыш над неприступной стеной. Чем ближе машина подъезжала к поселку, тем сильнее билось сердце Влады: никогда прежде она не чувствовала такого явного и такого сильного притяжения. Огневка затягивала ее, как Черная дыра.
– Когда он пришел в редакцию, я только из армии вернулся, еще с первыми з-з-заметками к редактору бегал, – закурив, журналист откинулся на спинку кресла и выставил локоть в открытое окно. Вторая рука лежала на колене, пальцы едва касались руля. – Толя был для меня вроде идеала. Он жареные темы чуял, как собака. И ничего не боялся. А променял все на дом з-з-за з-з-забором. Сидит там, носа не показывает.
Парень снизил скорость. Вскоре «Москвич» остановился у железных ворот. Видеокамера изучила водителя и сосредоточилась на Владе.
– Мы к Анатолию Рыбаку, – сказал журналист и закурил новую сигарету. Его руки чуть дрожали.
– Проезжайте, – после паузы ответил металлический голос.
Ворота бесшумно отворились, и «Москвич» медленно покатил по проспекту, выложенному серой и бледно розой плиткой. По обеим сторонам возвышались помпезные дома, среди которых преобладали уменьшенные копии замков, – все серых оттенков, с темными крышами и занавешенными окнами.
Влада с опаской поглядывала по сторонам. «Москвич» миновал с десяток коттеджей, окруженных ухоженными лужайками, но она не заметила ни одного человека, ни одного животного, ни одной детской игрушки. Между домами виднелись бассейны, в которых никто не плавал, фонтаны, которые не работали. Не было ни цветов, ни деревьев, только плющ увивал перила крылец, а виноградная лоза – беседки. Влада не могла отогнать ощущение, что попала в город-призрак. Журналист, казалось, тоже. Его сигарета догорела до фильтра, он даже не заметил этого.
– Не думал, что попаду сюда. Столько раз пытался – и все без толку.
– Тогда откуда ты знаешь, куда нам ехать? – спросила Влада.
– Я и не з-з-знаю, – журналист бросил на Владу плутовской взгляд. В следующую секунду одновременно раздались визг тормозов и глухой удар.
Влада ахнула. Перед машиной, опираясь ладонями о капот, стояла длинноволосая белокурая девушка в коротком красном платье. Девушка выглядела так шикарно, что Влада впервые за долгое время почувствовала себя неуверенно.
– Здравствуй, мой сладкий, – елейно произнесла чудом невредимая незнакомка.
Журналист выронил окурок изо рта, спохватился и стал суматошно стряхивать его с колен. Девушка засмеялась и откинула голову, демонстрируя глубокое декольте.
– Ты едва не сбил меня, красавчик, – незнакомка соблазнительно закусила губу, такого же насыщенно красного цвета, как платье. – Твоей подруге нужен дом с зеленой крышей – это чуть дальше, по правой стороне. А ты останешься, и мы потолкуем, как унять мою… боль.
– Я пойду? – не шевелясь, спросила Влада.
Журналист, пожирая незнакомку глазами, кивнул.
Дом с зеленой крышей находился всего в сотне метров от места происшествия. В отличие от других коттеджей этой улицы, несколько его окон были распахнуты, легкий ветер шевелили белые занавески. Влада поднялась на крыльцо и обнаружила, что кнопки звонка нет. Но еще больше ее удивило отсутствие замочной скважины.
Влада постучала, потом нажала ручку – дверь отворилась.
– Та самая девушка-фотограф! – спускаясь по винтовой лестнице, воскликнул невысокий мужчина – бледная копия Марлона Брандо. На нем был цветастый шелковый халат, на шее повязан платок из такого же материала, на ногах – атласные туфли-лодочки.
Влада неуверенно ответила на рукопожатие. Рука Рыбака оказалась теплой и вялой.
– Вы ни с кем меня не спутали?
– Ну что ты! У меня отличная память на лица. И я умею пользоваться Интернетом. – Он спрятал улыбку – чуть быстрее, чем успел отвернуться – и подошел к барной стойке. – Холодный чай? Шампанское? Мартини?
– Нет, спасибо. – Влада положила сумочку на кресло, но сама садиться не стала.
– А я, пожалуй, налью себе стаканчик. – Он потянулся за бутылкой коньяка. Маслянистый блеск в глазах Рыбака подсказывал: это был не первый стаканчик.
– Не знала, что обо мне пишут в Интернете.
Пока Толя наливал коньяк, Влада огляделась. Гостиная утопала в излишней роскоши: позолота была даже на оконных рамах. На полу лежал ковер с длинным ворсом. На стенах висели копии картин знаменитых художников. Влада узнала «Весну» Боттичелли и «Три грации» Рафаэля.