Словно распустившийся цветок - Митчелл Сири. Страница 23
— Я еще никогда не бывала здесь!
— Я тоже.
— Я чувствую себя как в оперном театре. – В глазах у нее застыло изумление, щедро разбавленное восхищением.
Мне не доводилось бывать в опере, но если это означало калейдоскоп кроваво-красных тонов и приглушенного блеска полированного дерева, балконов с колоннадами и штукатурки цвета слоновой кости, то она была права.
— Не хотели бы вы взглянуть на мою оранжерею?
Адмирал фыркнул, а мисс Темплтон хлопнула в ладоши.
— О да!
Мистер Стенсбери взмахом руки предложил нам следовать за ним.
Мы прошли анфиладой извилистых коридоров, и вдруг особняк остался позади, а перед нами раскинулся подсвеченный свежей зеленью и наполненный ярким светом декоративный райский сад – высоченные стволы, сочная листва и… что это, попугаи?
— Начинал я с того, что стал коллекционировать орхидеи. – Хозяин показал на несколько полок, обитых грубым сукном. – Потом добавил к ним несколько апельсиновых деревьев. – Они выстроились по обеим сторонам центрального прохода. – А затем наступила очередь папоротников. – Они образовали настоящую гору, вздымающуюся до самого потолка, откуда каскадом ниспадал миниатюрный водопад. – В конце концов я решил присоединить к ним и пальмы.
— Какой вы умный и обстоятельный! Боже, какая прелесть! – Мисс Темплтон наклонилась, чтобы понюхать орхидею.
— Она не пахнет, – вырвалось у меня одновременно с мистером Стенсбери.
Губы его дрогнули в улыбке, когда он встретил мой взгляд. Он взял мисс Темплтон под руку и жестом указал на апельсиновое дерево, растущее по другую сторону прохода.
— В отличие от вот этого.
Когда они вместе направились к нему, я оставила адмирала восторгаться небольшим фонтаном, а сама зашагала в обратную сторону, возвращаясь к орхидеям. Здесь ко мне и присоединился мистер Стенсбери.
Я погладила пальцами листья цветка:
— Вы уверены, что это действительно aloifolium [40]?
— Так утверждает мой корреспондент. Видите? Он написал название на ярлыке.
— Просто мне он больше напоминает dayanum [41]. – Я полагала, что разбираюсь в этом вопросе лучше многих, поскольку мы с отцом провели много часов, препарируя этот вид растений.
Он указал на третий цветок:
— Нет, dayanum у меня вот где, хотя она еще не давала почек.
— Знаете, мне кажется, что ваш корреспондент мог и ошибиться. – Прочтя ярлык на цветке, я погладила его длинные заостренные листья. – Вы уверены, что это – не самое обычное злаковое растение?
— Очень надеюсь, что нет. Я заплатил за него тридцать фунтов!
— Он еще не цвел?
Мистер Стенсбери нахмурился:
— Насколько я помню, нет.
— Идентифицировать растение иногда бывает довольно затруднительно, особенно если вы не видели его цветка. Оно может оказаться чем угодно.
— Я был уверен, что у меня – лучшая коллекция орхидей в стране.
В этот момент к нам присоединилась мисс Темплтон:
— Мисс Уитерсби знает о растениях очень много. Она – самый настоящий гений. Ее отец как раз пишет очередную книгу об орхидеях.
— Уитерсби! То-то мне показалось, что я уже где-то слышал вашу фамилию. Ваш отец – автор научного трактата «Полный учет орхидей в империи»? И его продолжения, «Ranunculaceae в Британии»?
— Да… хотя он оказался совсем не таким полным, как отец надеялся, поэтому сейчас он работает над новой книгой. – Кстати, доклад по Ranunculaceae большей частью написала я. А иллюстрации вообще были все до единой нарисованы мною.
— Так вы – одна из этих Уитерсби? Эти книги у меня есть! Обе. – Он окинул меня проницательным взглядом. – Прошу простить меня, но до сих пор я полагал вашу критику безосновательной, а теперь думаю, что вы правы. Не сочтите за беспокойство, но я просил бы вас вернуться, когда мои орхидеи зацветут, и тогда вы сможете высказать мне свое просвещенное мнение. Если мой корреспондент окажется ненадежным, то мне придется найти себе другого. – Щеки его порозовели. – Если я чего-то и не выношу, так это когда меня выставляют на посмешище.
— Я не склонна полагать, будто вас выставили на посмешище. Вы, пожалуй, оказались введены в заблуждение и стали на тридцать фунтов беднее, но ведь далеко не все знают, что именно нужно искать.
Мне показалось, что мои слова отчасти утешили его.
Тем временем мисс Темплтон отошла в сторону и сейчас окликнула нас из дальнего угла оранжереи:
— Идите скорее сюда! Вы должны непременно взглянуть на это чудо!
Мистер Стенсбери вопросительно выгнул бровь, глядя на меня, и кивнул в ту сторону. Мы обнаружили мисс Темплтон в компании моего дяди.
— Взгляните на эту пальму. Это невероятно! Она же совершенно плоская и похожа на веер!
— Это – не пальма.
И вновь мы с мистером Стенсбери заговорили одновременно. Я рассмеялась, и он присоединился ко мне.
Адмирал окинул нас недовольным взглядом и заговорил с мисс Темплтон, которая зарделась от смущения и негодования.
— Типичная ошибка. Она и впрямь очень похожа на пальму.
Но его слова ничуть ее не успокоили.
— Невежливо смеяться над девушкой только потому, что она не отличает пальму от… этого, чем бы оно ни было. А растение, на мой взгляд, действительно очень необычное.
Мистер Стенсбери кивнул:
— Вполне с вами согласен. – Он обернулся ко мне. – Стыдитесь, мисс Уитерсби.
— Почему это… – Слова замерли у меня на губах, когда я поняла, что он шутит.
Он склонился к мисс Темплтон:
— А вы когда-нибудь видели пальму с бородой?
— С бородой? Вы, должно быть, шутите, мистер Стенсбери.
— Позвольте, я покажу ее вам.
Подмигнув мне, он увел мисс Темплтон вглубь пальмовых зарослей, а я с адмиралом осталась.
Спустя несколько минут до меня долетел ее голос, заглушаемый криками попугаев.
— Ой! Мисс Уитерсби! Идите сюда! Вы должны увидеть это своими глазами. У дерева – борода старика.
— Очевидно, это – Coccothrinax crinita [42], – пробормотал себе под нос адмирал, неспешно направляясь к ним и заложив руки за спину.
— Откуда… откуда она вам известна?
— Любой дурак, побывавший в Гаване, видел их. Впрочем, не могу сказать, будто я привык к их виду.
Я поспешила по проходу вслед за ним, удивляясь про себя тому, что человек, который променял ботанику на корабли, оказывается, разбирается в таких вещах.
Мы полюбовались на заросли ленточных папоротников и адиантума [43], но вскоре мисс Темплтон прижала руку к груди и вздохнула:
— Большое вам спасибо, мистер Стенсбери, за ваше великодушие и любезность. Коллекция у вас и впрямь замечательная.
Он поклонился.
— Мне очень не хочется уходить, но нам пора идти. Не правда ли, мисс Уитерсби?
— Но ведь мы еще не видели…
— Быть может, мы удостоимся приглашения побывать здесь еще раз. – Она с надеждой смотрела на мистера Стенсбери.
— Да! Я буду рад видеть вас снова. Приходите в любое удобное для вас время.
Почему она так торопится уйти?
— Не понимаю, почему мы не можем задержаться еще немного и…
— Нас ждут в другом месте, – с улыбкой прошептала мне мисс Темплтон.
В самом деле?
Схватив меня за руку, она развернула меня и повлекла по проходу.
— Приходской священник! – прошептала она мне на ухо.
Пастор! Не представляю, как это я умудрилась забыть о нем.
Мы уселись в экипаж адмирала и покатили по направлению к дому приходского священника. Всю дорогу мисс Темплтон неумеренно восхищалась оранжереей мистера Стенсбери.
— Я буквально влюбилась в его папоротники! И орхидеи! И пальмы!
— Глядя на вас, можно подумать, будто вы влюбились и в него заодно.
— Мисс Уитерсби! Как вы можете такое говорить! Мы с ним едва знакомы.