По следам Александра Великого - Харников Александр Петрович. Страница 24

Я взглянул с высоты Старой крепости вниз. Мне показалось, что на горизонте появились паруса. Чтобы точно в этом удостовериться, я взял подзорную трубу, раздвинул ее и обозрел горизонт. Так и есть – к гавани Корфу приближались корабли. На мачтах их были андреевские флаги с синим крестом, и красные – турецкие. Значит, все в порядке – к нам пришло подкрепление, и скоро можно будет готовиться к походу.

Неплохо было бы встретить у пирса прибывающие корабли и поприветствовать их командиров, среди которых наверняка есть мои хорошие знакомые.

Я велел своему вестовому подать парадный мундир и наградное оружие. Без пяти минут контр-адмирал должен выглядеть соответствующим образом.

24 августа 1801 года. Французская республика. Париж. Капитан Казбек Бутаев, РССН УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области

Все шло своим чередом. По службе я помогал налаживать агентурную работу своему шефу. В этом мне помогал генерал Дюрок. Нас прежде всего интересовала Мальта. Если нашим войскам удастся захватить этот остров, то британцы лишатся одного из своих основных опорных пунктов в Средиземноморье. Египет им придется покинуть, так как с турками генералом Кутузовым была достигнута договоренность – как только сопротивление французов в Александрии прекратится, султан Селим заявит, что необходимость присутствия англичан в Египте отпала, и они должны, передав все занятые укрепления туркам, отправиться домой. В противном случае… А для начала было прекращено снабжение продовольствием британской армии и флота в Египте.

Конечно, такое вряд ли могло понравиться англичанам, но у турок вполне хватало возможностей надавить на бывших союзников. Кроме того, между Османской империей и Россией существовал союзный договор, согласно которому турки могли обратиться за помощью к императору Павлу I. Русские войска на берегах Нила – это тот кошмар, который британцам точно бы не понравился.

Надо сказать, что в нашей работе в Париже нам приходилось пересекаться с людьми Фуше. Они особо не наглели, и если и пакостили, то по мелочи. Видимо, на сей счет они получили соответствующие указания от своего начальства. А вот с французами, с которыми нам приходилось контактировать, орлы Фуше обращались без особого почтения. Об этом мне доложила моя новая знакомая, мадемуазель Беатрис, с которой я теперь встречался довольно часто. Мы вместе посещали ее брата, который после операции по удалению аппендицита довольно шустро пошел на поправку. Роман между мной и Беатрис развивался вполне успешно, мы уже обращались друг к другу по имени и на «ты» [29].

Так вот, однажды возвращавшуюся домой после очередной нашей встречи Беатрис остановили два каких-то обормота. Они потребовали от нее, чтобы она стала их информатором и подробно рассказывала им, о чем она беседовала со мной. При этом эти два нахала даже не представились, и поначалу мы с майором Никитиным решили, что имеем дело с агентами роялистов или британцев. Беатрис рассказала мне о сем казусе, и при следующей встрече мы без труда повязали не в меру любопытных субъектов.

После короткого и энергичного допроса они признались, что поручение припугнуть мадемуазель Беатрис и сделать ее источником информации им дал сам «палач Лиона» Жозеф Фуше. Видимо, он по своей самонадеянности так и не понял, с кем связался.

Я успокоил взволнованную Беатрис и попросил Дюрока о личной встрече с Бонапартом. Тот незамедлительно принял меня и майора Никитина. Мы доложили Первому консулу о чрезмерном любопытстве к нам Фуше и попросили принять к министру полиции надлежащие меры.

Мне не так часто приходилось видеть Наполеона в ярости. Узнав о случившемся, он не на шутку разозлился и срочно вызвал к себе в Мальмезон Фуше. Тот, видимо, уже подозревавший, о чем пойдет речь, вошел в кабинет своего шефа на дрожащих от страха ногах.

– Мерзавец, дерьмо! – воскликнул Бонапарт, – Да как ты посмел шпионить за моими друзьями?! Да тебя за это и убить мало!

Вывернув на насмерть перепуганного Фуше еще пару ведер словесных помоев, Наполеон немного успокоился, после чего потребовал, чтобы проштрафившийся министр принес свои извинения мне, майору Никитину и мадемуазель Беатрис. Фуше незамедлительно выполнил приказания Первого консула. Правда взгляд его во время этой процедуры мне не понравился, и я понял, что он при удобном случае постарается напакостить нам.

– И смотри, – воскликнул на прощание Бонапарт, – если твои люди еще раз попробуют сунуть свои длинные носы туда, куда не следует!..

Тут Наполеон сделал выразительный жест, изображавший петлю, наброшенную на шею. Фуше послушно закивал, и, пятясь задом словно рак, покинул кабинет Первого консула.

– Скажите, мой друг, – спросил меня Наполеон, – девица, с которой вы встречаетесь, вам по душе? Поверьте мне, она из хорошей семьи, и если вам придет в голову предложить ей руку и сердце, то я буду этому только рад. К тому же подобным способом вы породнитесь с Мюратом, а следовательно, и со мной – ведь Мюрат мой шурин.

– Мсье, – ответил я, – мои отношения с мадемуазель Беатрис еще не зашли настолько далеко, чтобы просить ее руки. Но не скрою, она мне очень нравится.

– Вот и отлично, – улыбнулся Наполеон. – Я хочу предложить вам одну безделушку. Не знаю почему, но их очень любят прелестные девушки. Тем более что вашей избраннице она будет к лицу.

Бонапарт открыл стоявшую на его письменном столе шкатулку и достал из нее драгоценное колье. Я вообще-то не сильно разбирался в подобных украшениях, но, на мой взгляд, стоила такая вещица немалых денег.

– Благодарю вас, мсье, – ответил я. – Думаю, что мадемуазель Беатрис останется довольна, получив такой подарок.

– Спасибо вам, – вступил в разговор майор Никитин, – после такой взбучки господин Фуше, как мне кажется, наверняка оставит нас в покое. Мы, конечно, и сами можем за себя постоять, но те, с кем нам приходится общаться ради выполнения нашего задания, отнюдь не жаждут встретиться с костоломами вашего министра полиции.

Наполеон нахмурился.

– Я прикажу моему адъютанту Савари оказывать вам любую необходимую помощь. Поверьте, он ненавидит этого мерзавца Фуше, и я склоняюсь к тому, чтобы назначить Савари министром полиции [30].

Первый консул задумался, потом кивнул нам, показывая, что аудиенция окончена. Мы с майором Никитиным отправились к себе. А вечером меня уже ждала прекрасная Беатрис, которую я надеялся обрадовать хорошими известиями и драгоценным подарком.

24 августа 1801 года. Ионическое море неподалеку от Модоны. Борт 12-пушечного брига «Видо». Капитан-лейтенант российского флота Егор Метакса

К моему большому сожалению, я не успел попасть на борт одного из русских кораблей, вышедших неделю назад из Константинополя. После переговоров с султаном в Синопе генерал Кутузов уже не нуждался в переводчике и дал согласие на мое отплытие на Корфу. Но турецкие рыдваны – это не российские курьерские тройки. И я добрался до Босфора, когда паруса турецких и русских кораблей уже скрылись за горизонтом.

Делать было нечего – я стал подыскивать другой способ попасть на Корфу. Мой знакомый из русского посольства подсказал мне, что через несколько дней из Константинополя выйдет в море бриг «Видо». Этот корабль достался нам в качестве трофея – его захватил в плен славный фрегат «Святой Николай», который крейсерствовал неподалеку от Родоса, поджидая добычу. Британский бриг «Skua» при встрече с нашим фрегатом не стал оказывать ему сопротивление и спустил флаг. Трофей переименовали в «Видо» – в честь острова, находящегося неподалеку от Корфу. После небольшого ремонта он должен был отправиться на усиление нашей эскадры в Ионийское море. Из Севастополя пришла шхуна с опытными моряками, которые должны были стать экипажем нового российского корабля. Бриг был построен сравнительно недавно, вооружен дюжиной карронад и оказался довольно быстроходным и устойчивым на волне.