Прежде, чем их повесят.Первый закон. Книга 2. - Аберкромби Джо. Страница 49

Она фыркнула.

— Я никогда не знала, куда иду. По правде сказать, мне так даже больше нравится, если ты будешь главным. — Она направилась к лошадям. — Я никогда не доверяла этому лысому мошеннику.

Оставался Луфар. Тот стоял спиной ко всей компании, опустив плечи, с совершенно убитым видом. Его взгляд был устремлен в землю, и Логен видел, как ходят желваки на его челюсти.

— У тебя все в порядке?

Луфар как будто едва его слышал.

— Я хотел драться. Хотел и знал, как надо действовать. Моя рука лежала на эфесе. — Он гневно хлопнул по рукояти одной из своих шпаг. — Я оказался беспомощным, как чертов ребенок! Почему я не мог пошевельнуться?

— Вот как? Клянусь мертвыми, парень, в первый раз такое бывает.

— Правда?

— Чаще, чем ты думаешь. Ты хотя бы в штаны не наложил.

Луфар поднял брови.

— Такое тоже случается?

— Чаще, чем ты думаешь.

— А ты… ты в первый раз тоже не мог пошевельнуться?

Логен сдвинул брови.

— Нет. Мне убийства давались слишком легко. Всегда. Но поверь, здесь тебе повезло больше.

— Если только меня не убьют, пока я буду стоять, сложив руки.

— Да, есть такое дело, — не мог не признать Логен.

Голова Луфара склонилась еще ниже, и Логен хлопнул его по руке.

— Но тебя же не убили! Взбодрись, парень, ты счастливчик! Ты жив!

Луфар с горестным видом кивнул. Логен приобнял его за плечи и повел обратно к лошадям.

— Значит, у тебя есть шанс в следующий раз все сделать лучше.

— В следующий раз?

— Ну конечно! Можно все сделать лучше в следующий раз. Такова жизнь.

Логен снова забрался в седло, чувствуя онемение в ногах и боль. Онемение — от бесконечной езды верхом, а боль — после драки в ущелье. Во время побоища кусок скалы долбанул его в спину, а еще он схлопотал хороший удар по скуле. Но могло быть гораздо хуже.

Он оглядел остальных: все сидели на лошадях, глядя на него. Четыре лица, совершенно разные, однако на всех более-менее одно и то же выражение: ждут его слова. И почему все всегда думают, что у него есть ответы? Логен сглотнул и пришпорил коня.

Вперед.

Военная хитрость принца Ладислава

— Вам бы правда не стоило проводить здесь столько времени, полковник Вест. — Пайк на минуту положил свой молот. Оранжевое сияние горна отражалось в его глазах, ярко освещало оплывшее лицо. — Люди начнут болтать.

Вест нервно улыбнулся.

— Здесь единственное теплое место во всем чертовом лагере.

Это было действительно так, но настоящая причина заключалась совсем в другом. Здесь было единственное место во всем чертовом лагере, где никто не стал бы его искать. А его искали все — голодающие, замерзающие, жаждущие. Те, кому не хватало оружия или представления о том, что они делают. Те, кто умирал от холода или болезней и нуждался в погребении, — даже мертвые не могли обойтись без Веста. Он был нужен всем, днем и ночью. Всем, за исключением Пайка с его дочерью и остальных арестантов. Они одни казались вполне независимыми, и поэтому кузница стала его убежищем. Убежищем шумным, тесным и дымным, но от этого не менее желанным. Это место привлекало его неизмеримо больше, чем штаб принца. Здесь, среди преступников, было гораздо больше… честности.

— Опять вы стоите на дороге, полковник!

Катиль протиснулась мимо него, держа одной рукой в рукавице щипцы с зажатым в них клинком, сияющим красным светом. Хмурясь, она окунула его в воду и повертела туда-сюда, окутанная клубами шипящего пара. Вест смотрел, как быстро и ловко она двигается, видел бисеринки влаги на ее мускулистой руке и затылке, разглядывал ее волосы, темные и слипшиеся от пота. Трудно поверить, что он мог принять ее за мальчика. Она умела управляться с металлом не хуже любого из мужчин, однако форма ее лица, не говоря уж о груди, талии, всей фигуре, были несомненно женскими…

Катиль оглянулась через плечо.

— Разве вас не ждет армия?

— Десять минут они смогут прожить без меня.

Она вытащила из воды холодный черный клинок и с лязгом швырнула его в общую кучу оружия возле точильного камня.

— Вы уверены?

Возможно, она была права. Вест глубоко вздохнул, неохотно повернулся кругом и выбрался из сарая наружу.

После жара кузницы зимний воздух щипал щеки. Подняв повыше воротник шинели и обхватив себя руками, Вест побрел по главной улице лагеря. После звона и грохота кузницы ночь казалась убийственно тихой. Он слышал хруст застывшей грязи под сапогами, звук собственного дыхания, ругань какого-то солдата, пробиравшегося сквозь темноту. Вест остановился и посмотрел вверх, засунув ладони под мышки, чтобы их согреть. Небо было абсолютно ясным, и по его черному пространству, как сияющая пыль, были рассыпаны колючие яркие звезды.

— Какая красота, — пробормотал он.

— Вы привыкнете.

Это был Тридуба. Он шел между палатками, за ним шагал Ищейка. Лицо северянина тонуло в тени — темные провалы и светлые углы, как утес в лунном свете, — однако Вест сразу понял, что у него плохие новости. Старого северянина и в лучшие времена едва ли можно было назвать весельчаком, а сейчас выражение его сурового лица стало поистине зловещим.

— Добрая встреча, — сказал ему Вест на северном наречии.

— Ты так думаешь? Бетод в пяти днях пути от вашего лагеря.

Под шинель Веста словно внезапно забрался мороз, заставив его поежиться.

— В пяти днях?

— Если он сидел на месте с тех пор, как мы его видели, а это вряд ли. Бетод никогда не любил сидеть на месте. Если он идет к югу, то сейчас может быть в трех днях отсюда. А то и меньше.

— Сколько у него людей?

Ищейка облизнул губы. В морозном воздухе рядом с его узким лицом висело облачко пара от дыхания.

— Я бы сказал, что десять тысяч, но может статься, что за ними идут еще.

— Десять тысяч? Так много? — Весту стало еще холоднее.

— Да, около десяти. В основном трэли.

— Трэли? Легкая пехота?

— Легкая-то легкая, но все же не то дерьмо, что у вас здесь. — Тридуба кинул мрачный взор на ветхие палатки и неумело разложенные костры, готовые вот-вот угаснуть. — Бетодовы трэли после всех войн стали тощими и жесткими, а после долгих переходов — крепкими, как дерево. Эти ублюдки могут целый день бежать, а после этого сражаться, если нужно. Лучники, копейщики, и у всех предостаточно опыта.

— Ну, карлов там тоже хватает, — буркнул Ищейка.

— Вот именно. В крепких кольчугах, с отличным оружием, и у них полно лошадей. Наверняка есть и названные. Бетод привел с собой отборных людей, среди которых несколько боевых вождей. Да, еще там какой-то странный народ с востока — дикари откуда-то из-за Кринны. Должно быть, он оставил на севере горстку своих ребят, чтобы вашим друзьям было за кем гоняться, а лучших бойцов привел с собой на юг, против ваших слабейших. — Старый воин мрачно оглядел из-под кустистых бровей грязный лагерь. — Не обижайся, но у вас нет и самого дерьмового шанса, если дело дойдет до боя.

Дело оборачивалось наихудшим образом. Вест нервно сглотнул.

— Насколько быстро движется армия?

— Быстро. Их разведчики могут быть здесь уже послезавтра. Основные силы — на день позже. Это если они будут идти прямо сюда, а кто их знает, какой путь они выбрали. Не удивлюсь, если Бетод попытается перейти реку ниже по течению и обойти нас с тыла.

— С тыла? — Даже к встрече с предсказуемым противником они были едва готовы. — Но откуда он может знать, что мы здесь?

— У Бетода всегда был дар предугадывать действия врагов. Он чует. Кроме того, ему везет, и он любит действовать наудачу. На войне нет ничего важнее удачи.

Вест огляделся, растерянно моргая. Десять тысяч закаленных в битвах северян собираются напасть на их убогий лагерь. Удачливых, непредсказуемых северян. Он представил себе, как ему придется собирать плохо обученных рекрутов по щиколотки в грязи, чтобы выстроить их в шеренгу. Это будет бойня! Еще один Черный Колодец. Но, по крайней мере, теперь они предупреждены. У них есть три дня, чтобы подготовить оборону или, еще лучше, начать отступление.