Уничтожь меня (ЛП) - Херд Мишель. Страница 27

— Я понял, о чем речь, — ворчит он, совсем не выглядя счастливым.

Проходит секунда, прежде чем мы оба осознаем, что наши обнаженные тела соприкасаются. Я чувствую, как его твердый член упирается в мое бедро, и мой живот сильно сжимается, словно призывая его стать со мной единым целым.

Выражение лица Миши становится нежным и собственническим, и я теряюсь в синеве его глаз.

Эти глаза стали моей погибелью. У меня не было ни единого шанса.

Он убирает ладонь от моего рта, затем его пальцы спускаются по моей шее. Сжав рукой мою грудь, его рот опускается к моей челюсти, и он покрывает мою кожу жадными поцелуями.

Миша раздвигает мои ноги и устраивается между ними. Чувствуя, как его твердость проникает в меня, мое тело начинает дрожать от желания.

Это то, чего я ждала. Я хотела такой сильной связи с мужчиной, прежде чем отдать ему свою девственность.

Я хотела чего-то особенного.

Его твердый член словно сделан из стали, обтянутой бархатом, и пока он продолжает поглаживать меня, в моем сердце нарастает невероятная сила.

Мои руки находят его плечи, и я впиваюсь ногтями в его кожу, а затем жадно провожу ими по его широкой спине. Я чувствую, как напрягаются его мышцы, когда он двигается выше, пока мы не оказываемся лицом к лицу, и его рот приникает к моему.

Его зубы прикусывают мою нижнюю губу, а его язык облегчает жжение, затем я впиваюсь ногтями в его кожу, пока он практически пожирает меня. Поцелуй настолько интенсивен, что у меня кружится голова, и я могу только хныкать, желая большего.

Я хочу его всего.

Когда Миша прерывает поцелуй, я стону от неодобрения, что вызывает у него смешок. Затем он приказывает:

— Смотри на меня, моя маленькая лань.

Я смотрю в его бездонные голубые глаза, и когда он располагается у входа между моих ног, мое тело дрожит от предвкушения.

Вот и все. Момент, о котором я так мечтала.

— Сделай глубокий вдох, — бормочет Миша нежным голосом.

Мои глаза начинают щипать от слез от того, насколько эмоционально я себя чувствую, и когда я глубоко вдыхаю, Миша вводит в меня головку своего члена.

Жжение мгновенное, и, хотя я всем сердцем хочу этого, мое тело пытается подняться, чтобы убежать от надвигающейся боли.

Его рука сжимает мое бедро, и он с силой удерживает меня на месте.

— Дыши глубже, красавица.

Мне нравится, когда он называет меня своей маленькой ланью, но, услышав слово "красавица" на его языке, у меня в животе все трепещет.

Мне это нравится.

Миша кладет другую руку рядом с моей головой и, оттолкнувшись грудью от моей, опускает взгляд и наблюдает, как он входит в меня еще на дюйм.

— Господи Боже, вид того, как ты обхватываешь меня, сведет меня с ума.

Я опускаю взгляд, и меня охватывает чувство совершенства, когда он проникает в меня еще глубже.

Острая боль заставляет меня схватиться за его предплечье рядом с моей головой.

— Укуси меня, — приказывает он.

— Что? — Я хмуро смотрю на него, как будто он сошел с ума.

Он дергает подбородком в сторону своей руки.

— Укуси меня. Я собираюсь сделать сильный толчок.

Я поворачиваю голову, глядя на вены, извивающиеся под его кожей, и когда мои губы приоткрываются, твердый член Миши заполняет меня. Толчок такой чертовски сильный и болезненный, что мои зубы впиваются в его кожу и мышцы, когда из меня вырывается крик.

Боже.

О Боже.

Это больно.

— Блять, — рычит Миша сквозь стиснутые зубы.

Освободив его руку от моего укуса, я облизываю следы, оставленные моими зубами, затем шепчу:

— Прости.

Затем он, черт возьми, толкается глубже. Мои глаза закрываются, и я всхлипываю от резкого жжения. Такое чувство, что он разрывает меня пополам, и я почти уверена, что его член вот-вот попадет в мои легкие, которые с трудом дышат.

— Прости, красавица. — Он проводит рукой вверх-вниз по моему бедру, словно пытаясь утешить меня.

Открыв глаза, я вижу, что он смотрит на меня с абсолютной преданностью — словно он действительно любит меня.

Эмоции переполняют каждый дюйм моего тела, и когда мой подбородок дрожит, Миша наклоняется, чтобы запечатлеть нежный поцелуй на моих губах.

Он опирается на свое предплечье, прижимая мою руку, которая все еще крепко держится за него, к покрывалу.

Когда он выходит из меня, я вздрагиваю от жжения, но ничто не может подготовить меня к сильной острой боли, когда он снова погружается внутрь.

— Миша, — хнычу я, когда боль становится слишком сильной. — Это больно.

— Я знаю, моя маленькая лань, — говорит он напряженным голосом. — Я не могу двигаться медленнее.

— Тогда двигайся быстрее, — выдыхаю я сквозь слезы. — Просто двигайся быстрее.

Его рот прижимается к моему, и его дыхание сливается с моим, он выходит и практически вбивается в меня.

Я сжимаю челюсть, когда слезы катятся по моим вискам. Миша, должно быть, видит боль, написанную на моем лице, потому что он просовывает свои руки под меня и прижимает к своему телу, я чувствую его рот у своего уха, когда он рычит:

— Мне так чертовски жаль, что это больно.

Он замедляется до ленивого ритма, и кажется, будто он пытается запечатлеть в своем сознании ощущение того, как я обхватываю его.

Я чувствую себя полностью наполненной, а с замедлением темпа боль исчезает, становясь терпимой.

Когда мое тело начинает расслабляться, Миша поднимает голову, и смотрит на меня.

— Лучше?

Я киваю, на моих губах появляется дрожащая улыбка.

— Намного лучше.

— Хорошо, — ворчит он, — потому что этот медленный темп, блять, убивает меня.

Моя свободная рука обхватывает его подбородок, и кончики моих пальцев с наслаждением ощущают щетину на его лице.

— Я в порядке. Ты можешь двигаться быстрее, — говорю я, чтобы подбодрить его.

Миша отодвигается от меня, становясь на колени между моих ног. Он полностью вынимает из меня свой член, и когда я вижу кровь, покрывающую его, мои брови взлетают вверх, глаза расширяются, а рот приоткрывается.

Неужели со мной что-то не так, раз я нахожу вид своей крови на члене Миши возбуждающим?

Миша видит мою реакцию, уголок его рта приподнимается в злобной ухмылке, затем он проводит пальцем по крови и подносит его ко рту.

Мое дыхание учащается, когда я смотрю, как он высасывает мою кровь с кончика пальца, а затем говорит:

— Твоя кровь сладкая на вкус, маленькая лань.

Когда он говорит, что моя кровь сладкая на вкус, меня охватывает жар, и я жалею, что не могу потереться бедрами друг о друга, чтобы создать столь необходимое трение.

Затем, словно пытаясь заставить меня самопроизвольно воспламениться, он обхватывает пальцами свой член и медленно сжимает его в кулаке.

Святой. Черт.

Я умерла.

— Это так горячо, — признаю я хриплым голосом, не в силах скрыть, насколько я возбуждена.

Миша подносит свою окровавленную руку к моему лицу и покрывает мои губы, подбородок и щеку остатками моей девственности.

— Такая… Блять… Красивая, — рычит он, его глаза, в которых читается невероятное собственничество прикованы ко мне.

Он спускается к моей шее, и когда его пальцы обхватывают мое горло, я чувствую запах меди и возбуждения.

Когда его пальцы сжимаются, угрожая перекрыть мне доступ воздуха, он снова входит в меня. Я хватаюсь обеими руками за его предплечье и впиваюсь ногтями в кожу, когда он начинает жестко трахать меня.

Боль смешивается с сильным удовольствием, и, как бы странно это ни звучало, мне это так нравится, что мои бедра начинают двигаться навстречу каждому грубому толчку Миши.

Наши тела находят уникальный ритм. Он одновременно грязный и сладкий, жестокий и нежный, вызывающий привыкание и одержимость.

Мы становимся единым целым так, и такое чувство, что мы претендуем на частичку душ друг друга.