Алистер Кроули - Чёртон Тобиас. Страница 53

Фрэнсис влюбилась в однокурсницу Хильду Дулиттл в художественной школе в Филадельфии. В своей автобиографии «Мистическая свобода» Фрэнсис описала Х.Д., приведшую ее в чувство после попытки самоубийства в гиацинтовом лесу: «Хильда сама меня раздела, и, о, ее руки были быстрыми и нежными. Она прижала мои руки к своей груди и назвала их своими птичками и начала тихонько мурлыкать остроумную речь, которая успокаивала мое детское, перегруженное сердце. Между двумя девушками может существовать нежность, более изысканная, чем что-либо на земле». Кроули охотно с этим согласился и мог бы процитировать свое собственное стихотворение «На лесбийском лугу» в качестве доказательства своей глубокой идентификации с лесбийской любовью. Фрэнсис, несомненно, пренебрегла бы обсуждением своих интимных отношений с девушкой-наблюдателем масштаба Алистера Кроули. Хотя до Уилкинсона у нее был короткий роман с поэтом Джоном Каупером Поуисом, Кроули торопил события. Если она находила сексуально откровенных мужчин трудными, это могло бы объяснить подозрение в отношении него, проявленное в не имеющей подтверждения истории, рассказанной писателем Полом Ньюманом, которая может пролить свет на попытки Кроули добиться «невидимости»:

В другой раз она [Грегг] вошла в темную комнату своего дома и наткнулась на лысого мужчину, сидящего в одиночестве за столом. Увидев ее, этот жуткий незнакомец взял со стола темную прядь волос, положил ее себе на голову и превратился в Кроули. Затем он вытащил ящик, в котором Фрэнсис обнаружила целое гнездо париков, и молча ушел [252].

Тем временем Гай Гонт, британский военно-морской атташе в Вашингтоне, зная, что Кроули снабжал информацией своих коллег в Лондоне, следил за его действиями. Как на зло, неприязнь Гонта совпала с беспокойством в министерстве иностранных дел, во время которого имя Кроули дошло до слуха министра иностранных дел сэра Эдварда Грея. То, что Грей услышал, огорчило его.

30 июня 1916 года генеральное консульство Великобритании в Роттердаме было проинформировано корреспондентом «The Daily Mail» в Голландии Чарльзом Тауэром, что одна из немецких пропагандистских статей Кроули появилась в «Rheinisch-Westfalische Zeitung» [253]. Статья возвещала об открытии писателем во время фальшивой поездки в Англию, что нация «деморализована». Один государственный служащий МИД, не знающий прикрытия Кроули, надеялся, что Гонт сможет найти способ разоблачить отступника Кроули перед американцами. Сэр Эдвард Грей запросил дополнительную информацию о Кроули у Томаса Вудхауза Ли, 2-го барона Ньютона из министерства иностранных дел. Был ли Кроули в Англии? Министр внутренних дел виконт Сэмюэл приступил к работе.

Суперинтендант П. Куинн из Скотланд-Ярда представил полный отчет о Кроули, включая интерес полиции к «200 фунтам стерлингов вдовы» в 1900 году (Лаура Грэм не была вдовой, и цифра была неправильной), а также о том, как полиция наблюдала Элевсинские мистерии в 1910 году. В 1914 году кто-то сообщил полиции о якобы непристойном присутствии женщин на улице Фулхэм, 76. Гностическая месса объясняла это. Были зажжены благовония и играли на музыкальных инструментах. Проклятье. В феврале 1914 года DPP получило жалобы от корреспондента в Париже на содержание «Равноденствия», но оно не было рассмотрено, так как журнал был дорогим!

Куинн сообщил о трюке Кроули со Статуей Свободы именно в тех выражениях, на которые Кроули надеялся годом ранее, когда он хотел убедить немцев в своем антисоюзническом статусе. Меморандумы ходили в министерстве иностранных дел до сентября 1916 г. Призывали не выдавать паспорт Кроули и лишить его гражданства. Конфиденциальный отчет был отправлен Гонту с инструкциями не сообщать его источник информации при использовании материала для критики Кроули в американской прессе.

Гонт не стал кричать о Кроули в прессе. Как он мог? Кроули предложил Гонту свою помощь. Предатель — вот как Гонт вспомнил роль, которую играл Кроули, потому что это была его роль, и он играл ее до конца. Кроули предложил и другие услуги, но Гонт пренебрежительно отозвался о нем, понизив Вирека до «одного из шакалов в кругу фон Папена» [254]. Когда в 1951 году Гонт сказал биографу Кроули Джону Саймондсу, что сообщил сэру Эдварду Грею, что у него есть «полный набор» на Кроули и «The Fatherland», и что в дальнейших действиях не было необходимости, он должен был сказать, что у него есть полный набор на «The Fatherland» через Кроули. Гонт не доверял Кроули. Возможно, как предполагает Спенс, Кроули действительно стал в сознании Гонта предателем… Ибо, чтобы добавить оскорбления к травме, статья Вирека 1929 года критиковала Гонта, но уважала Вайзмана. Гонт, вероятно, связал Кроули с Виреком. Заявления Гонта Саймондсу, сделанные через 35 лет после событий, теперь выглядят как сумасбродные.

Заметки Кроули начала 1920-х годов для «оправдания» его деятельности во время войны были сохранены Джеральдом Йорком. Из них мы узнаем, какое впечатление произвел на посла Берлина в США его аргумент, напечатанный в Вирека, в защиту неограниченной подводной войны. Это была, по словам Кроули, «та безумная политика, которая вовлекла Америку в войну, как я хот «The Fatherland» ел и предвидел». Он продолжил: «Мое обращение к Американской республике, опубликованное в виде брошюры в 1899 году и переизданное в «The English Review» в ноябре 1914 года, является выражением моего давнего желания увидеть союз между Англией и США». Благодаря его секретной операции: «К счастью, мне удалось разрушить самую грозную шпионскую систему, замаскированную под Бюро сельскохозяйственного труда.

Я был явно прогермански настроен по внешнему виду, пока моя шутка о Статуе Свободы не разбудила Фейлдинга, которому, я чувствовал, мог доверять, потому что знал его много лет. Но даже в этом случае я принял меры предосторожности, например, в кассе подписываюсь не своим именем, а кодовым именем Эдит (в память об Эдит Кавелл).

(Я подозреваю, что настоящая трудность в понимании меня, когда я начал частные переговоры с военно-морской разведкой, заключалась в том, что я пытался сыграть героя Филипа Оппенгейма и стал слишкомутонченным.)

Впоследствии Гонт производил впечатление уникальной одаренности в своей работе. Его отказ принять оценку Кроули Мюнстерберга и Вирека как серьезную угрозу, несмотря на их связи с другими сотрудниками Гонта в немецкой военно-морской разведке, Францем фон Папеном, капитаном Карлом Бой-Эдом и Бернхардом Дернбургом, возможно, был связан с тем, что Гонт принимал Вирека за двойного агента. В мемуарах Гона говорится о том, что к нему приставал немец, к которому прислушивался министр иностранных дел Эдвард Грей. Это могло произойти через связь Кроули-Фейлдинга. Грей посоветовал Гонту встретиться с немцем. Они встретились в одном из отелей Нью-Йорка. Информатор утверждал, что, по воспоминаниям Гонта, был сыном кайзера. Вирек утверждал, что является внуком кайзера Вильгельма I. В 1930 году, после обеда с Кроули, Вирек согласился подписать письменные показания о том, что Кроули никогда не задерживался американскими властями за прогерманскую деятельность, как утверждали враги в британской прессе. Сложность ситуации раскрывается в документах, исследованных Спенсом. В Национальном архиве США хранятся материалы о нейтральной оценке Гонтом появления на сцене Кроули [255]. Возникает вопрос, почему Гонт не разъяснил офицерам разведки США, что Кроули не был прогерманским пропагандистом. Ответ может заключаться в разведывательной практике. Можно было предположить, что немцы проникли в разведку США, а также в MI5 и родственные агентства. Независимость Кроули была проблемой для Гонта. Американцы сделали свою оценку. Сам Кроули говорит о том, что он информировал Министерство юстиции США о своей деятельности, и что они, в отличие от британцев, лучше использовали его услуги [256].