Больше, чем это - Несс Патрик. Страница 8
Он останавливается на краю ямы. Похоже, где-то прорвало трубу и подмыло асфальт, как иногда показывают в новостях; там еще обычно вокруг вертолеты с журналистами и долгие паузы в эфире.
Покореженных машин в провале нет, и на краю тоже, так что, видимо, все обрушилось уже после того, как в городе прекратилось движение.
«А что, если оно и не начиналось? Что, если этого места вообще не существовало, пока я…»
— Хватит! — обрывает он себя. — Ну-ка, прекрати!
«Как-то подозрительно много здесь растительности», — мелькает неожиданная мысль. Все эти сорняки и непонятная трава, прущая из всех щелей, как, например, здесь, в этой огромной дыре.
Тогда получается, здесь могут быть и…
Не успев додумать слово «звери», он замечает лису.
Она застыла там, на дне, притаившись в зарослях, и удивленно поблескивает глазами из темноты.
Лиса.
Настоящая, живая лиса.
Она моргает настороженно, но пока без испуга.
— Что за фигня? — шепчет Сет.
С едва слышным тявканьем через спину лисы неуклюже перебираются три лисенка — и тоже замирают при виде стоящего над ними Сета.
Они смотрят, готовые в любую секунду сорваться с места, и ждут, что он сделает дальше. Этого Сет и сам не знает. Глазеет на рыжие морды и блестящие глаза. Пытается прочесть в них, что все это значит.
Наконец, вечность спустя, он отодвигается от провала, но лиса с детенышами продолжают смотреть ему вслед.
«Лисы, — думает он, шагая по улице. — Настоящие лисы».
Возникшие точь-в-точь тогда, когда у него мелькнула мысль о зверях.
Словно он сам их придумал.
Он спешит к Хай-стрит, все так же набычившись и ссутулившись, еще более подозрительно поглядывая по сторонам. Такое ощущение, что в любой миг кто-то выскочит из кустов, зарослей на газоне или трещин в мостовой.
Но ничего не происходит.
Силы снова утекают быстро, слишком быстро — добравшись до пешеходной Хай-стрит, Сет валится на ближайшую скамейку, тяжело дыша после короткого подъема в горку.
Его берет досада и злость. Три года состоял в школьной легкоатлетической команде, унаследовав любовь к бегу по пересеченной местности от матери (общее хобби почему-то не сблизило их, а скорее наоборот). Да, предположим, звездой команды он не был, школа Босуэлл-Хай часто плелась в хвосте, но все-таки… Не настолько же, чтобы выдохнуться за несчастные пять минут ходьбы.
Он вертит головой. Хай-стрит — это на самом деле просто длинная узкая площадь, перегороженная с обоих торцов рядом металлических столбиков. Когда мама водила их сюда с Оуэном, на каждом шагу продавались засахаренный миндаль и попкорн, свечи ручной работы и браслеты, якобы помогающие от артрита, часы с этническим орнаментом и картины, которые даже карапузу Оуэну казались уродскими.
Теперь тут нет ничего. Огромное пустое пространство, буйно поросшее вездесущими сорняками, в окружении заброшенных домов — все как везде.
Еще чуть-чуть посидев, Сет встает со скамьи.
Он не выдумывал лису. Это не он. Лиса просто сидела там, в зарослях, он ее увидел, вот и все. Он уже стольких людей здесь успел вспомнить — и родителей, и Оуэна, и Гудмунда, и Эйча, и Монику, даже дядю, который рисовал картину над камином, — но ведь никто из них тут не объявился.
По всем признакам и вопреки всем чаяниям это все же Англия, так почему бы тут не быть лисам? Лиса в Англии почти национальное животное. Когда он здесь жил, они часто попадались на глаза, семенили по улицам — по-взрослому так, слегка высокомерно. Лисы — это нормально. Что тут такого?
Но лисам надо что-то есть. Сет скользит взглядом по деревьям, растущим в кирпичных кадках вдоль улицы, высматривая птиц, или, может, белок, или крыс. Какая-то живность должна быть. Если есть одна лиса, должны быть и другие, еще кто-нибудь.
Или как? Или все-таки он их выдумал?..
— Ау, — произносит он, заодно обрывая неприятную мысль, но как-то не очень получается.
— Ау… — пробует он опять, сам не зная зачем, просто чтобы нарушить тишину.
И еще раз, громче.
— Ау! — зовет он, вставая. — АУ-У-У!
Он кричит снова и снова, сжав кулаки, кричит до хрипа, до боли в саднящем горле, пока не срывается голос.
Только тут он замечает, что щеки все мокрые от слез.
— Ау… — шепчет он.
Никто не откликается.
Ни птица, ни белка, ни лиса, ни лисята.
Никто ниоткуда.
Он тут один.
Сглотнув, он морщится от боли в горле и отправляется дальше на поиски.
12
Все магазины на Хай-стрит закрыты. Солнце светит ярче, и Сету приходится приставлять ладонь козырьком ко лбу, всматриваясь в бликующие витрины. Некоторые заведения — пончиковую, «Сабвей», какой-то «Топшоп» — явно выпотрошили подчистую, оставив только пустые полки и вешалки, разбросанную по полу упаковку и выстроившиеся вдоль стены голые манекены.
Однако не все магазины стоят пустые. Вот благотворительная лавка — если вдруг понадобится чайный сервиз или связка заплесневелых бульварных романов, бери не хочу. А вот салон свадебных платьев — нет, спасибо, такое он на себя даже в аду не наденет.
Следующий в ряду магазин туристского, рыболовного и охотничьего снаряжения. Сет заглядывает в витрину — и сердце чуть не выпрыгивает из груди.
— Да ладно, — шепчет он. — Да ладно…
Внутри чего только нет — и рюкзаки, и походная утварь, и еще куча разной невообразимо полезной всячины.
«Как по заказу», — мелькает настороженная мысль, которую Сет тут же гонит прочь. Туристские магазины есть по всему миру, почему бы одному такому не оказаться здесь?
Стеклянная дверь заперта, и Сет, оглянувшись в поисках чего-нибудь тяжелого, замечает вывалившиеся из кадки с деревом кирпичи. Он подбирает один из обломков, но даже в этом безлюдном, заброшенном месте все внутри протестует против того, что нужно сделать, поэтому он просто подбрасывает обломок в руке. Он играл на физкультуре и в бейсбол, и в баскетбол. Первый — скучища смертная, второй — ничего так, можно побегать и покричать, не особенно выкладываясь, потому что рядом есть кому играть всерьез. Зато уж бросок он осилит — только чудес меткости и дальности не ждите.
И все равно — кирпичом в стеклянную дверь…
Он снова оглядывается. Потом еще раз. Нет, никого.
— Ну, была не была… — шепчет он.
Замахнувшись, он кидает что есть сил.
От звона разбившегося стекла закладывает уши — словно мир рушится. Сет инстинктивно пригибается, готовясь оправдываться, что это не он, что это случайно…
Но рядом, конечно, никого нет.
— Идиот, — констатирует Сет со сконфуженной улыбкой. Потом выпрямляет спину и, гордясь тем, что хоть что-то совершил, вразвалочку идет к зияющему проему.
Оттуда выплескивается сгусток верещащей темноты и проносится над ним на сверхзвуковой скорости. Сет падает на землю, прикрывая голову руками и вопя от ужаса…
И тут же все снова замирает, вокруг тишина, слышно только его учащенное дыхание.
Сгусток в паническом шелесте крыльев исчезает за крышей заколоченного книжного магазина.
Летучие мыши.
Мыши!
Рассмеявшись, Сет встает, выбивает торчащие в проеме осколки стекла и осторожно пролезает внутрь.
Магазин — настоящая пещера с сокровищами.
Сет хватает рюкзак со стойки. Рядом целый стеллаж с фонариками — сперва восторг, потом выясняется, что батареек нигде нет. Но он все равно забирает тот, что побольше, — длинный и тяжелый, вполне подойдет для обороны, даже если и не будет светить. Дальше сублимированные продукты: мерзкие на вид мороженые фрикадельки, суп с сушеными овощами и прочая малоаппетитная фигня, но это лучше, чем ничего. Еще он находит стопку походных газовых плиток — хорошая вещь, только не взорвалась бы в руках при попытке разжечь…
Магазин, кажется, закупорили на совесть, получше, чем его дом, поэтому пыли здесь поменьше. Аптечки на полке практически чистые, и Сет запихивает одну в рюкзак, потом останавливается в задумчивости. Берет с полки еще одну аптечку, открывает. Там обычный набор: бинты, спиртовые салфетки… А, вот, у задней стенки упаковка с ярлыком «изоляционная лента». Он раздирает ее зубами. На пол вываливается ролик лейкопластыря.