Кодекс Крови. Книга IХ (СИ) - Борзых М.. Страница 50

Дерево отдалённо напоминало иву или ракитник. Ветви ломались, на удивление, легко. Вспомнились уроки труда, на которых школьников учили вязать мётлы и сбивать примитивные табуретки.

— Жаль, летать на мётлах не научили, — вздохнула девушка, увязывая вокруг черенка ветви самодельной метлы шнуром из корсета. Платье она скинула из-за ненадобности и неудобства, оставшись лишь в нательной рубахе. — Из нихрена женщина может сделать три вещи: салат, причёску и скандал, а школьник из девяностых — ещё и метлу.

Проверив действие самодельного антимагического артефакта, Ольга хмыкнула и лёгким бегом отправилась вдоль лагеря врага, подыскивая место их наибольшей концентрации.

Бежать пришлось прилично, чаще всего пригибаясь и прячась за каменными валунами, оставшимися после разрушения ближайшей скалы. Но очень скоро святошам стало не до неё. Они запели. Красиво, надо сказать, запели. Ольга даже заслушалась на какое-то время. Но вовремя вспомнила, чем в прошлый раз такое пение закончилось для защитников замка. А ведь их там было значительно больше. Один Михаил, какой бы мощной тварью он не выглядел, с такой толпой вряд ли справится.

Обойдя практически пол-лагеря по широкой дуге, Ольга рассмотрела чуть ли не единственное место, где не было красной крошки, вокруг фундамента башни. Но туда ещё нужно было пробраться.

Вооружившись метлой, эмпатка принялась выметать себе дорогу в стан врага. Не сказать, чтобы дело продвигалось шибко быстро, но продвигалось. То тут, то там воины забывали слова своих песнопений, сбиваясь с ритма её стараниями. Но этого было мало. Ольга видела, как над лагерем святош медленно поднималась розовая дымка сферы. Ловушка это или какой-то газ, она не знала и не горела желанием проверять.

Чем ближе к самой башне пробиралась эмпатка, тем отчётливей общий фон религиозного экстаза перекрывал вихрь эмоций одного человека. Было в нём что-то от восхищения Пигмалиона своим творением, что-то от ненависти Тараса Бульбы к своему сыну-предателю и даже от страха Виктора Франкенштейна, уничтожившего своё творение, чтобы не стать создателем расы монстров.

«Вот это коктейльчик! Дай-ка я тебя отдельно послушаю».

А тем временем Михаил начал переговариваться с религиозным фанатиком-импотентом, что заставило святошу ещё сильнее вспылить.

«Ну же давай! Разозлись! Покажи мне!»

— … Ты — ошибка мироздания, неразвоплощённая Рекой Времени. Но я исправлю эту ошибку лично и вырву с корнем всё, что тебе когда-либо было дорого, — донеслось от мумиёныша, и Ольга провалилась в омут незамутнённой ненависти.

За семьсот лет до описываемых событий

Резиденция Ордена Рассвета, Ирликия

Слуга склонился в глубоком поклоне, не решаясь отвлекать главу ордена от процесса благословления верующей.

Ритмичные причмокивания всё ускорялись, пока одновременно не раздался мужской стон наслаждения и надсадный кашель. Верующая запахнула разорванную на груди рубаху и, не вставая с колен, принялась пятиться к выходу.

— Останься, дщерь Рассвета, ты будешь удостоена чести повторно испить благодати, — Его Святейшество расправил белоснежную рясу и двумя пальцами указал на опустевший кувшин с превосходным вином с южных склонов Каролийских гор.

Слуга тут же заменил кувшин на полный, не отрывая взгляд от пола, но и не покидая покоев.

Его Святейшество, Ирликийский ангел, один из дюжины прекраснейших существ этого мира, отщипнул виноградину от грозди и блаженно зажмурился. Настроение было чудесным. Последний раз им удалось наткнуться на человеческое поселение в прорыве с повышенным магическим фоном. Они смогли стабилизировать прорыв на несколько часов, чего с лихвой хватило на то, чтобы вырезать всех мужчин племени и угнать женщин детородного возраста.

Одна из таких его только что ублажала. Как же приятно было видеть её взгляд, полный отвращения, когда она ублажала его против своей воли, покорная и умелая, словно элитная шлюха императорского гарема.

Резные дубовые двери отворились со стуком, когда в кабинет Альба ворвался его ближайший друг и глава Ордена Заката Западной Каролии Тимус:

— Я хочу её себе! Я спас тебе жизнь! Отдай её мне!

— О ком ты, мой друг? — Альб потянулся всем телом, словно кот, объевшийся сливок, и, налив вина в кубок, подал тот другу.

— Не прикидывайся! Я видел, как её отнесли в твои покои! Я хочу её! В уплату долга жизни!

Альб глотнул вина и с усмешкой разглядывал друга, который вдруг воспылал неземной страстью к дикарке. Девица была не из племени. Её нашли в хижине у старой знахарки на излечении. Вся изрубленная, она одной ногой стояла в Реке Времени, но Тимус почему-то решил её забрать. И уже назло другу Альб перехватил дикарку, велев доставить в свои покои.

— Ты же даже её вылечить не сможешь. Труп собираешься трахать? — с издевкой обошёл Тимуса Его Святейшество.

— Если ты откажешься, есть ещё пять светлых, — ядовито выплюнул глава Ордена Заката Западной Каролии.

— Они не станут, — пожал плечами Альб, будто он в этом решении совершенно ни при чём.

— Сука! — процедил сквозь зубы Тимус и золотым кубком зарядил в лицо Ирликийскому ангелу, чьё тело было настолько же прекрасным, насколько ужасной была его душа.

Драгоценные камни на кубке оголили кости на скуле и над бровью. Кожа на щеке свисала лоскутом. Алая кровь заливала белоснежную одежду, но Альб скалился белозубой улыбкой, ожидая, пока магия Рассвета восстановит все повреждения.

— Вот поэтому я — Светлый, а ты, Тимус, тёмный. Свои деструктивные порывы необходимо сдерживать, иначе «переходники» для местных алтарей сдохнут раньше времени. Ты же не хочешь вернуться туда, откуда я тебя вытащил ценой собственной жизни?

Альб сделал ещё глоток, но часть вина пролилась сквозь не до конца зажившую рану на щеке.

— Ты, Тимус, что-то путаешь. Это не за мной долг жизни, а за тобой. Это я вытащил тебя из имперских казематов накануне казни и сделал практически богом. Это я придумал схему, благодаря которой мы стали почти бессмертными. И поэтому именно я имею право на всё, что пожелаю, в том числе и на полудохлую дикарку. Свободен.

Тимус с минуту сверлил друга злым взглядом, не желая отказываться от добычи. Возразить было нечего. То, что Тимус дотащил полумёртвого Альба до портала в этот мир, не отменяет всех заслуг бывшего архимага империи, нашедшего для них изнанку с недоразвитым миром без богов и с незанятыми источниками силы, сделавшими их почти богами. Но всё естество Тимуса противилось, когда он представлял, как Альб приходует красноглазую дикарку.

Сам Тимус не отличался целомудрием, угодив за решётку за организацию оргии с императорской дочкой накануне её свадьбы. Но красноглазую он хотел так, как не хотел ни одну женщину в своей жизни. Опустошив кувшин вина, он совершенно шальным взглядом посмотрел на друга и по наитию произнёс:

— Она принесёт тебе смерть!

— Я сейчас не пошевелю и пальцем, и она сдохнет прямо там, на шёлковых простынях, истекая кровью, — Альб отщипнул ещё ягоду от грозди, насмешливо рассматривая друга, впервые потерявшего голову из-за женщины.

Мелькнула даже мысль, отдать ему девчонку, если тот так зациклен на ней. Но Альб отмёл её как минутную слабость. Стоит отпустить поводок, и некоторые могут решить, что могут указывать ему. Не-е-ет. Только в профилактических целях он разочек оприходует дикарку и вернёт другу. В конце концов, девственницы Тимуса никогда не привлекали. Уж он-то прекрасно знал вкусы главного ловеласа империи.

Друг, считав его намерения через связь алтарей, лишь опустил голову, не решаясь возразить. В последний раз взглянув на запертые двери в спальню Альба, Тимус развернулся на каблуках и покинул кабинет друга, пока выдержка не изменила ему.

Альб же отправился проверить красноглазую девицу. Её как раз должны были накачать для него афродизиаками, отмыть и привести в удобоваримый вид.

— Меня нет ни для кого на ближайшие пару часов, — бросил он слуге и отправился к себе.