Десять историй о любви (сборник) - Геласимов Андрей Валерьевич. Страница 32
– Конечно, прошу вас.
Он сделал ободряющий знак рукой.
Элизабет скрылась в соседней комнате и через минуту вышла оттуда со счастливым лицом. В ее отсутствие Эдди, старик и миссис Гаскелл молча смотрели друг на друга. Неловкости, кроме Эдди, никто не испытывал.
– Решили свои дела? – спросил хозяин дома у Лиз.
– Да, спасибо большое. – Ее лицо сияло, несмотря на усталость.
– Теперь немедленно поднимайтесь наверх и переоденьтесь. Иначе вы насмерть простудитесь в своих бальных нарядах. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, сэр, – хором ответили Элизабет и Эдди.
Проснувшись на следующее утро, она не спешила вставать. Судя по шуму, доносившемуся из-за окна, дождь все еще не прекратился. Комната была небольшая, но уютная. У стены напротив кровати стоял инкрустированный позолотой белый шкаф. Справа от него сквозь решетчатый переплет окна виден был старый дуб. По его уже начавшим желтеть листьям отчаянно молотил дождь. Время от времени сильный порыв ветра сотрясал могучее дерево, и оно вздрагивало, роняя листья и сучья, обдавая окно фонтанами холодных брызг. Элизабет поежилась под толстым пуховым одеялом. Унылое небо просачивалось через переплет окна и ложилось пепельным покрывалом на все предметы в комнате.
Когда она спустилась в гостиную, Эдди был уже там. На нем были чьи-то светлые брюки и темно-зеленый свитер. Мистер Гамильтон сидел в своем кресле на том же месте, что и вчера. В камине все так же горел огонь.
– Вам очень к лицу этот костюм.
Голос у хозяина дома был чуть хрипловат. Вечером Лиз не обратила на это внимания.
– Я нашла его в гардеробе. Мое платье так и не высохло.
– Миссис Гаскелл позаботится о нем. Как, впрочем, и о вещах вашего мужа.
Лиз перевела взгляд на Эдди, но тот уже отвернулся, рассматривая бронзовые статуэтки на каминной полке.
Чтобы скрыть замешательство, она поспешила сменить тему:
– А… чьи это вещи?
– Это вещи моих детей.
– Они живут в Лондоне?
– Нет, они нигде не живут.
Элизабет подняла брови.
– Они оба погибли в самом начале войны. Катались на яхте со своими семьями в венецианской лагуне. Прихоть аристократов.
– О, мистер Гамильтон, мне так жаль, поверьте.
– Да, да, конечно. Говорят, что в тех местах такое редко случалось. Но вот – наткнулись на плавучую мину в проливе. Очевидно, немецкая. Как-то ее туда занесло.
Он замолчал. Элизабет взглянула на Эдди. Тот сокрушенно пожал плечами.
– Я телеграфировал им, что будет война и что лучше вернуться домой. Но, знаете, это было самое начало августа. Мало кто верил, что это серьезно. Молодежь не хотела уезжать из Венеции.
Он снова замолчал, потом поднял голову и посмотрел на Элизабет.
– Вам действительно это очень идет. Не снимайте, пока будете у меня… Дождь, кажется, теперь надолго.
После завтрака хозяин дома надел макинтош, свистнул лежавшему у камина Барри и отправился на прогулку. Эдди и Лиз впервые со вчерашнего вечера остались наедине.
– Может, нам тоже пора? – нетерпеливо спросила Элизабет.
– Сомневаюсь, – неспешно ответил Эдди. – Пока идет дождь, я не рискну вести машину по этим тропинкам. Они слишком крутые.
– Ты же чемпион.
– Ну и что. Склоны размыло. Мы просто сползем в какую-нибудь яму и перевернемся. К чему рисковать?
Он подошел к огромному окну в частом переплете и посмотрел в сад.
– Надо же, как зарядило. Льет и льет без остановки.
Она ничего не ответила.
– Н-да, вот и осень… Ты ездила этим летом купаться?
– Мы продали купальный домик. Больше не ездим к морю.
– Да? – он повернулся к ней. – А что так?
– Ничего. Были причины.
– У вас как с деньгами?
– С деньгами хорошо. Спасибо, что спросил.
Он отошел от окна и сел рядом с ней на старый диванчик.
– Послушай…
– Только давай не будем ничего обсуждать! – резко перебила она.
– Хорошо… Только…
– Что?
– Ничего… Как у Дэнни дела?
Она глубоко вздохнула и откинула со лба прядь темных волос.
– Ему лучше.
– Совсем лучше?
– Да. Он теперь живет с бабушкой в Галифаксе.
– Так вчера это ты к нему помчалась?
Она сдвинула брови.
– Мама позвонила Нортонам. Сказала, что у него, кажется, обострение… Потом, ночью, когда я отсюда звонила, сказала, что все нормально. Обошлось. Он уже спал к тому времени.
Элизабет говорила с явной неохотой.
– Слушай… – начал он.
– Ты знаешь, – опять перебила она. – Давай не будем говорить на эти темы. Давай вообще не будем говорить ни на какие темы. Я не хочу с тобой разговаривать. Ты понимаешь? Не хочу. Мы случайно оказались вместе. Ни ты, ни я ничего ради этого специально не делали. Нелепый случай. Вот и давай переждем его, как пережидают досадную неувязку. Просто оказались вместе. Никто не виноват. Незнакомые люди.
Она порывисто встала с дивана и отошла к окну.
– Элизабет…
– И не надо мне ничего говорить!
Она не обернулась, но он услышал, что она готова заплакать.
В эту минуту в прихожей хлопнула дверь, застучали собачьи лапы, и свежий после прогулки на осеннем воздухе голос мистера Гамильтона прозвучал почти без хрипотцы:
– Дождь, кажется, затихает. Хотите, я покажу вам окрестности?
– С удовольствием! – Эдди поспешно поднялся с дивана.
– Спасибо, я лучше побуду в комнате, – пробормотала Элизабет, устремляясь к лестнице мимо хозяина и отворачивая от него лицо.
Погода действительно начинала меняться к лучшему. Выйдя из дома, Эдди раскрыл большой позаимствованный у миссис Гаскелл зонт, однако настоящий дождь уже кончился. В воздухе еще висела пелена рассеянной влаги, мельчайшими каплями мгновенно оседавшей на волосы, лицо и одежду, но дождем это уже назвать было нельзя.
– Как только перестанет моросить, сможете собираться.
Мистер Гамильтон шел, опираясь на тяжелую палку.
– Доктора велят больше ходить. И Барри любит эти прогулки.
Сенбернар огромными скачками умчался вперед по тропинке, ведущей к вершине холма.
– Чувствуете, как пахнет прелым листом? Это хороший запах. Я люблю осень. Всякий раз думаю – ну вот, еще одно лето пережил. Не хочу, знаете ли, умирать летом. Зима гораздо опрятнее.
Он обернулся и посмотрел на свой дом, который теперь был прямо под ними.
– А вы знаете, дорогой мистер Беннетт, что именно по этим холмам проходила граница между владениями Ланкастеров и Йорков?
Эдди неопределенно пожал плечами.
– Да-да, и во время войны Алой и Белой розы здесь происходили жестокие сражения. Один из моих предков получил рыцарский титул за то, что спас будущего короля после битвы при Уэйкфилде.
– Впечатляет. А за кого он был?
– Простите?
– За какую розу?
Старик улыбнулся и покачал головой.
– Разве это имеет значение?
Они поднялись на вершину. В тусклом свете перед ними расстилалась неширокая долина. По дну ее змеился ручей. На склонах холмов тут и там лепились убогие домики. Порывами налетал холодный ветер.
– Покричите Барри, молодой человек. Пора возвращаться домой. Я вижу, вы совсем продрогли.
Пока Эдди гонялся за сенбернаром, старик присел на скамеечку, вкопанную возле выложенного камнями источника.
– Хорошо вот так посидеть. Ноги устают очень быстро. Сколько вам лет?
– Тридцать один.
– Чудесный возраст. А вашей жене?
Эдди помедлил с ответом.
– Мы вообще-то не совсем женаты.
– Это заметно. Так сколько ей лет?
– Я уже не помню.
– Чудесная женщина.
– О да! – пожалуй, несколько горячо согласился Эдди.
– Что, были влюблены?
Взгляд мистера Гамильтона испытующе остановился на нем.
– Честно сказать, да.
– И почему не сложилось?
– Не знаю. Так как-то… Всё вместе.
– Жаль. Она удивительная женщина. Прямая и сильная. Вам больше не встретить такой, поверьте.
– Да-да, я знаю.
Эдди отвернулся и смотрел вниз в сторону ручья. Сенбернар уселся рядом с хозяином. Порывы ветра приподнимали его огромные уши, ерошили пятнистый мех на спине.