Ученичество. Книга 1 (СИ) - Понарошку Евгений. Страница 22

Его слова заставили замолчать и без того с интересом прислушивавшуюся публику. Лично я не знал, что такое полуторник. Но, судя по контексту, понял, что это оценка сил, и, похоже, она оказалась достаточно высокой.

Пока все осознавали услышанное, вслед за аристократом на сцене появился еще кое-кто. Это была девушка возрастом не старше большинства первокурсников. От нас её отличала только все та же бледноватая кожа, которая, впрочем, отлично сочеталась с иссиня-черными волосами. Точеное личико и вовсе придавало ей вид этакой холеной красотки. В будущем она явно станет покорительницей сердец.

— Это моя родная дочь, — заявил мужчина. — И она маг-полуторник. Я лично отдаю ее в братство, чтобы она также стала народным защитником!

Последние слова аристократа кардинально изменили настроение толпы. Хоть люди и недолюбливали знать, но такой жест оценили. Многие из горожан имели своих собственных детей и могли оценить, что это значит — отдать родного ребенка — а потому их неприязнь невольно отступила.

Среди присутствующих на трибуне реакция была иной. Чиновники смотрели с опасением на ректора, будто боясь, что сейчас здесь разразится буря. Но ректор сохранял спокойствие. Только по выражению лица госпожи Коннорс я понял, что, казалось бы, полезный для Хардена жест помощи от аристократа явно имеет двойное дно.

«Впрочем, как иначе? — спросил я себя. — Когда еще подобные люди делали ТАКИЕ поступки и без двойного дна».

О подоплеке я начал догадываться — стоило услышать следующие слова аристократа:

— Как самая сильная, моя дочь Фиделия станет лидером и настоящим гением молодого поколения магов Хардена, — торжественно воскликнул он. — И возглавит путь к процветанию школы!

Лица чиновников стали откровенно напуганными, а ректор позволил себе легкую хмурость.

Теперь даже я сообразил, в чем дело. Харден считался нейтральным в этих политических дрязгах. Именно поэтому детей знати здесь отдавали в более молодом возрасте, чтобы они прошли правильное воспитание. Однако аристократ нарушил это правило, использовав высокий уровень дочери как повод заткнуть рты всем недовольным.

Будто подтверждая мои мысли, он продолжал заливаться соловьем:

— Я понимаю, что правила школы строги, — усмехнулся он. — Но надеюсь, уважаемый ректор не откажется от моего дара.

Он повернулся к затихшей толпе.

— Единство — вот, чего нам всем не хватает, — заявил аристократ. — Пусть сегодняшний день станет точкой отсчета для нового времени. А моя дочь — юное, невинное, но уже такое могущественное дитя — тем человеком, который объединит нас.

Закончив речь, он поклонился толпе — уже далеко не так негативно настроенной. Затем аристократ отошел в сторону, давая понять, что его выступление закончено. Невольно всеобщее внимание переключилось на ректора. Люди ждали, что же он ответит.

Оценивая ситуацию, я понимал, в какой сложной ситуации оказался наш ректор. Детей аристократов принимали исключительно в юном возрасте именно затем, чтобы настоящие родители не могли через них влиять на братство. Принимать уже взрослую девушку определенно не стоило — неизвестно, какие цели поставила перед ней ее аристократическая родня.

С другой стороны, судя по реакции толпы, маг с неизвестным мне показателем «полуторник» явно был большой редкостью. В условиях нехватки учеников отказаться принять подобный дар, да еще и после столь пламенной речи — все равно, что плюнуть в лицо дарителю и пойти на открытый конфликт с аристократией.

Лично мне в целом было все равно. Останется ли школа нейтральной или примет чью-то сторону в политике, она не прекратит своей деятельности. Ни к тем, ни к другим полюсам местной силы я не испытывал антипатии. В конце концов, везде люди хотели лишь одного — власти.

Ректор думал недолго. Выйдя вперед, он прикоснулся рукой к своей шее, явно применяя плетение — похоже, собирался усилить громкость голоса.

— Благодарю за столь значительную помощь Хардену, — улыбнулся он. — Право, не стоило идти на такие жертвы.

Я уже подумал было, что он откажется, но следующие слова меня удивили.

— Разумеется, я принимаю эту девочку в наше братство, — произнес ректор. — Но Ваше заявление было столь неожиданным, что теперь мне будет неловко сделать еще одно.

Последние слова вызвали легкое непонимание. Аристократ нахмурился.

— Этот год и правда выдался благим для Хардена, — улыбнулся ректор, вновь повернувшись к толпе. — Мы получили мага-полуторника и очень этому рады. Но я бы хотел представить еще одно, не менее важное событие…

Замолчав, он повернулся в нашу сторону и взглянул прямо на меня. Я ощутил неприятный холодок. Что он задумал?

— Я бы хотел представить еще одного уникального студента, — произнес ректор и голос его стал еще громче. — С сегодняшнего дня в стенах Хардена начнет свой путь… МАГ-ДВОЙКА!

Толпа взорвалась взволнованными возгласами. Если даже маг-полуторник здесь считался кем-то весьма редким, то маг-двойка, похоже, должен был стать легендой, не иначе. Мои однокурсники закрутили головами и зашептались, пытаясь понять, о ком идет речь. Я же стоял столбом, чувствуя на себе взгляд ректора.

Не может такого быть. Был бы я сильным магом — уже почувствовал бы это!

Но в следующий момент ректор указал прямо на меня. Одновременно с этим я ощутил, как на мое плечо ложится чужая ладонь. Дернувшись от неожиданности, я повернул голову и увидел за своей спиной деканшу.

— Вот он — маг-двойка, — заявил ректор. — И я верю, что он станет великолепным магом, который сплотит вокруг себя новое поколение и приведет Харден к расцвету!

Рука деканши чуть нажала, вынуждая меня сделать шаг. Одноклассники расступились, ошарашенно глядя на меня. Я вышел вперед под взглядами тысяч жадно рассматривающих меня людей.

Глава 11

В кабинете директора стояла тишина, нарушаемая лишь пощелкиванием дров в камине. По воздуху плыл тягучий сизый дым, выдыхаемый курящим мужчиной. В силу возраста он берег здоровье, и лишь изредка, в моменты напряжения, разрешал себе подымить трубкой. Сегодня для этого был повод.

Звякнул бокал. Сидящая напротив декан Коннорс сделала глоток и посмотрела на директора, собираясь продолжить диалог.

— Первоначально ты хотел сохранить весть в тайне, — осторожно напомнила она. — Это было надежное решение, дающее нам время и возможность приглядеться к мальчику.

Выдохнув поток дыма, ректор не спешил отвечать, обдумывая слова. В их сработавшемся тандеме Грейс часто выступала голосом осторожности и благоразумия. Это частенько помогало более решительному Альфреду оценить свои решения с иной точки зрения. Однако сегодня никто не дал ему времени на это.

— Мне нужно было реагировать, — ответил он. — Принять инициативу этого аристократа означало бы…

Он замолчал, не став озвучивать то, что и так понятно. Представитель старой аристократии продавил решение, нарушающее законы школы о поступлении. Просто принять его означало проявить слабость.

— Кстати об этом, — вздохнула Грейс. — Как ему удалось заставить замолчать совет?

— Это хороший вопрос, — кивнул ее собеседник.

Власть ректора несмотря на громкий титул имела множество ограничений. Школа Харден существовала за счет государственных дотаций и обязана была подчиняться Министерству образования. То, что его представители промолчали на сцене, не заткнув наглого аристократа, стало показательным моментом. Это была еще одна причина, почему ректор не смог отказать в принятии мага. Все уже было решено до него.

— Старая аристократия в последнее время очень активна, — произнес он. — Они возвращают свои позиции и, похоже, не боятся идти на конфликт. Что-то назревает.

— Но и новые аристократы не слабее, — возразила Грейс.

Однако её собеседник лишь махнул рукой.