Экземпляр номер тринадцать (СИ) - Куприянова Мира-Мария. Страница 91
Я, морщась, потрясла головой, в попытке вернуть ясность. Но липкая полудрема словно стала лишь плотнее, окутывая коконом сонного безразличия.
«Убей…» — требовал голос.
И я вдруг подумала: … «Почему бы нет? Зато этот неприятный звук прекратится. И наступит блаженная тишина. Желанная тишина…»
С каким-то отрешенным безразличием я опустила взгляд на руки, в которых откуда-то так своевременно оказался острый стилет, мягко мерцающий отраженным светом зелени напитанной магией пентаграммы. А может это отблеск моих глаз? Не знаю. Задумываться об этом было откровенно лень. Да и голос в голове давил нещадно, не допуская возможности сосредоточиться на чем-то ином, помимо выполнений поставленной задачи.
« Убей…»
— Делия, — вдруг, сквозь тяжелую вату сознания прозвучал горький стон.
И я дернулась, на миг выпадая из своего самнамбулистического состояния. Голос был… другим. Он не приказывал, не давил. Он умолял услышать, вспомнить…
«Что вспомнить?» — недовольно нахмурилась я, но лишь отрешенно отметила, что похоже успела озвучить этот вопрос.
— Вспомни, что он пришел обвинить тебя, Делия, — мягко отозвался все тот же указующий глас — Наказать, убить… За что, Делия? За то, что ты спасала себя? Справедливо ли это?
— Не справедливо, — покорно согласилась я, сильнее сжимая пальцами холодным металл.
— Он врал тебе, Делия. Он заставил тебя принять чувства, унизительные для Темной ведьмы. Он заставил поверить, что любит тебя…
— Не верь им, Делия! — в отчаянии взывал другой — Они лгут тебе. Ты же знаешь правду!
— Знаю? — неуверенно протянула я, ища в смазанном мире неясных контуров глазами, за что зацепиться, чтобы осознать себя в пространстве.
— Конечно знаешь, дорогая, — мягким сиропом согласился повелевающий голос — Он сразу пришел без морока. Помнишь? Это угроза. Вспомни его глаза — он явил тебе Исход. Это приговор! Он угрожает тебе, Делия. Угрожает всем нам. Он — смерть. Он как Пиявки. Он пришел убить тебя. Опереди его, милая. Спаси себя. Спаси всех нас. Убей его…
— Не верь! Я пришел, потому что ты моя Истинная. Искра в глазах лишь реагировала на обретение. Это они врали с самого начала.
— Врали? — почти безразлично спросила я.
— Да, Делия! Они врали тебе! Почти сразу, с первой встречи со мной, Верховная твоего Ковена знала, что ты моя Истинная. Но они не сказали тебе! А сама ты не реагировала, закрытая печатью Безразличия. Вместо этого, манипулируя, подманивая и снова отодвигая нас друг от друга они разжигали в тебе любопытство. И все ради того, чтобы ты ушла в эти отношения с головой, сама решилась принять любовь! Приняла нашу связь!
— Зачем это нам, Делия? — мягко спрашивал первый голос — Мы лишь оберегали тебя, пытались оградить… Но инквизитор хитер. Он сумел пробиться в твои мысли, в твое сердце… Пришло время выгнать его оттуда. Спаси себя, дорогая. Спаси всех нас…
— Они выводили тебя из равновесия. Они специально неделями изводили тебя эмоциональными качелями, чтобы расшатать психику! Чтобы ты легче поддалась ментальному воздействию.
Тягучая патока кокона давила на грудь, забивала уши, растекалась по тяжелым конечностям. Я прикрыла глаза, со стоном погружаясь в эту тяжесть и с усилием вдыхая такой вязкий, липкий воздух. Голова нещадно кружилась, а сознание уплывало каждый раз, как я пыталась его собрать. Кому верить? Почему они такие разные? Почему они не могут просто замолчать?
— Хватит, — безнадежно протянула я — Прекрати…
— Убей. милая. И все прекратится. Убей…
— Не могу, — прошептала я, понимая, что у меня нет сил даже просто поднять руку — Не могу… Устала…
— Тебе нужны силы, деточка, — участливо согласился голос — Впусти ее. Глотни. Прими ее.
Неловкое ощущение чужой магии, коснувшейся моей сути. Я морщусь, неприязненно поводя плечами, но зачем-то послушно открываюсь, позволяя чуждой энергии наполнить меня, насытить, до краев переполниться… гневом!
Сперва я даже опешила. Полусонное состояние так резко сменилось яркостью яростных чувств, что я чуть отступила назад, задохнувшись чистой, ясной мыслью — ненавижу!
Очень медленно я подняла взгляд и уперлась в стоящего посреди сияющей пентаграммы мужчину.
— Делия? — зачем-то спросил меня он.
А я… Я вдруг, словно впервые в жизни обрела четкое понимание сути вселенной.
Все же так просто! Так безыскусно очевидно. Так однозначно!
Зло. Оно просто стояло передо мной, неуверенно вглядываясь в мои глаза. Оно строило из себя ничего не понимающего, ни в чем не виноватого человека. Оно на полном серьезе считало, что такие как я достойны смерти. Наше убийство — не преступление. Наше истребление — есть необходимость, ради спасения невинных душ. А, потому, он ни в чем не виноват. «Просто работа, детка». И если ради этой «работы» придется пожертвовать мной, то отчего нет?
И все бы ничего, но ради этой работы он обманул меня. Заставил поверить, что в мире, четко поделенном на Тьму и Свет есть что-то важнее этой границы. Что даже моя доля не столь очевидна. Что наделенный Божьим благословением в угоду обретенной любви отринет законы церкви.
И я поверила.
Поверила, что достойна такой безусловной преданности. Достойна быть любимой вопреки, а не за что-то. Достойна быть счастливой. Поверила и… приняла. Открыла сердце, отбросила вдалбливаемые годами законы. Отказалась от свободы. Ради одной лишь попытки обрести то, что было мне так щедро обещано. Обещано с одной лишь целью — убить меня и всех, кто мне дорог.
— Ненавижу, — почти ласково прошептала я, внимательно вглядываясь в напряженное мужское лицо, словно впитывая в память каждую черточку того, кто сумел обмануть.
— Делия, — огорченно обронил он, опуская руки.
— Ненавижу — уже увереннее кивнула я — Не за то, что ты не любишь. За то, что врал.
— Я никогда не врал тебе, — хрипло проговорил он, лихорадочно блестя глазами и без Искры внутри — Никогда.
— Врал тогда и врешь теперь, — хмыкнула я — Врал постоянно. Сперва, что привело тебя ко мне расследование смерти Вермона…
— И оно тоже, но…
— Затем, что живешь со мной ради поисков брата…
— Милая…
— Потом, что влюбился в меня… Ты врал. Все время врал!
— Это они лгут тебе! Очнись же!
— Они? — я поистине дьявольски расхохоталась, наслаждаясь взметнувшей волосы силой — Да они единственные, кто всегда был со мной честен! Темные не способны любить, так и не врут о любви! Но ты… Ты поплатишься за мою слабость.
И буквально задыхаясь от ярости, скрипя зубами от невыносимой муки терзающей меня злобы и ненависти, я сделала резкий шаг вперед, с наслаждением, граничащим с экстазом вонзая обоюдоострое лезвие прямо в центр мужской груди.
— Сдохни, инквизиторская мразь! — прошипела я, ощущая, как мои пальцы намокают от пропитывающей его рубашку крови и выдернула стилет, чтобы тут же снова с силой вонзить его в опадающее тело — Сдохни!
Удар. Еще удар…
Кровь толчками вырывалась из распростертого на полу тела, заключенного в пентаграмме. Под ним уже натекла изрядная лужа. Юбка и корсаж моего платья были покрыты липкой, алой влагой, а руки по локоть окрашены кровью, но я все никак не могла остановиться.
— Умри, тварь! Умри! — хохоча и рыдая одновременно, уже шептала я, выдохшаяся, уставшая, потерявшая последние крупицы сил.
— Хватит, девочка — вдруг ласково опустилась на мое плечо нежная, почти детская ручка — Все кончено. Хватит. Берримор!
Я послушно замерла, роняя перепачканные ладони на пол и поднимая непонимающий взгляд на Аду.
— Кончено? — с каким-то равнодушным интересом уточнила я — Все? Я свободна?
Спокойный равнодушный мужчина подошел ближе и, немного подвинув бабушку, аккуратно взял пальцами мой подбородок. Тяжелый взгляд влился в меня волной дикого холода. Я ахнула, делая глоток и вдруг… почти услышала тихий треск, с которым снесло этой волной толстую стену моего незримого заточения.
«Заточения?» — потрясенно вскинулась я — «Но кто…»