Экземпляр номер тринадцать (СИ) - Куприянова Мира-Мария. Страница 93

Какое спасение? Я едва не убила его. Хотя нет… убила… Именно убила. И должна была умереть сама! Хотела умереть. Потому что принять боль предательства я не могла до сих пор.

От воспоминаний в горле встал комок и я всхлипнула, темнея лицом.

… Если честно, я плохо помнила те часы. Боль, ужас, обреченность… Острая резь в груди и… безразличие, разом заполнившее мою душу. Вот и все. Теперь не будет боли. Не будет слез. Ничего не будет…

Я помню, как устало закрыла глаза, с облегчением отдаваясь сдавившей грудь тяжести. Помню, как буквально молила Тьму скорее забрать меня себе. Туда, где я смогу раз за разом сгорать в вечном огне Геенны Огненной в уплату за то, что убила единственного любимого человека. И я бы с радостью приняла это наказание, лишь бы знать, что где-то далеко, в небытие он смог простить меня и сам обрел безмятежность и свободу.

— П…прости… — едва шевеля губами, шепнула я.

И уже буквально теряя сознание услыхала.

— Молодец. Все вовремя.

Я слегка дернулась, из последних сил приоткрывая глаза и непонимающе глядя на двух совершенно спокойных, собранных ведьм, деловито расставляющих что-то вокруг пентаграммы.

— Где книга, Ада? — холодно уточнила Верховная.

— Тут была, — немного неуверенно отозвалась бабка, оглядывая комнату — Вот только на столе видела!

— Так найди ее — рявкнула Гретта — Время поджимает. Луна в зените.

Ведьма заметалась по каморке, смахивая на пол свитки и колбы, вытряхивая все с полок.

— Ее нет! — взвизгнула, наконец, она — Книги нет.

— В каком смысле? — зашипела Верховная — Ты хоть понимаешь, что без книги…

— Клянусь тебе, несколько минут назад она лежала прямо здесь!

— И куда же она делась, в таком случае? Ты понимаешь, что сама она уползти не могла?

— Гыыы — вдруг раздался едва слышный, жалкий стон рядом со мной — Гыыыы!

Я через силу перекинула голову вправо, туда, где в шаге от меня замерло неподвижное тело мужа и удивленно задержала дыхание.

Около мага, пачкая драгоценную обложку из человеческой кожи в крови, сидела Матильда, грустно протягивая к его навеки застывшим глазам редкий фолиант.

— Гыыы — почти плакала каша — Гы…гыыыы!

— Ма…матильда — едва различимо шепнула я.

Ожившая смесь замерла, будто уличенная в преступлении, а затем робко двинулась ко мне, выставив вперед открытую в середине книгу.

— Гыыы… — очень тихо выдохнула она, грустно округляя провалы глаз.

Я поперехнулась кровью. Бросив беглый взгляд на суетливо крушащих тайную комнатку ведьм, попыталась сосредоточиться на расплывающихся перед глазами символах и, миг спустя, понимающе хмыкнула:

— Так, значит… — прошелестела я, судорожно облизывая испачканные кровью губы — Вот ради чего…

Бабушка… мой единственный родной человек. Та, кому я доверяла. На чью пусть не любовь, но поддержку я так рассчитывала… И ради чего? Неужели это было настолько важно? Настолько важнее меня? Ее единственной внучки?

Горячие, обжигающие слезы непрошено скользнули с ресниц по измазанным в чужой крови щекам и я всхлипнула, с трудом сглатывая накопившуюся во рту кровь.

— Гыыы — настойчиво ткнула в меня Гримуаром каша — Гыыы.

— Да-да… — промямлила я пересохшими губами — Ты права… Темные не прощают… Темные мстят… жестоко мстят… Держись крепко, родная — из последних сил улыбнулась я и, прижав руку к ране затянула речитатив.

Не знаю, откуда взялись мои силы. Обида, боль предательства, невосполнимая горечь утраты… Я испытала сразу все. Ярость и бессилие, любовь и ненависть… Меня питало все и сразу.

Моих сил не могло бы хватить на столь мощный призыв. Ритуал требовал сразу двух ведьм. И кровавую добровольную жертву еще от одной. Не знаю, на что я надеялась. Наверное, где-то на подкорке успела мелькнуть мысль: «Не свершу, так хоть испорчу!».

И вторя типичной ведьмовской логике, я просто отогнала все опасения и призвала Тьму.

Магия рванула изнутри, будто в моей груди стояла катапульта. Взмокшие в крови волосы всколыхнулись порывом ветра, разбрызнув вокруг себя рубиновую взвесь. Дернулась и закрутилась смерчем Искра Адаля. А, следом за ней… вылетел, чтобы ворваться в этот вихрь, обретенный Исход.

— Тварь! А ну остановись! — заверещала вдруг Гретта.

Но не смогла приблизиться к пентаграмме и на шаг.

Заблаговременно напитанная силами обеих Темных, щедро задобренная кровью убитого инквизитора, пентаграмма светилась так, что от яркого всполоха магических черт плыло перед глазами. Линии света вертелись со скоростью ветра, вращаясь по прорисованному кругу, отталкивая любой приближающийся объект, будто обратной полярностью магнита. Под остриями звезд опадала вниз мгла межмирового портала. И из самих глубин Ада вознёсся ввысь столп черного непроглядного пламени.

— Тебя призываю, тебя воплощаю… — шептала я — Силу дарую, смерть целую…

«Кто зовет меня?» — ядовитым шепотом раздалось прямо в голове.

— Та, что имеет право — почти уверенно отозвалась я.

« Верно… потомок. Верно» — ухмыльнулась Тьма в моих мыслях — «Что даруешь мне?»

— Тело, полное жизни — тщательно следуя ритуалу, всхлипнула я.

«Принимаю!» — довольно мурлыкнула Тьма — «Чем поклоняешься?»

— Силами тех, кто силы дарует… — горько улыбнулась я.

«Что попросишь взамен?»

Я подавилась тишиной и подняла полный невыносимой муки взгляд на застывшее посмертной маской любимое лицо.

— Верни его… — ни на что не надеясь, шепнула я — Живым, здоровым… сильным…

И пламя взвыло. Пламя громыхнуло разом во все стороны, ухнув о стены активной пентаграммы. Пламя ударило черной силой, круша и тонкую преграду пылью осыпавшегося магического купола, и ошеломленно замерших на его пути людей. Свет замигал и потух. С полок посыпались оставшиеся склянки. А, следом за ними, повалились на пол и колбы, разбиваясь в дребезги и заливая каменный пол волнами стабилизирующего геля.

Где-то, на периферии сознания я услышала истошный визг ведьм и сдавленный мужской крик.

Прямо под ухом неожиданным ультразвуком заголосила каша, растекаясь жидкой лужей по кровавому полу.

Я тихо улыбнулась, прикрывая глаза. «Получай все, как обещано, Претемная Матильда! Вот тебе силы тех, кто даровал их на пентаграмму. Вот тебе призыв потомка… Только вот с телом, полным жизни немного не вышло. Мое под обещание уже точно не подойдет! Даже интересно, куда ты теперь вселиться изволишь?»

А потом, голову полоснуло нереальной болью. Тело выгнулось в дугу, едва не ломая позвоночник.

Я помню, что истошно закричала сама, захлебываясь и заходясь хриплым кашлем. Яркие, вертящиеся все быстрее и быстрее линии пентаграммы, бесконечный вихрь кружащих надо мной Искр и… неожиданная звенящая тишина, обрушившаяся столь внезапно, что ударила по ушам больнее недавних воплей.

А дальше на меня, наконец, опустилась благодатная мгла, которая разом забрала с собой боль, ужас, злость… И я с облегчением приняла ее. С наслаждением вдохнула, пропуская ее по венам. И отпустила этот мир…

… — Делия, милая, открой глаза! Пожалуйста. Давай, дорогая, попытайся. Ты сможешь! Ну? Дыши. Дыши же!

Встревоженный мужской голос ворвался в мою обретенную тишь нервирующими, резкими нотками. Я поморщилась и попыталась отодвинуться от источника неприятного звука. Но ребра тут же прострелило вспышкой, резанувшей по нервам, словно лезвием.

— Мммм… — застонала я, машинально поднимая руку к источнику страданий.

— Вот так! Умница моя. Давай, еще один вдох… — ласково бормотал кто-то, не давая мне уплыть обратно в долгожданную темноту — Давай-давай… вот, так. Дыши.

— Отпусти…те… — едва владея голосом, каркающие прохрипела я, тщетно пытаясь ослабевшей рукой отмахнуться от чьих-то требовательных пальцев, вытирающих мокрой тряпкой мое лицо и поминутно капающих на пересохшие губы какой-то горькой отравой.

— И не надейся, — с щемящей горечью в голосе ухмыльнулся приставучий объект — Не отпущу. слышишь? Никогда не отпущу.

Я замерла. Глаза жгло, будто в них налили яд, когда я с трудом разлепила ресницы. Пару раз моргнула, пытаясь бороться с галлюцинациями и распахнула их так широко, что стало больно векам.