Дневник (СИ) - Вольный Валерий. Страница 18

— О, говорит, чудеса-то какие. Я уж думал ты того — немой совсем. Чего ещё расскажешь?

— Отец, ты это, пойми, он не из наших. Америкос он, — ответил за меня Иван.

— Хм, если он американец, то, скорее всего, из USEC, ага?

— Ага, — снова ответил я, поняв, что речь идёт обо мне.

— Понятно. Это совсем пока не облегчает вашу ситуацию…

— Да погоди, дед, мы же не просто так тебя доставать сюда пришли, по делу явились.

— Делу? Что потребовалось Bear и USEC от меня? И не дед я, понял? Всего-то 70 стукнуло, и сразу дед-дед-дед, ух! Иван Егорыч я, для друзей — Егерь. Но мы с вами друзьями пока не стали, ага?

— Ага…

— Чего агакаешь, окаянный, сам назовись и друга своего представь.

— Иван я, напарника моего Джоном звать.

— Чё-т рожей ты на Ивана не очень смахиваешь, но тёзку я готов признать хоть таким. Ладно, Иван и Джон, на кой чёрт припёрлись в мои владения?

— Мы хотим сбежать из Таркова.

— Ну, это дело такое, не из простых, но вы-то оба военные, так в чём проблема?

— Не пойдёт, не наш вариант. Больше сказать не могу.

— Ага, вот оно что. Дело, конечно, ваше. Сам я не из дотошных. Но при чём тогда я? Как я в вашем плане побега фигурирую?

— Сергей сказал, что у вас есть карта Норвинской области и контакты с проводниками.

— Ах да, вы же знакомые Арсеньича, точно. Как поживает?

— Кто?

— Кто-кто, Арсеньич. Мой дорогой ученик.

— Ваш кто?

— Да-да, не надо удивляться. До известных событий у меня же тоже жизнь была. Иногда я читал лекции о природопользовании в местном институте. Арсеньичу понравились мои учения, и мы потом стали частенько обсуждать мир во всей его красе. Да, хорошие были времена. Что ещё про него расскажешь?

— Я-то с ним не особо так знаком, как Джон, поэтому могу добавить от себя, что для этой встречи нам пришлось изрядно попотеть. Механик, то есть Сергей, попросил нас доставить ему твою посылку в лесу у сторожки. Чуть концы не отдал из-за этого конверта чёртова.

— Ха, так это вы те молодцы, которые доставку оформили, хвалю! — ударил Егерь ладонью по ноге.

— А тебе Сергей уже об этом сказал, что ли?

— Ну да, недели полторы назад как встречались. Мне надо было припасы пополнить, вот и зашёл к нему.

Глаза Ивана покраснели, чай в этом точно не был виноват.

— Значит, мы чуть не подохли из-за этой посылки, которую ты мог и сам ему передать?!

— Испытания… у человека всегда должны быть эти испытания, иначе он перестанет быть человеком…

— Ну, сук…

— Без ругательств в моём доме! — крикнул резко Егерь и подтянул к себе поближе ружьё.

— Прости-прости, погорячился, с кем не бывает. Опусти пушечку, нормально же разговаривали.

— Ага, нормально. Так вам нужна карта и проводник, хм. С картой вот проблема, местность так часто меняется, что нет никакого толка в этих картах. Но вот проводника я вам дать могу.

— Это же просто замечательно!

— Кто знает насколько… В вашем случае быть может.

— Как вас понимать?

— Выход на границу с Россией будет, конечно же. Ты ведь и сам понимаешь, — сказал Егерь, бросив взгляд на меня.

— Я разберусь со всем, — утвердительно ответил Иван.

— Дело ваше, ладно, помогу вам! А теперь к столу!

***

И какое же вкусное было это рагу. На наваристом, жирном бульоне. Может, оно и воняло, как и всё, что было в доме Егеря, но было в нём что-то особенное, тёплое и родное. Каждая вещь была природного происхождения. Даже те же самые ложки Егерь выстрогал из дерева. Пока мы ели как не в себя, стояла полная тишина, прерывающаяся только звуками поскрёбывания ложек по тарелкам. Общее молчание закончилось, когда все дружно выпили последние остатки сока рагу.

— Ах, хорошо, ну как моё рагу? — спрашивал нас Егерь с лёгкой ухмылкой.

— Хозяин, ты мастер, благодарим от всей души! — выразил Иван наше общее мнение.

— То-то же, не ваши там полуфабрикаты, колбасы всякие или там сосиски. Тут всё, что лично я сам добыл, собственным трудом. Или руками, или с помощью старого верного ружья.

— Иван Егорыч, а как вы это тут так обустроили? Это же сколько сил надо и времени! — удивлялся Иван.

— Это, дружочек, стоит больших трудов. Всё тащил на себе, строил каждую весну да лето уже на протяжении 30 лет. И кто бы знал, что мой уютный курортный домик превратится в последний оплот человечности на моей родине… Эх, ну что я всё об одном. Не будем о грустном. Может, о себе, точнее, о вас расскажешь?

— Тут такая история, — Иван посмотрел на меня и ждал какой-то реакции, — в общем, история длинная и совсем не из приятных.

— А у нас хватит времени, вон как пурга разгулялась, вы тут точно у меня до завтрашнего дня остаётесь. Говори уже, за эти стены твой рассказ не выйдет.

— Ладно, дед, ой, Иван Егорыч, слушай внимательно…

Не думал, что Иван действительно захочет кому-то рассказывать о нашем знакомстве, слишком уж секретными были эти данные. Но я доверился ему. Наверное, он знал, что делал. На протяжении всего долгого повествования Егерь то цокал, то тряс головой. Видно было, как старику было приятно слышать человеческую речь. Совсем старый одичал, и от этого мне становилось очень грустно. Спустя почти час или два Иван закончил, ответил на все вопросы Егеря и резюмировал:

— Вот и всё. Так мы и пришли к тому, где сейчас находимся.

— Да уж, помотало вас нехило. Признаю. И с вояками вы боролись, и диких подрезали, и даже сильный голод с обезвоживанием превозмогли. Спасибо за твою историю, обязательно её сохраню.

— Лучше не надо.

— Не бзди, и не такое прятать приходилось. Кстати, твой американский слушатель уже вовсю носом клюёт, — показывал на меня пальцем Егерь с небольшим смешком.

— Джетлаг у него, наверное.

— Ха-ха, шутка зашла, молодец.

— Я и анекдот могу рассказать… — готов был Иван ещё раз блеснуть перед Егерем.

— Oh, no… — зевая сказал я, услышав, что Иван готовится опять угукать.

— Да спи ты уже. Ничего он не понимает в шутках, не обращайте внимания, — продолжал Иван извиваться перед Егерем.

— Смешные вы, ей-богу. Давай на сегодня закругляться, столько уже было сказано, пора отдыхать. Завтра вас ждёт тяжёлый день.

— Да, вы правы.

Мы улеглись на полу, прямо на старый матрац, покрытый простынёй. Также Егерь нам выдал две подушки и одно одеяло на двоих. На личное пространство стало уже наплевать. Захотелось очень сильно спать, глаза смыкались, а война за клочок одеяла продолжалась даже во сне.

***

Утро выдалось славным. Солнце играло на моем лице, ветер за окном стих, в доме царила полная тишина, и только доносились звуки ударов топора по чуркам. Я насчитал ударов 20 или 30, видимо, Егерь был совсем не из ленивых людей. Неудивительно, что у него получалось жить в таком месте и чувствовать себя прекрасно. Я надел куртку, влез в берцы и вышел на улицу. Утренний морозец сразу же принял меня в свои объятия. Внутри всё сжалось. Егерь заметил меня и окликнул:

— Приветствие первому соне, как спалось? Ах да, совсем забыл, не понимаешь, да?

— Ne ponimayu.

— Но, смотрю, прогресс хоть какой-то есть, ха-ха, — продолжал рубить дрова Егерь. — Что? Поможешь? — показал лесничий мне топор и сделал некоторые намёки.

— I guess I can, sure (пер. с англ. «Думаю, что могу, конечно»). Да, mogu.

Я подошёл к большущему пню, на котором меня ждали дровишки и хороший самодельный топор. Само орудие было воткнуто в пень, да так сильно, что я еле смог его вытащить. Егерь даже посмеялся надо всем этим. Я не стал подавать виду, сделал хороший взмах и идеально разрубил полено.

— О, неплохо-неплохо, продолжай!

Так мне удалось ещё нанести около 30 ударов, потом дыхалка сбилась. Егерь одобрительно покивал головой и прокомментировал:

— Молодец, вот это по-нашему, правильно я говорю, Иванчик?

— Правильно говорите, как свой стал, — ответил Иван, который, видимо, уже долго наблюдал за всей моей работой из дверного проёма.