Третья истина - "Лина ТриЭС". Страница 5

И вдруг яркий свет брызнул в глаза. Сад кончился. Серебристой лентой блеснула река, та самая, которая по утрам манила пленницу, даря мечты о свободе. Опьяненная простором, запахом цветов и травы, Лулу подбежала к реке и замерла перед ней, сощурившись от лучей солнца. Возможностей было так много, родительский дом, с его строгими правилами, казался таким далеким.

…Что же выбрать? Искупаться? Набрать охапку цветов? Пойти дальше вдоль реки? О-о-о! Буквально в ста шагах стояла золотисто-рыжая лошадь под седлом, а хозяина рядом не было! Вообще, казалось, на много-много верст вокруг нет ни единой души. Больше Лулу для счастья не требовалось ничего. Скакать на коне, так, чтобы дух захватывало, чтоб ветер свистел в ушах! Это же предел мечтаний! Не очень задумываясь о том, как она справится с лошадью, впервые встретившись один на один, Лулу подбежала почти к самой лошадиной морде.

Золотистый конь покосился на нее, недовольно фыркнул, но не двинулся с места, а снова опустил голову и принялся, как показалось Лулу, что-то внимательно разглядывать в высокой траве. Раздвинув ее рукой, увидела это « что-то».

... Закинув руку за голову и согнув одну ногу в колене, в траве лежал с закрытыми глазами учитель фехтования. Шляпа с выгнутыми полями свалилась с головы, и конь, наклонившись, ласково дул в пепельные волосы. Не раздумывая о том, нужны ли какие-либо сведения спящему человеку, Лулу выпалила:

– Вы – воспи-та-ник, – щегольнула она русским словом, – мадам Элен Александр, моей бабушки! Вы – учитель фехтования, вас зовут Павьел Андрешь. Я не сомневаюсь в вашем титуле – я знаю: учитель не может быть виконтом!

Не открывая глаз, Шаховской медленно улыбнулся:

– Не привлекает ли мадемуазель прогулка на лошади в обществе непризнанного виконта?

Забыв сообщить массу других интересных сведений о нем, почерпнутых у тетки, Лулу завопила «Да-а-а!» и в этом вопле не было ничего от благовоспитанной барышни. Изумленный такой реакцией, «виконт» распахнул глаза и вскочил с земли.

– А где моя лошадь?– энергично озираясь по сторонам, осведомилась будущая наездница.

– Этот заморенный одер вам не подходит, как я понял?

– Он чудесный, – в упоении воскликнула Лулу, – но на какой же лошади будете скакать вы?

– Я скакать?– удивился Шаховской, – Позвольте мне, для начала, побыть стремянным, чтобы ознакомиться с вашим стилем езды.

Не обращая внимания на его тон и не вдумываясь в слова, Лулу проговорила «ага, ну, хорошо…» и приступила к штурму недоумевающего коня.

Напрасно «виконт» поддерживал стремя, Лулу атаковала коня с другой стороны. Наконец, Шаховской окликнул ее:

– Вижу, вы пренебрегаете моими услугами, сударыня.

«Сударыня», слетев очередной раз со спины коня, на которую почти было влезла животом, поспешила к нему.

– Он какой-то слишком высокий, правда?– шмыгнув носом, спросила она.

Шаховской, которому надоело, видимо, поддерживать стремя, подхватил Лулу и закинул в седло.

– Ну, отойдите, я поехала, спасибо! – задыхаясь от счастья, поспешно проговорила амазонка, но бешеной скачки не последовало. Конь, не двинувшись с места, вопросительно глядел на хозяина, продолжающего держать в руке поводья.

Лулу нетерпеливо ерзала в седле. Минуту подумав, «виконт» одним взмахом вскочил на коня, сдвинув юную француженку вперед. Та не успела и рта раскрыть, как лошадь взяла с места ровной широкой рысью.

Это было восхитительно! Захлебываясь встречным ветром, Лулу пыталась повернуться и передать свой восторг спутнику, но тот настойчиво поворачивал ее голову обратно.

Конь остановился так же внезапно, как и пошел.

Еще! – закричала Лулу.– Еще! – Но увидев отрицательное покачивание головы, сразу заговорила о другом:

– Я и сама сумею, правда? Он очень славный, красивый, добрый коник. Он самый лучший, да? – Взгляд ее упал на реку. – А купаться он любит?

– Это ему и предстоит показать сейчас!

Сняв Лулу с седла, Виконт (мысленно она все же продолжала называть его так) расседлал коня и, похлопав по крупу, подтолкнул к реке.

– А завтра, завтра будем кататься?– заворожено следя за довольно пофыркивающим в воде конем, спросила все еще задыхающаяся Лулу.

– Мадемуазель проведет завтра день за вышивкой в гостиной. Вряд ли коня можно будет подать ей туда. – Виконт весело посмотрел на нее, произнося эти жестокие слова.

Удар пришелся по самому больному месту – ведь завтра порядок будет восстановлен. В том числе, и шитье в компании матери и тети.

– А я уже убежала из дома, вы же сами отвезли меня так далеко!

– Приглядитесь! Вы на том же месте, откуда начинали бег.

Лулу только сейчас заметила, что они сделали круг. Шаховской не оставил тему, видимо недооценивая ее остроты.

– Вообще-то, для девицы сидеть за пяльцами – одно удовольствие, тем более что с коня можно свалиться.

Вышедший из реки конь обдал их каскадом брызг. Лулу собралась что-нибудь возразить, но твердая рука взяла ее за плечо и развернула лицом к усадьбе.

– Жди меня здесь, Арно! – бросил Шаховской коню, как человеку. – Попасись, но далеко не уходи!– И, не отпуская плеча Лулу, пошел с ней к дому.

Оскорбленная Лулу всю дорогу молчала. Она так доверилась этому учителю, самозваному виконту, так хорошо было ездить с ним на коне, а он оказался не лучше всех остальных. Сейчас отец узнает о ее вылазке – и ей несдобровать. Она подняла глаза на беззаботно насвистывающего Шаховского. Лулу хотела сказать, что пошутила. Никуда она не собиралась всерьез удирать, но вместо этого язык упрямо выдал:

– А я все равно убегу! И Арно уведу!– Ответа не последовало.

Ну, вот. Теперь уж все кончено. Умей она подлизываться, могла бы разжалобить, но ее губы не пропускали ни одного слова оправдания или просьбы.

За думами она не заметила, как они очутились перед воротами дома. Из открытого экипажа, как раз в этот момент, не без ловкости выбирался господин Курнаков. Лулу почувствовала себя затравленным зверьком.

Шаховской, не замедляя шага, круто повернулся на каблуках, и Лулу, подхваченная подмышки, описала ногами широкую дугу в воздухе. Они свернули за угол и вошли в ворота заднего двора.

– Ну, ваши пяльцы ждут вас! До свидания, мадемуазель.

Лулу, сбитая с толку маневром Виконта перед коляской, послушно потопала в дом…

ГЛАВА 3. ТУМАКИ И ОФОРТЫ.

Лулу снова отбывала наказание. В комнате было так жарко и душно, что, осоловевшая, она не могла ничем себя занять. Единственное дело – смотреть в окно. Едва взглянув, она заметила Дмитрия, шедшего по широкой аллее ленивой развальцей. Она перегнулась, чтоб увидеть, войдет ли он в дом, и уронила вниз Жизель, куклу, всегда сидевшую на подоконнике.

Через секунду бедняжка лежала на аллее, беспомощно задрав обутые в атласные башмачки ватные ножки. Большая охотничья собака подошла и с интересом стала принюхиваться к свалившемуся с неба подобию девочки.

– О, Дмитри! Отнимай у нее, скоро-скоро. Совсьем скоро… – закричала Лулу.

Дмитрий небрежно поднял куклу. Посмотрел вверх, сделал замах, будто собирался закинуть ее сестре, но, когда та протянула руки, засмеялся и подманил собаку: «Ату, ату, куси!» Собака взвилась в красивом прыжке.

– Смертельный номер, хищник раздирает младенца! Ты, соплячка, видела римский цирк? Пореви, пореви, может, я и сжалюсь над твоей тряпкой.

Сжав зубы, Лулу беспомощно огляделась. Не успеть, выбраться невозможно, а бедную Жизель уже рвут острые зубы.

Стараясь не заплакать, она прислонилась к двери и… о, чудеса! Дверь оказалась незапертой. Если бы она знала об этом чуть раньше! Как она пропустила скрежет замка! Мать в последнее время взяла привычку отпирать двери, не входя к преступнице. Знала, что раскаяния все равно не последует.

Опрометью Лулу помчалась вниз. Собаки уже не было. На аллее лежала кучка опилок и цветных тряпок. Дмитрий, от нечего делать, перекатывал носком сапога круглую керамическую головку. Не помня себя от ярости, Лулу налетела на брата и принялась молотить его кулаками. Дмитрий, надо отдать ему должное, отреагировал мгновенно. Последовали увесистые ответные тумаки. Но она не отступила, обидчик будет наказан, так было в пансионе (хотя, не так уж часто ее там обижали), так будет и теперь! И …пошли в ход ногти и зубы. Сестра и братец уже катались по земле. Молодой человек, надо сказать, не гнушался теми же приемами, что и его противница. Круглолицая горничная, вышедшая на крыльцо, побоялась подступиться к ним и, охнув, побежала обратно в дом. Через минуту Шаховской оторвал Лулу, вцепившуюся хваткой бульдожки в Дмитрия. Тот, увидев воспитателя, залился краской стыда. Связаться с девчонкой!