Я могу копировать навыки других 2 - "Son". Страница 28

— Мария? — удивился я.

Романова Мария Сергеевна — личный секретарь Вольмира. Красивая, среднего роста, стройная и изящная. Длинные русые волосы аккуратно заплетены в косу, выразительные глаза скрыты за очками.

Что я могу сказать о ней? Милая. Но зачем она меня беспокоит?

— Чего тебе? — спросил я, когда она просто пялилась на меня.

— Может быть, вы сегодня выйдете на работу? — осторожно спросила она.

Нельзя было скрыть мой вздох, полный разочарования.

Ну сколько можно уже, а?

— Сегодня? — с раздражением переспросил я. — Сегодня у меня есть более важные дела.

— Но… вы…

— Что я? Сегодня какой-то особенный день? Или что?

Она ничего не ответила.

— Повторяю ещё раз: меня не нужно беспокоить по пустякам!

Тут необходимо сделать небольшое отступление и объяснить. За две недели накопилось много событий. И одно из главных: я смиренно принял предложение Светлозара.

Почему?

Сотня причин.

Во-первых, он гарантировал мне работу, а значит, и деньги. Много денег. С первого дня понятно, что академия просто купается в роскоши. Зачем отказываться от золотой жилы? Это глупо.

Во-вторых, я получил защиту от академии и самого Светлозара. Теперь я как у Христа за пазухой. У меня ни проблем, ни забот. Никто не указ мне.

А что? Я же теперь многоуважаемый директор.

В-третьих, старик сделал мне предложение, от которого я просто не мог отказаться — стать частью рода Доброхотовых.

Для этого Светлозару пришлось усыновить Тихомира, только он об этом не знает. Всё делалось без его ведома. И по бумагам я стал внуком первого директора академии.

Теперь у меня есть фамилия. Не думал, что буду радоваться такой обычной вещи.

А ещё я теперь официально аристократ. Могу подтвердить это не только документами, но и родовой способностью — пространственным туннелем.

Есть предложения, от которых нельзя отказываться, если не хочешь прослыть дураком.

Но была и проблема.

Моё внутреннее нестабильное состояние.

Не знаю, как объяснить, но кажется, на фоне пережитых событий образовалась депрессия. Даже став директором, я просто закрылся в своей комнате в общежитии.

Не раз я пытался убедить себя выйти. Ведь и повод есть, радоваться нужно. Только сил на это вообще не было.

Я просто ел, читал и спал. Чтение довольно сильно помогало. Оно стало для меня антидепрессантом.

Возле кровати уже образовались три стопки книг — про языки, художественную литературу и историю.

Как губка, я впитывал в себя знания.

Пытался узнать многое об императорах, знатных родах и прошедших войнах. В маленькой комнате общежития я не чувствовал себя одиноко. Благодаря книгам я прошёлся по этому миру большими шагами.

— Академии нужен директор, — вырвала Мария меня из мыслей.

Вот за такую грубость я и не люблю людей. Видно же, что человек завис, подожди немного. Пусть подольше подумает.

— Чего? Это же академия, — пылко ответил я. — Ну что с ней вообще может случиться? Учителя пусть учат, ученики пусть учатся. Я им никак не могу помочь с этим.

— Но…

— Никаких «но». Нужно быть самостоятельными и тем более не беспокоить меня по пустякам.

Тух.

Дверь захлопнулась прямо перед её носом. Грубо, признаю. Но как они иначе поймут, что нужно быть самостоятельными?

Что это за академия, где всем должен управлять директор? Я что, их с ложечки должен кормить?

Они не строят ракету в космос. Не создают завод по производству автомобилей. Академия — просто учреждение для обучения. Любой человек, у которого есть мозги, справится с тем, чтобы быть директором.

Только посмотрите на Вольмира. Глупый, как валенок, а его считают лучшим директором.

Тук. Тук. Тук.

Снова грубо постучали. Меня разозлило такое навязчивое поведение.

Ну какого чёрта?

Я тут директор. Я решаю, кому работать здесь, а кому уйти. Кому учиться и что делать. В пределах академии я царь и бог, и к моему слову должно быть подобающее уважение.

Я что многого прошу?

Когда это делает собственный секретарь, а ведь Мария теперь мой секретарь, начинаешь задумываться о компетентности сотрудников.

Их что, по блату набирали? У кого родословная покруче? А про мозги совсем забыли. У академии одна из проблем — это полная некомпетентность сотрудников.

— Ну, чего? — в ярости открыл я дверь, но вместо Марии увидел улыбающуюся Злату. Та стояла не в платье, а в родовых синих доспехах. Видимо настрой у неё был боевой.

Так… а она что тут забыла?

— Спишь? — недовольно спросила девушка, а за её спиной виднелась Мария, чуть ли не со слезами на глазах.

— Сплю…

Злата не церемонилась, грубо ворвалась в комнату и уселась в коричневое кресло, оглядывая комнату.

— Долго ты так будешь делать? — поинтересовалась она, доставая из пространственного кармана женскую курительную трубку и начала важно забивать туда табак.

— Делать что? Это вы мне мешаете, а не я вам. Хватит приходить ко мне и упрекать, что я чего-то не делаю. И вообще, не кури тут.

Злата сразу же недовольно убрала трубку и бестактно заявила.

— Тебе не место здесь.

— Это не тебе решать, — и чтобы поставить в разговоре точку, спросил. — Это всё?

— Нет. Остался всего лишь один вопрос. Где директор?

Её слова сильно удивили не только меня, но и стоящую рядом Марию.

— Ты ничего не попутала? Я и есть директор, — ответил я.

— Нет, правда. Где Власов Вольмир? Его сын волнуется.

Повисла тишина. А вот тут сложнее.

Это вопрос гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд. Для академии это выглядело так: за новым учителем гоняется директор, они вместе пропадают, а возвращаюсь только я, но уже не просто так, а с официальным мандатом.

С документами, подтверждающими родство, с кольцом, указывающим на главенство в роду Доброхотовых, и с печатью директора академии. Со всеми формальностями, которые говорят окружающим: этот молодой парень — новый директор Академии Богатырей в городе Белгороде.

Я так и не ответил на вопрос: а что собственно стало с Вольмиром?

Ничего с ним не стало. Он сейчас на перевоспитании, в прямом и переносном смысле, вместе с моим новоиспечённым «дедушкой». Он учатся жить заново: любить, творить и созидать. Полная переоценка мыслей и представлений о мире.

Никто его не убил, не растерзал и не распял. Человек чудовищно ошибся, но теперь живёт другой жизнью. Как-то раз он мне сказал про аскета… Думаю, что сейчас он живёт такой же скромной жизнью.

Вот и всё.

Скажу ли я это Злате?

Вообще, нужно было скрывать, что Светлозар жив. На это есть причина, но о ней чуточку позже. Мне это никак не мешает на данный момент, наоборот, здорово, что никто не стоит над душой и не говорит, как нужно правильно делать.

Я, конечно, «ценю» чужие советы. Но я в этом мире не для того, чтобы жить чужой жизнью, а своей.

Впрочем, проблема серьёзная, и она никуда не девается. Наоборот, с каждым днём нагнетается, как воздушный шар. Ведь после Вольмира осталась целая лояльная фракция.

— Это не твоё дело, — нахмурился я.

— Как это не моё? Ты же его не убил?

— Я ещё раз говорю, это не твоё дело. И вообще, разве у тебя не урок?

— Урок, — пробормотала Злата.

— Тогда иди и не задерживай меня. Не забывай, за что тебе платят.

Она сильно разозлилась, когда я начал угрожать увольнением. Злата не знала, как правильно реагировать: то ли послушно встать и уйти, то ли не подчиниться и остаться сидеть, с важным видом.

В некотором роде, Злата имеет на меня компромат. Как мне известно, всего таких три человека, два из которых молчаливы. Представляла «угрозу» только угрюмая девушка, сидящая передо мной.

По-хорошему, её стоит держать достаточно близко. Я не решаюсь убить её. Хотя если вдруг стану психопатом-убийцей, она будет первой в моём списке.

Так что лучше не доводи, будь паинькой.

Возможно, Злата умеет читать мысли. Она хмыкнула, грациозно встала и также грациозно исчезла в тумане, то есть ушла.