ГенАцид - Бенигсен Всеволод Маркович. Страница 47

После пяти минут каких-то неясных сигналов, гудков и шипения, они наконец прозвонились к губернатору Архангельской области.

– Приемная губернатора. Я вас слушаю, – произнес незнакомый мужской голос.

– Алло, – закричал Чухнин. – Кто это?

– Это приемная губернатора.

– А секретарша где? – немного растерявшись, спросил Чухнин, понимая, что в данной обстановке это не совсем, а может, и совсем неуместный вопрос.

– Ее нет. Что вас интересует?

– Я бы хотел поговорить с... эээ... Федором Георгиевичем.

– Простите, а по какому вопросу вы звоните?

– Передайте ему, что это Чухнин! Чухнин! Поселок Заполярный.

– А-а, Чухнин, Павел Юрьевич? – неожиданно потеплел голос на другом конце провода. – Здравствуй, здравствуй, дорогой. Рад тебя слышать.

Чухнин так удивился неожиданно панибратскому тону говорившего, что на секунду отстранил трубку от уха и растерянно посмотрел туда, откуда доносился незнакомый голос.

– А вы меня знаете? – неуверенно спросил Чухнин, вернув трубку к уху.

– Пока нет, но очень надеюсь познакомиться. Очень. Собеседник с таким нажимом произнес слово «очень», что сразу стало ясно, он знает все.

Требовать к телефону губернатора было бессмысленно – этот говоривший явно важнее всякого губернатора. Тем не менее Чухнин из вежливости спросил, куда подевался губернатор.

– Временно отстранен от должности, – уже не так дружелюбно произнес собеседник. – Так что, считайте, я его пока замещаю. И давайте к делу. Нас сейчас никто не слушает?

Чухнин скосил глаза на Левицкого и Караваева, которые в тот момент самозабвенно спорили о трансцендентных интегралах, и ответил:

– Никто.

– Надеюсь, мне не надо вам объяснять, кто я, кем прислан, что здесь делаю и почему замещаю губернатора.

Чухнин вообще-то с удовольствием послушал бы ответы на эти вопросы, но решил не лезть на рожон и испуганно сказал:

– Не надо.

– Славно. Надеюсь, вы также отдаете себе отчет в том, что находится на территории Заполярного.

– Отдаю.

– И понимаете, что это не может, не имеет права пропасть, стать известным прессе или попасть в чужие руки?

– Понимаю, – ответил Чухнин, также понимая, что последние два пункта неизбежны, как только они пересекут границу с Норвегией, если уже не пересекли.

– Тогда объясните, что у вас происходит.

Чухнин объяснил. Немного сбивчиво, но, как ему показалось, доходчиво и убедительно. Повисла неприятная пауза.

– И чья это была инициатива?

– В каком смысле? – растерялся Чухнин.

– Кто ответственный за откол поселка от территории России?

– Вы издеваетесь? Я же вам сказал, – явно наглея по мере отдаления от Родины, зло ответил Чухнин. – Феномен природы. Геофизический казус. Непроизвольный откол куска суши, а именно поселка Заполярный, от Северного острова архипелага Новая Земля.

– Природы, говорите? – хмыкнул собеседник, явно не поверив ни одному слову Чухнина. – И что вы собираетесь предпринять?

– Это-то я как раз собирался у вас спросить. Боюсь, что мы находимся в районе морской границы между Россией и Норвегией. И тут вся загвоздка. Очень важно, чтобы пограничники, хотя бы наши, не вздумали обстреливать или бомбить Заполярный с целью его остановки или уничтожения. Вы же понимаете, чем это грозит?

– То есть вы предлагаете приказать нашим пограничным войскам беспрепятственно пропустить вас на территорию Норвегии, то есть государства – члена НАТО?

– А вы что предлагаете? Устроить мировую войну? На другом конце трубки снова замолчали.

Чухнин с ужасом понял, что этот вариант не исключается. Он уже давно не надеялся на здравый смысл начальства. И теперь по молчанию в трубке почувствовал, что его саркастическая ремарка о начале мировой войны обдумывается как возможное развитие событий. «Они же ради секретности готовы шар земной с астрономической карты стереть, – подумал Чухнин. – Чего уж говорить о нас, бедных».

– Ладно, – раздался голос из трубки. – Наших постараемся поставить в известность.

– А норвежцев?

– С норвежцами сложнее. Бляха-муха! И дернул же вас черт отколоться! А главное, во время переписи населения!

– Это-то здесь при чем?

– Да ни при чем, конечно. Просто закрытые объекты переписываются отдельно. Так мы хотя бы успели вас переписать. А тут.

Чухнину показалось, что на другом конце провода с досадой махнули рукой. «Что у них там творится в головах? – с изумлением подумал Чухнин. – Что их больше волнует – перепись секретного объекта, жизнь людей или сохранность ракет? Сами ни хрена не знают, а туда же, в начальники лезут».

В этот момент Чухнина кто-то дернул за рукав. Это был Караваев.

– Павел Юрьевич! Слышите?

– Что? – спросил его Чухнин.

– Сирены пограничные вроде.

– Где? – испуганно озираясь, вскрикнул Чухнин и прислушался. Действительно, где-то вдалеке что-то тревожно гудело.

– Мать вашу! – завопил Чухнин. И снова приник к трубке. – Алло! Эй вы там! У меня тут, клепать-копать, наши пограничники на хвосте! Может, наконец, скажете, что делать?

– В тапки срать! – едко ответил голос в трубке. – Шутка.

– В гробу я видел вас с вашими тапками и шутками! – заорал Чухнин, теряя остатки терпения и вежливости. Он понимал, что при любом раскладе к награде его точно не представят. Разве что посмертно. Так что терять было нечего.

– Отставить панику! – рявкнула трубка. – Наш человек уже связывается с пограничниками. Надеюсь, успеем. Но.

Дальше Чухнин уже не слушал – бросив трубку, он выбежал из лаборатории, оставив за спиной замеревших от удивления Левицкого и Караваева. Которые, впрочем, тут же продолжили спор о трансцендентных интегралах, как будто кроме научных проблем в этом мире не существовало никаких других.

«Он надеется успеть. Ха! – думал, сбегая по леснице, Чухнин. – Губернатора отстранили. За места свои трясутся, за очередную медальку! А у меня четыреста душ населения, и всех спасать надо!»

Выбежав на улицу, он первым делом услышал какой-то треск, доносившейся сверху. Треск перекрывал далекий вой сирены. Чухнин поднял голову и обнаружил военный вертолет, который явно шел на посадку. Единственным наиболее пригодным местом для этого на территории Заполярного была парковочная зона перед торговым центром – благо из-за малого количества машин у населения она была всегда пустой. Чухнин запрыгнул на снегоход и понесся в сторону парковки. Краем глаза он видел, как вертолет, снижаясь, плавно исчезает за трехэтажным зданием торгового центра. Он обогнул центр с левого крыла и вырулил на парковку. Первое, что он увидел – это собственно вертолет, который был похож на огромную неуклюжую птицу, приземлившуюся по ошибке в курятник – настолько нелепо он смотрелся на стоянке для машин.

Естественно, около него уже собралась внушительная толпа зевак. Чухнин бросил снегоход и рванул через толпу прямо к центру внимания.

Из вертолета по небольшой лесенке спускался военный в чине генерал-майора. На земле его уже ждали двое солдат, которые, видимо, выпрыгнули заранее и теперь теснили толпу, освобождая генералу проход. Здесь к ним и подбежал Чухнин. После обмена любезностями (а спустившийся военный почему-то был настроен довольно миролюбиво) Чухнин сказал, что ему надо поговорить с товарищем генерал-майором тет-а-тет и лучше бы это сделать внутри вертолета, во-первых, потому что им не будут мешать зеваки, во-вторых, для экономии времени. Генерал кашлянул, оправил китель и полез обратно. За ним, воровато озираясь, полез Чухнин. Двое пограничников остались внизу.

– Беду вашу, – начал генерал. – Павел... эээ...

– Юрьевич.

– Юрьевич, понимаю. Но граница у нас, как известно, на замке, и солдаты не спят.

Чухнина немного смутила казенность формулировки, но он вздохнул и печально произнес:

– Я вижу.

Чувствовалось, что факт наличия замка на границе и бдительности солдат его не обрадовал.

– Раз видите, значит, мы друг друга поймем, – обрадовался генерал.