Директива Джэнсона - Ладлэм Роберт. Страница 13

Медленно истекли шестьдесят длинных секунд. Наконец Марта заговорила снова.

– Соедините меня с сэром Ричардом, пожалуйста.

Судя по всему, набранный ею номер не значился ни в одном справочнике; не было необходимости уточнять ответившему, что речь идет о чрезвычайно срочном деле – это предположение следовало автоматически. Несомненно, проверка заключалась как в идентификации спектрального анализа голоса, так и в определении сигнатуры телефона, уникальной для каждой линии Северной Америки, в том числе и использующей спутниковую связь.

– Сэр Ричард, – произнесла Марта чуть оттаявшим голосом, – называю вам имя одного человека, находящегося в тюрьме Ее величества. Его зовут Шон, повторяю по буквам: Ш-О-Н, фамилия Хэнесси, с двумя «с». Задержан приблизительно три месяца назад. Находится под следствием в ожидании суда, приговор еще не вынесен.

Она бросила взгляд на Джэнсона, прося подтверждения, и тот кивнул.

– Необходимо, чтобы этого человека немедленно освободили и посадили в самолет, следующий в… – Марта умолкла, задумавшись. – В аэропорту Гэтуик стоит реактивный лайнер Фонда Свободы. Срочно доставьте этого человека туда. Перезвоните мне через сорок пять минут и сообщите ожидаемое время прибытия в Гэтуик.

Джэнсон восхищенно покачал головой. «Сэром Ричардом», несомненно, был Ричард Уайтхэд, директор Специальной разведывательной службы Великобритании. Но больше всего Джэнсона поразил холодный повелительный тон Марты. Уайтхэд должен был перезвонить ей не для того, чтобы сообщить, будет ли удовлетворена ее просьба, а затем, чтобы доложить, когда она будет удовлетворена. В качестве правой руки Новака Марта Ланг была, вероятно, хорошо известна политической элите всего мира. Джэнсон был занят изучением преимуществ, имевшихся у его противника на Ануре, но люди Новака тоже обладали значительными ресурсами.

И еще Джэнсона восхитило интуитивное стремление Ланг соблюдать секретность. Конечная точка пути так и не была названа; самолет Фонда Свободы, находящийся в Гэтуике, получит лишь приблизительные указания относительно маршрута. И только когда он поднимется в воздух и войдет в международную воздушную зону, летчик узнает точное место встречи, назначенное Джэнсоном: один из островов Никобарского архипелага.

После этого Джэнсон просмотрел список военного снаряжения с одним из помощников Ланг по имени Джеральд Хоксчайлд, выполняющим обязанности начальника тыла. На каждый запрос Хоксчайлд отвечал не словами «да» или «нет», а временным интервалом: двенадцать часов, четыре часа, двадцать часов. Временем, необходимым на то, чтобы достать оборудование и перебросить его на Никобары.

Все кажется таким простым, поймал себя на мысли Джэнсон. И тотчас же понял почему. В то время как организации, защищающие права человека, устраивают конференции, на которых обсуждаются проблемы поставок стрелкового оружия в Сьерра-Леоне или использование военных вертолетов для переправки наркотиков в Казахстане, организация Новака использует более непосредственный метод изъятия вредоносной техники с рынка: она просто ее скупает. Хоксчайлд подтвердил, что Фонд Свободы действительно покупает снятые с производства и, следовательно, не подлежащие замене образцы и отправляет их на свои склады, чтобы в дальнейшем переработать их как вторичные отходы или, если это военный транспорт, переоборудовать под гражданские нужды.

Через тридцать минут на телефоне замигала зеленая лампочка. Марта Ланг взяла трубку.

– Значит, он уже в пути? Его состояние? – После непродолжительной паузы она сказала: – В таком случае мы рассчитываем, что вылет состоится не позже чем через шестьдесят минут. – Ее голос смягчился. – Вы нам очень помогли. Мы перед вами в бесконечном долгу… Ну что вы. Да, и не забудьте передать от меня горячий привет Джиллиан, хорошо? В этом году мы очень скучали по вас в Давосе. Можете не сомневаться, Петер непременно расскажет обо всем премьер-министру… Да-да, мы обязательно встретимся в самое ближайшее время. До скорого!

Ну и женщина, восхищенно подумал Джэнсон.

– Весьма высока вероятность того, что мистер Хэнесси прибудет на встречу раньше вас, – доложила ему Марта, как только положила трубку.

– Почтительно снимаю шляпу, – ответил Джэнсон.

В иллюминаторах показался золотой солнечный диск, нежащийся на пушистых белых подушках облаков. Несмотря на то что самолет нагонял заходящее солнце, бег времени не замедлялся. Джэнсон понимал, что Марта Ланг, бросая взгляд на часы, хочет не просто узнать точное время. Она отсчитывает часы, оставшиеся Петеру Новаку. Встретившись с Джэнсоном глазами, Марта, помолчав, сказала:

– Что бы ни случилось, хочу поблагодарить вас за то, что вы для нас сделали.

– Я еще ничего не сделал, – попробовал было возразить Джэнсон.

– Вы сделали нечто, имеющее очень большую ценность, – остановила его она. – Вы вселили в нас надежду.

Джэнсон собрался было заговорить о жестоких реалиях, о неблагоприятных факторах, о непредсказуемости развития событий, но вовремя остановился. Необходимо помнить о высшем прагматизме. На данном этапе ложная надежда лучше отсутствия вообще какой-либо надежды.

Глава третья

Воспоминаниям было уже тридцать лет, но все, казалось, происходило только вчера. Они раскручивались в его снах ночью – всегда накануне важного задания, подпитываемые сдерживаемым днем беспокойством, – и хотя они начинались и обрывались каждый раз в разных местах, ему казалось, что он просматривает одну и ту же закрученную в кольцо кинопленку.

Посреди джунглей была расположена база. На базе имелся домик с кабинетом. В этом кабинете стоял письменный стол. На столе лежал лист бумаги.

На самом деле это была свежая сводка с координатами целей для заградительного и беспокоящего огня.

Возможный ракетный удар со стороны вьетконговцев, [9] пусковая установка будет находиться в точке с координатами АТ384341; время между 02:00 и 03:00 сегодня ночью.

Совещание командиров отрядов Вьетконга, деревня Лок-Нинь, координаты БТ415341, в 22.00 сегодня вечером.

Попытка проникновения разведгруппы вьетконговцев, ниже по течению реки Го-Ной, координаты АТ404052, от 23:00 до 01:00.

Потрепанная папка на столе лейтенанта-коммандера Алана Демареста была заполнена подобными донесениями. Разведка получала их от осведомителей и затем передавала в КВПВ, Командование вооруженного контингента, оказывающего военную помощь Вьетнаму. Как осведомители, так и предоставленная ими информация получали код из буквы и цифры, обозначающий степень достоверности. Почти все донесения были классифицированы как F/6: надежность агента неопределенная; надежность информации неопределенная.

Выражение «надежность неопределенная» было эвфемизмом. Донесения поступали от двойных агентов, от сочувствующих Вьетконгу, от платных осведомителей, а порой просто от крестьян, имевших зуб на соседа и хотевших свести старые счеты, заставив кого-нибудь постороннего разрушить оросительный канал соперника.

– И вот это должно стать основой для постановки целей заградительного и беспокоящего огня! – недовольно буркнул Демарест, обращаясь к Джэнсону и Магуиру. – Но это же чушь собачья! Какой-то очкарик-чарли, [10] сидя в Ханое, сочинил этот вздор специально для нас, а затем переправил в КВПВ. Так вот, господа, это пустая трата снарядов. И знаете, почему я в этом уверен? – Схватив тонкий листок, он замахал им, словно флагом. – Потому что на этой бумаге нет крови!

Из крошечных колонок дорогого квадрофонического музыкального комплекса, одной из маленьких слабостей Демареста, доносились негромкие хоралы двенадцатого века.

– Притащите мне вьетконговского «языка», черт побери, – оскалившись, продолжал Демарест. – Нет, лучше притащите их целую дюжину! Если у них будут при себе бумаги, несите и бумаги – заверенные вьетконговской кровью. Докажите мне, что термином «военная разведка» именуется что-то существующее на самом деле.