Директива Джэнсона - Ладлэм Роберт. Страница 80

Джэнсон посмотрел на пол, усеянный скомканной бумагой.

– У тебя есть газета?

Опустившись на четвереньки, Купер слазил в угол и торжествующе вытащил довольно свежий номер «Де волксрант». Передовица была измазана краской и пастелью.

– А на английском ничего нет?

– Дружище, голландские газеты печатаются на голландском языке, – хриплым от марихуаны голосом сообщил Купер. – Так они устроены, мать твою.

– Понятно.

Джэнсон бегло просмотрел заголовки. Знание английского и немецкого позволило ему понять общий смысл. Он перевернул страницу, и его внимание привлекла одна маленькая заметка.

– Вот, – сказал Джэнсон, ткнув в нее пальцем. – Можешь ее перевести?

– Нет проблем, дружище. – Купер уставился в газету, пытаясь сосредоточиться. – И чего ты в ней нашел? Хотя подожди – кажется, ты говорил, что твоя мать чешка?

– Она умерла.

– Наступил на больную мозоль, да? Это ужасно. Слушай, она как – умерла внезапно?

– Барри, она умерла, когда мне было пятнадцать. С тех пор у меня было время свыкнуться с этой мыслью.

Купер помолчал, переваривая сказанное.

– Чума, – наконец произнес он. – Моя мамаша умерла в прошлом году. А я даже не смог выбраться на похороны, черт бы их побрал. Я просто разрывался. На мне прямо на границе защелкнули бы железки, так что какой был бы в этом смысл? Но я просто разрывался.

– Я сожалею, – сказал Джэнсон.

Купер стал читать статью, старательно переводя ее с голландского на английский. Сказать по правде, в ней действительно не было ничего интересного. Министр иностранных дел Чешской республики, побывавший в Гааге и встретившийся с членами правительства, приехал в Амстердам. Здесь он намеревается встретиться с крупными фигурами фондовой биржи, с ведущими представителями финансового мира и обсудить с ними совместные нидерландско-чешские проекты. Еще один ничего не значащий визит, совершенный человеком, чья работа состоит как раз в том, чтобы совершать подобные визиты в надежде привлечь иностранные инвестиции в страну, остро в них нуждающуюся. Голландия богатая страна, а Чешская республика – нет. Похожий визит мог состояться полстолетия назад, двести, а то и триста лет назад – и, вполне вероятно, он действительно имел место. Можно было смело предположить, что этот визит не решит никаких проблем Чехии. Но для Джэнсона одну проблему он решить может.

– Пошли по магазинам, – сказал Джэнсон, вставая.

Купера нисколько не удивила такая внезапная перемена; в его затуманенном марихуаной сознании окружающий мир жил по случайным законам, подчиняясь брошенным игральным костям.

– Чума, – сказал он. – Пожевать?

– За одеждой. Что-нибудь шикарное. Высший класс.

– О, – разочарованно заметил Купер. – Ну, есть одна точка, куда я никогда не хожу, но знаю, что там очень дорого. На Нойвезайдс Воорбургваль, рядом с дамбой, всего в нескольких кварталах.

– Замечательно, – сказал Джэнсон. – Почему бы нам не пройтись туда? Возможно, мне понадобится переводчик.

– С удовольствием, – согласился Купер. – Но что такое кредитная карточка «Мастеркард», понятно и без перевода.

Здание, в котором размещался магазин «Магна плаца», было воздвигнуто сто лет назад для нужд почтового отделения, хотя затейливая кладка, сводчатые потолки, лепнина, колоннада и уютные галереи казались для этой цели ненужными излишествами. Лишь когда оно было переоборудовано в торговый центр, украшения перестали быть лишними. Теперь вдоль длинного прохода были размещены сорок магазинчиков. Зайдя в заведение, торгующее мужской одеждой, Джэнсон примерил один из костюмов пятьдесят третьего размера. Модельный дом «Унгаро», на ценнике эквивалент двух тысяч долларов. Безукоризненное телосложение Джэнсона позволяло стандартным костюмам сидеть на нем как влитым, и «Унгаро» не стал исключением.

Продавец с зализанными волосами, бросившись из противоположного угла магазина, приклеился к покупателю-американцу, как рыба-прилипала.

– Если позволите, покрой изумительный, – быстрой скороговоркой выпалил он, прилизанный и угодливый, как, несомненно, бывало всякий раз, когда речь заходила о ценниках с четырехзначными числами. – А материал смотрится на вас просто бесподобно. Очень красивый костюм. Очень элегантный. Не всем дано это понять и оценить по достоинству.

Подобно многим голландцам, продавец говорил по-английски практически без акцента.

Джэнсон повернулся к Куперу. Налитые кровью, мутные глаза бывшего революционера говорили о том, что туман у него в голове рассеялся еще не окончательно.

– Он считает, что костюм сидит на тебе хорошо, – тупо произнес Купер.

– Барри, когда говорят по-английски, ты можешь не переводить, – заметил Джэнсон. Он повернулся к продавцу. – Полагаю, вы принимаете наличные. Если вы сможете чуть укоротить манжеты, я беру костюм. Если нет – тогда извините.

– Вообще-то, у нас есть портной. Но, как правило, подгонку по фигуре мы осуществляем в другом месте. Я мог бы прислать вам костюм завтра с нарочным…

– В таком случае, извините за беспокойство, – сказал Джэнсон, поворачиваясь к выходу.

– Подождите, – окликнул его продавец, видя, как испаряются его комиссионные с крупной покупки. – Мы все сделаем сами. Только позвольте мне переговорить с портным и дайте нам десять минут. Даже если мне понадобится сбегать на другую улицу, я все равно это сделаю. Как говорят у вас в Штатах, покупатель всегда прав.

– Ваши слова – бальзам на сердце янки, – улыбнулся Джэнсон.

– Да, американцев хорошо знают, – осторожно промолвил продавец. – Повсюду знают.

Высокий мужчина в костюме остановил такси на углу Восемнадцатой и М-стрит, у дверей гриль-бара, чья неоновая вывеска утверждала, что здесь подают только газированную воду. Водитель был в тюрбане; в машине громко играло радио. Его новый пассажир был хорошо одет, чуть полноват в талии, с толстыми ляжками. Запросто выжмет трехсотфунтовую штангу, но при этом любит пиво и бифштекс и не видит причин менять свои привычки. Любит свое дело, ни разу в жизни не жаловался на здоровье и не собирается сидеть на диете, как топ-модели.

– Отвезите меня в Кливленд-Парк, – сказал пассажир. – Дом четыреста тридцать на Макомб-стрит.

Повторив адрес, водитель-сикх записал его в блокнот, и такси тронулось. Как выяснилось, по этому адресу находился заброшенный супермаркет, с выбитыми окнами, забитыми досками.

– Вы уверены, вам именно сюда? – спросил водитель.

– Уверен, – ответил пассажир. – Если не возражаете, вы не могли бы свернуть на стоянку за углом? Мне нужно кое-что взять.

– Никаких проблем, сэр.

Когда машина завернула за угол приземистого здания, у пассажира учащенно забилось сердце. Ему надо будет сделать все без шума. Это может сделать кто угодно. Но он сделает это аккуратно.

– Вот и отлично, – сказал пассажир, наклоняясь вперед.

Молниеносным движением он накинул водителю на шею петлю и дернул что есть силы. Сикх издал слабый хрип; его глаза вылезли из орбит, язык вывалился. Пассажир знал, что водитель уже потерял сознание, но он не собирался останавливаться на этом. Еще десять секунд максимального натяжения – и кислородное голодание приведет к полной остановке дыхания.

Убрав петлю с деревянной рукояткой в нагрудный карман, мужчина вытащил безжизненное тело водителя из машины. Открыв багажник, он уложил труп рядом с запасным колесом, домкратом, лебедкой и на удивление большим количеством простыней. Очень важно как можно быстрее убрать водителя из салона; пассажир усвоил это на собственном весьма неприятном опыте. Недержание, которым иногда сопровождается резкая смерть от удушья, может обернуться испачканным сиденьем. А ему сейчас не хотелось думать о таких мелочах.

Глубоко в нагрудном кармане негромко заворчал радиопередатчик. Сейчас ему скажут самые последние данные относительно местонахождения объекта.

Мужчина взглянул на часы. У него осталось совсем мало времени.

Но у объекта времени осталось еще меньше.