Дорога в Гандольфо - Ладлэм Роберт. Страница 7

Милиционеры, дежурившие у задней стены здания, в мгновение ока пробудились от своей спячки и с карабинами наперевес кинулись к входной двери.

Как только они скрылись из глаз, Хаукинз, сорвав с окна одеяло и выбив ногой хрупкое стекло, выпрыгнул на траву и бросился бежать по направлению к холму.

Глава 3

У подножия холма пролегал опоясывавший город пыльный тракт с отходившими от него многочисленными проселками и тропками, которые, словно спицы колеса, непременно сходящиеся к его середине, вели к небольшому рынку. По касательной к этому главному пути проходила еще одна ответвленная от нее дорога, наполовину покрытая асфальтом и выходившая в четырех милях к востоку на шоссе, по которому до американского посольства в Пекине оставалось еще целых двенадцать миль.

В чем Хаукинз сейчас больше всего нуждался, так это в средстве передвижения. Конечно, желательно, чтобы это был автомобиль. Но заполучить его здесь, в провинции, было практически невозможно. Правда, у народной милиции имелись машины, и у генерала даже мелькнула шальная мысль вернуться и прихватить легковушку, на которой приехал Лин Шу, но это было слишком рискованно. И даже если бы ему удалось найти ее и угнать, но все равно воспользоваться ею было невозможно, поскольку у нее был номер.

Хаукинз пошел по склону горы вдоль дороги. За ним должны были бы пустить погоню. Его не очень-то беспокоил тот факт, что ему, возможно, еще долго придется находиться в этой безлюдной местности. В свое время он целыми месяцами жил в землянках, вырытых в горах Конг-Сол и Лай-Тай в Камбодже, и к жизни в лесу он был приспособлен куда лучше, чем многие дикие животные. Ведь он, черт побери, был профессионалом!

Но сейчас все эти его достоинства не имели никакого значения. Ему необходимо было добраться до своей миссии и оповестить весь свободный мир о том, какого врага он вскармливает. Генерал с соотечественниками смогли бы передавать по радио свои послания, забаррикадировав здание миссии и защищая его до тех пор, пока бомбардировщики, брошенные в воздух с авианосцев, не обрушат всю свою мощь на город, даже если им и придется при этом снести половину Пекина. А затем американцев забрали бы вертолеты.

Конечно, штатские наложили бы в штаны, но он бы присмотрел за ними. Научил бы воевать эти модные портки. Воевать, а не болтать языками!

Неожиданно Хаукинз прекратил фантазировать: приблизительно в четверти мили, там, где дорога делала поворот, показался одинокий мотоциклист – как выяснилось чуть позже, ши-сан, или, проще говоря, рядовой милиционер. Видно, бог услышал молитву беглеца.

Выбравшись из высокой травы, Хаукинз поспешил вниз. И меньше чем через минуту стоял уже на грязной обочине. Правда, теперь он не видел мотоциклиста, скрытого за очередным поворотом, хотя отчетливо слышал грохот приближавшейся к нему машины. Выскочив на дорогу, американец улегся прямо посередине ее, бухнувшись в самую грязь. Для того чтобы выглядеть не таким большим, каким был он на самом деле, Хаукинз поджал под себя ноги и замер.

Вылетевший из-за поворота ши-сан резко затормозил, выбросив из-под колес комки грязи. Затем слез с мотоцикла и поставил его на подножку. Хаукинз слышал быстрые шаги подходившего к нему милиционера.

Нагнувшись к генералу, китаец потрогал его за плечо, но тут же, разглядев на лежавшем на шоссе человеке американскую военную форму, быстро отдернул руку. Хаукинз молниеносно вскочил на ноги. Ши-сан закричал.

На то, чтобы натянуть прямо на замызганную грязью одежду милицейские китель и брюки, ушло не более пяти минут. Потом генерал надел защитные очки, водрузил на голову мотоциклетный шлем, казавшийся совершенно нелепым на его огромной башке со стриженными под ежик седоватыми волосами, и застегнул под подбородком ремешок. К счастью, у него нашлась сигара. Откусив от нее ровно столько, сколько следовало, он щелкнул зажигалкой.

Теперь можно было пускаться в путь.

Атташе вбежал в кабинет посла, даже не постучав в дверь и не сказав ни слова его секретарю. И застал начальника за весьма прозаическим занятием: тот чистил зубы шелковой ниткой.

– Прошу прощения, сэр! – произнес атташе. – Но я только что получил инструкции из Вашингтона, с которыми вы обязаны немедленно ознакомиться.

Глава американской дипломатической миссии в Пекине взял телеграмму и, прочитав ее, в изумлении выкатил глаза и открыл рот. Застрявшая одним концом в его зубах нитка другим коснулась стола.

Подъезжая к пекинскому шоссе, до которого оставалось по полумощеной дороге три четверти мили, Хаукинз увидел, что въезд на него блокирован. Патрульная машина и несколько милиционеров, выстроившихся в цепь поперек магистрали, – вот и все, что он смог различить сквозь запотевшие защитные очки.

Оказавшись у самого шоссе, он услышал, как патрульные переговариваются между собой. Затем один из них, зашагав по направлению к приближавшемуся мотоциклу, принялся истерически размахивать карабином, приказывая водителю остановиться.

Хаукинз подумал о том, что теперь его спасет только одно: если ты собираешься покупать могилу, то выбирай ту, которая побольше! Доставай имеющееся у тебя оружие, пускай из него гром и молнии, и коли уж суждено погибнуть, то сделай это так, чтобы в ушах твоих зазвенели предсмертные вопли коммунистических ублюдков!

Дьявольщина какая-то! Он ничего не видел из-за проклятой пыли, а его нога то и дело соскальзывала с чертовой маленькой педали.

Генерал протянул руку к кобуре и вытащил из нее «кольт» сорок пятого калибра.

Целиться он не мог, но, слава богу, нажимать на спусковой крючок дело нехитрое, чем он и занялся.

К его удивлению, патрульные и не думали открывать ответный огонь. Одни из них, завизжав, словно перепуганные насмерть свиньи, бухнулись прямо в грязь, другие же начали зарываться в насыпи или же прятаться за нею, спасая свои задницы от его единственного сорокапятикалиберного оружия. Какой позор, черт побери!

Его залепленные грязью очки, дым от сигары и вспышки выстрелов производили столь устрашающее впечатление, что даже стоявший впереди офицер, – а это обязательно должен был быть офицер, – не открывал ответной пальбы.

И это офицер!

Маккензи дал полный газ и разрядил весь магазин. Перемахнув через насыпь из земли и песка, он опустился на покрытый травою пологий склон холма. За те короткие секунды, что мотоцикл находился в воздухе, генерал успел разглядеть внизу искаженные криками лица и пожалел о том, что у него кончились патроны. Приземлившись, Хаукинз резко вывернул руль и смог таким образом, изменив его угол, направить мотоцикл по диагонали назад к шоссе.

Да, черт побери, он снова катился по асфальту, прорвавшись через воздвигнутое против него заграждение!

Бетонная лента доставляла ему радость. Мотоцикл бойко мчал по шоссе. В лицо генералу бил чистый воздух, загонявший сигарный дым ему за уши. И даже стекла его защитных очков были теперь чище.

Следующие девять миль Хаукинз пролетел метеором по чужому, принадлежавшему китайским коммунистам небу. Еще одна миля, и он свернет на улицы северной части Пекина. Он сделает это, черт побери! И тогда эти коммунистические недоноски узнают, что представляет собой американский ответный удар!

Ведя мотоцикл по многолюдным улицам, подальше от тротуаров, он наконец выехал на небольшую площадь Славного Цветка – последний участок, отделявший его от здания американского представительства, расположенного на противоположной стороне площади и выделявшегося по-восточному великолепным гипсовым фасадом. Как всегда, тут было полно пекинцев и приехавших в столицу провинциалов, толпившихся около посольства и ловивших моменты, чтобы бросить быстрый взгляд на странных, рослых и розовощеких людей, входивших через белые стальные двери внутрь миссии, отделенной от улицы средним по высоте ограждением.

Впрочем, говорить об ограждении можно было лишь с большой натяжкой, поскольку здесь не было ни кирпичной стены, ни окружающей все строение металлической ограды, кои заменяла закрывающая ухоженный газон перед входом в миссию тонкая декоративная решетка из дерева, покрытого частично лаком.