Завещание великого шамана - Колупаев Александр Алексеевич. Страница 42
– Да пребудет с нами святая вера! – епископ вскинул руку вверх, словно подавая знак к началу казни, но словно одумавшись, неторопливо опустил её, очертил в воздухе священный знак и со всем смирением неторопливо прошествовал к выходу.
Уже в карете он дал выход своим эмоциям. Таким ругательствам могли позавидовать даже портовые грузчики.
У самых ворот карета едва не зацепилась за диковинную машину: широкие черные колеса блестели на солнце крупными рубцами. Окна светились прозрачным стеклом, красный нос украшали непонятные письмена, огромные глаза этой дьявольской штуковины равнодушно смотрели на изумленных епископов.
– Эй, эй вы! Потише на поворотах! Фары на тракторе мне свернете! – смуглый худощавый туземец в странной одежде выскочил вдогонку карете.
– Да иди ты! Жечь, жечь и жечь! Монастырь – сжечь! Из чертовой машины – костер! Дымом развеять, пепел по ветру пустить!
Посланник и легат святого ордена Жедал не мешал бурной речи собрата по вере.
– Мы можем подвести неутешительный итог вашей беседе, достопочтенный брат Арагут! Наша надежда только на племена дикарей. Следует, не промедлив, достичь примирения враждующих племен и склонить их к действию против приспешников сатаны и предавших нашу святую веру! Завтра поутру и выезжаем!
– Выехать можно и поутру! Вот только далеко не уедем! Почти сразу упремся в джунгли. Дальше – только пешком и к следующему вечеру доберемся до стоянки племени. Если доберемся!
– Что может воспрепятствовать нашим замыслам, святой отец?
– Достопочтенный брат Жедал! Это джунгли! Тут все может быть! Хищные звери, ядовитые твари, да и индейцы могут поцарапать вашу нежную кожу ядовитым шипом! Мне не по нраву смерть в жутких корчах от яда!
– А как же вы, разумнейший брат Арагут, встречаетесь с вождями племени? – легат и посланник святого ордена удобней устроился на мягких подушках, брошенных на сидения кареты.
– Есть более безопасный путь: вверх по реке на лодке! Если проплыть по реке около двухсот тысяч лим, то дальнейший путь перекроет широкий водопад. Усилиями гребцов можно перенести лодку берегом и плыть далее. Выше река в тех местах почти совсем безопасна – крокодилы через водопад не могут перебраться. Вот только сил у гребцов достанет на немногое. Там и пешком останется совсем мало!
– Так попросим капитана Азигета! Он войдет на своем фрегате в устье реки и поднимется вверх, пока дует утренний ветер с океана! Десять гребцов думаю, будет вполне достаточно. Мы поднимемся к водопаду и далее – на легкой лодке, всего четверо отважнейших моряков доставят нас на место!
– Это очень хороший план! Только капитан не подчиняется мне!
– Зато подчиняется мне! – епископ Жедал поднял вверх указательный палец.
– Мудрейший Жедал! Не перестаю изумляться твоему быстрому уму! Не может ли брат мой по святой вере пригласить ко мне на ужин доблестного капитана Азигета?
– С удовольствием, брат мой! Если только кучер поторопит своих лошадей. А то наш храбрейший капитан отправится в плавание по местным кабакам, и мне будет затруднительно пригласить его к вам на ужин!
– Передайте ему: винные погреба епископата ничуть не беднее запасов вин питейных заведений!
– Почту за честь и всенепременнейше передам!
– А вы, святой брат, чем думаете заняться в вечернее время?
– Вы не поверите, благочестивый брат мой по вере, но я намереваюсь посетить тот дьявольский поселок, что возвели эти слуги дьявола!
– Как?!
– Пешком! Пешком и со всем смирением! Хочу сам посмотреть, что так прельстило чернь и туземцев! И если будет угодно создателю, то и побеседовать с кем-то из обитателей этого места греха и порока! И даже, – епископ Жедал сцепил пальцы рук, отгоняя от себя дьявола, – задумал немыслимое: лелею надежду на встречу хоть с одним из приспешников сатаны!
– Велик создатель! Да вы, брат мой Жедал, человек небывалой храбрости! Помоги вам великие святители!
– Меня смущает одно обстоятельство: как эти мерзкие слуги сатаны могут знать не только наш язык, но и речь туземцев?
– Велико их могущество! Мы даже не знаем границ его! И каждый день десяток туземцев, побывав в чертогах дьявольских, продает ему свою бессмертную душу в обмен на неведомые нам знания и невиданные диковины. Вы заметили, брат мой по вере, того туземца, что выскочил с бранью навстречу нашей карете?
– Да, я видел этого человека, он мне показался странным.
– Как может дикарь приводить в действие неведомый ему механизм? Тут без колдовства не обойтись! Нужно попросить храбрецов – матросов фрегата – доставить к нам этого туземца и узнать у него тайну колдовства!
– Да, это было бы кстати! Думаю, что доска с колючками еху, предложенная ему вместо стула, развяжет его поганый язык!
– Об этом туземце я тоже поговорю с капитаном Азигетом.
Карета загромыхала по просторному двору епископата.
Бережно поддерживаемый под руку подскочившим служкой, епископ Арагут вышел из кареты и приказал кучеру:
– Отвези святого отца на пристань и дождись капитана фрегата. Доставишь его ко мне без промедления. В дорогу, во имя создателя!
– Именем его! – кучер ударил длинным хлыстом по крупу лошади, и колеса кареты, стянутые добротным обручем, застучали по булыжнику.
– Тпру-у! Стоять! Балуешь, рыжая! – кучер остановил карету рядом с пирсом, где привязанный двумя прочными канатами дремал, покачиваясь, фрегат королевского флота.
– Приехали, ваше святительство, – монастырский служка проворно опустил складную лесенку и смиренно ждал, пока выйдет важный гость епископа.
На палубе фрегата, продубленной соленой океанской водой, четверо матросов азартно бросали кости. Еще один дремал у трапа, привалившись спиной к гладкой мачте.
– Куда прешь! Тысяча чертей тебе в глотку! – взревел он, узрев монаха, поднимающегося по трапу. – А, это вы, ваше святительство! Милости прошу на корабль. Капитан у себя в каюте.
– Благослови тебя создатель, сын мой, – откликнулся легат на приветствие матроса.
В каюте капитана, за массивным столом, сидел главнокомандующий сухопутных сил и адмирал флота заморских владений короны – генерал Чуал. Сломленный бесславным поражением в сражении возле горы Трехглавой Змеи, он беспробудно пил второй месяц.
В этом толстом, обрюзгшем человеке с трудом можно было узнать некогда грозного генерала. Подперев рукой подбородок, он, нудным голосом что-то гундосил капитану, быстро шагающему по каюте.
– А – а, это вы, святительство! – остановился капитан, увидев епископа, неторопливо открывающего дверь каюты.
– Мир присутствующим! Да пребудет с вами святая вера и милость создателя! – поприветствовал Жедал капитана и главнокомандующего.
– Да пребудет! – хрипло отозвался Чуал, подобрав пьяные сопли. Он тщетно пытался рассмотреть вошедшего человека, разлепив рукой отекший глаз, подбитый в очередной драке.
Не узнав легата, бросил это занятие и просипел:
– И тебе мир, монах! Садись ближе и послушай мою исповедь! – затем икнул и, уронив голову на стол, громко захрапел.
– Печальное зрелище! Его можно понять – потерять почти всех мушкетеров, оружие, доверие короля и святого ордена. Ни храбрости, ни чести! Пьяный боров!
– Ну, зачем вы так о главнокомандующем! Кстати, он ещё и адмирал флота заморских владений!
По тому, как капитан заскрипел зубами от плохо скрываемой злости, легат понял, что его реплика задела бывшего пирата.
– Из него такой же адмирал, как из пивного бочонка боевой клипер!
– Не надо тратить своего боевого задора на то, что когда-то было славным и боевым генералом! Перед самым отъездом в нашу колонию я имел тайный разговор с главой нашего святого ордена, благочинным братом нашим по вере, Фараном. Так вот, он прямо сказал: «У короны достаточно доблестных и славных капитанов! Пора менять эту ленивую и толстую задницу – Чуала! Вот хотя бы возьмите доблестного храбреца Азигета! Готовый адмирал!»
– Слава великому Фарану! – не скрывая переполнивших его чувств, гаркнул капитан.