Александрийское звено - Берри Стив. Страница 20

– Эффективная система.

– И они этим гордятся. Дважды в год – поздней весной и перед самым началом зимы – все члены ордена встречаются на общей ассамблее, которая проходит в огромном, в четыреста акров, поместье Альфреда Херманна в окрестностях Вены. В остальное время деятельностью ордена руководят Кресла и постоянные комитеты. У них есть канцлер, казначей, секретарь и вспомогательный персонал, работающий в шато Херманна. Организация действует гибко и оперативно. Там не бывает промедлений и болтовни, столь широко распространенной в большинстве парламентов.

Стефани продолжала делать записи в блокноте.

– Синему Креслу не позволено принимать участие в голосовании – ни в Круге Пяти, ни на ассамблее, за исключением тех случаев, когда голоса делятся пополам. Странные цифры – семьдесят один член и пять Кресел – делают это возможным.

Стефани не могла не восхититься, как много удалось узнать Торвальдсену.

– Расскажи мне подробнее о членах ордена.

– Большинство из них европейцы, но есть также четыре американца, два канадца, три азиата, бразилец и австралиец. Мужчины и женщины. Они были приняты в орден десятилетия назад. Обновление членов происходит редко, но «лист ожидания» так велик, что можно не сомневаться: орден никогда не будет испытывать дефицита в членах.

– Почему штаб-квартира ордена расположена именно в Австрии? – поинтересовалась Стефани.

– По той же причине, по которой многие из нас хранят там деньги. Австрийская конституция охраняет тайну банковских вкладов. Там очень сложно отследить денежные потоки, а орден финансируется весьма щедро. Но и расходы у него внушительные. В прошлом году они превысили сумму в сто пятьдесят миллионов евро.

– На что могли пойти такие огромные деньги?

– На то, к чему люди стремились во все века и эпохи: достижение власти. В настоящее время они используют свое политическое влияние на то, чтобы заставить Европейское экономическое сообщество объединить валюты и снять торговые барьеры. Они также были заинтересованы в выходе на общеевропейскую сцену стран Восточной Европы. Перестройка инфраструктуры Чешской Республики, Словакии, Венгрии, Румынии и Польши – это большой бизнес. С помощью аккуратно сделанных подношений члены ордена заполучили крупные куски восточноевропейского пирога в виде контрактов.

– И все же, Хенрик, полтораста миллионов евро не могут уйти только на выбивании контрактов и подкуп политиков.

– Ты права. Деятельность сообщества преследует гораздо более важную цель.

Стефани ерзала от нетерпения.

– Какую же? Я жду!

– Ближний Восток. Это их главная цель.

– Откуда, черт возьми, тебе все это известно?

На другом конце линии повисло молчание. Стефани ждала.

– Я сам член ордена.

19

Лондон, 12.30

Выйдя из самолета авиакомпании «Бритиш эруэйз», Малоун и Пэм спускались по эскалатору в зале прилета. Они провели ночь в Кристиангаде, а затем вылетели из Копенгагена в Лондон. Для Пэм это была промежуточная остановка, поскольку она возвращалась в Джорджию, а для Малоуна – конечный пункт назначения. Гари они оставили у Торвальдсена. Их сын знал датчанина по двум своим летним визитам к отцу в Копенгаген. Малоун полагал, что Кристиангаде будет самым безопасным для Гари местом до тех пор, пока сам он не разберется в происходящем. В качестве дополнительной меры предосторожности Торвальдсен обратился в частное охранное агентство, сотрудники которого теперь денно и нощно патрулировали его поместье. Пэм сначала воспротивилась, и между ними завязался ожесточенный спор. К счастью, вскоре она осознала правильность этого решения, вспомнив то, что произошло в Атланте. Поскольку кризис миновал, ей было необходимо возвращаться на работу. Ведь она уехала из Соединенных Штатов второпях, даже не успев предупредить свое начальство. Ей не хотелось оставлять Гари, но в конечном итоге она поняла, что Малоун сможет защитить мальчика куда лучше, чем она.

– Надеюсь, меня еще не выгнали с работы.

– Полагаю, у тебя накопилось достаточно отгулов, чтобы компенсировать прогулы. Ты расскажешь своему начальству о том, что произошло?

– Придется.

– Не страшно. Сообщи им то, что считаешь нужным.

– Почему ты продолжаешь этим заниматься? – спросила она. – Почему не бросишь?

От Малоуна не укрылось то, что враждебности в Пэм стало намного меньше. Она то и дело извинялась за свое вчерашнее глупое поведение, а он с благородством идальго прощал ее. Ему совершенно не хотелось с ней говорить. К счастью, этого и не понадобилось: благодаря тому что билеты они купили в последний момент, им достались места в разных концах салона. И это было хорошо. Им еще предстояло обсудить несколько вещей относительно Гари. Неприятных вещей. Но только не теперь.

– Это единственный способ сделать так, чтобы подобное больше не повторилось, – ответил он. – Если я перестану быть единственным, кто знает местонахождение Звена, я перестану быть мишенью. А вместе со мной – ты и Гари.

– Что ты намерен предпринять?

Малоун и сам этого не знал, поэтому просто ответил:

– Решу, когда доберусь до места.

Они проталкивались сквозь толпу прилетевших, улетающих и встречающих. Малоун был рад тому, что они расстаются. Хотя бы потому, что так будет лучше для всех: Пэм окажется в безопасности, а у него будут развязаны руки. Инстинкты, выработанные за двенадцать лет работы спецагентом и дремавшие в последние годы, пробудились и вновь были готовы действовать.

В самолете он заметил мужчину, сидевшего через три ряда от него, – смуглого, с заросшими щетиной щеками и тощего как жердь. Этот подозрительный тип сел в самолет в Копенгагене вместе с ними, и что-то в его облике привлекло к себе внимание Малоуна. В полете никаких проблем не возникло, но, хотя мужчина вышел из самолета раньше их, теперь он шел сзади. И вот это уже попахивало проблемой.

– Вчера ты хладнокровно застрелил человека, – сказала Пэм. – Это страшно.

– Речь шла о жизни Гари.

– Тебе уже приходилось это делать?

– Сплошь и рядом.

– Мне больше не хочется видеть смерть.

Ему тоже не хотелось.

Они продолжали шагать вперед. Малоун знал, о чем она думает. Он всегда умел определить, когда в мозгу жены начинались завихрения.

– Я не сказала об этом вчера, – заговорила она, – но в моей жизни появился новый мужчина.

Малоун порадовался, но не понял, для чего она ему об этом говорит.

– С тех пор как мы интересовались делами друг друга много воды утекло.

– Я знаю, но тут особый случай. – Она подняла руку и продемонстрировала ему запястье. – Он подарил мне эти часы.

Она сделала это с таким гордым видом, что Малоуну не захотелось разочаровывать ее.

– «TAG Heuer»? Весьма недурно!

– Мне тоже так кажется. Когда он мне их преподнес, я от удивления поперхнулась.

– Он хорошо к тебе относится?

– Да, – кивнула Пэм. – И мне с ним тоже хорошо.

Малоун не знал, что ответить.

– Я заговорила об этом только по одной причине. Может, нам с тобой настало время помириться?

Они вошли в общий зал аэропорта, заполненный пассажирами, а также встречающей и провожающей публикой. Здесь их пути должны были разойтись.

– Ты не будешь возражать, если я поеду с тобой? – спросила Пэм. – Мой самолет в Атланту только через семь часов.

Малоун на протяжении нескольких последних минут мысленно репетировал слова прощания, желая, чтобы они прозвучали бесстрастно и небрежно.

– Хреновая идея, – ответил он. – Я должен работать один.

Ему не было необходимости произносить слова, которые вертелись в головах у обоих: «Особенно после того, что произошло вчера».

Пэм кивнула.

– Понимаю. Просто я думала о том, как скрасить время до отлета.

– А зачем тебе это? – осведомился Малоун. – Мне казалось, ты, наоборот, хочешь оказаться подальше от всего этого.

– Меня едва не убили из-за этого твоего Звена, вот мне и любопытно, что это такое. Кроме того, чем мне заняться в аэропорту?