Золото. Назад в СССР 2 (СИ) - Хлебов Адам. Страница 26

Если рыбы и ягод много, то медведь, действительно, слово исчезает из поля зрения человека. Высокая трава, кедровый стланик, лесотундра служат отличным укрытием для него. Пожалуй в это время года он наиболее безопасен для человека.

Мы возвращались в лагерь и я издали увидел, что там происходит какая-то суета. Оставшиеся Петрович и дежурный бегали, кричали и громко матерились. Я не сразу понял, что у них в руках нет оружия, а палатка-лабаз сотрясается словно от землетрясения.

Глава 13

Мы возвращались в лагерь и я издали увидел, что там происходит какая-то суета. Оставшиеся Петрович и дежурный бегали, кричали и громко матерились.

Я не сразу понял, что у них в руках нет оружия, а палатка-лабаз сотрясается словно от землетрясения.

Понятно, что дело рук медеведя — не человека. Только один вопрос: это тот же самый что повстречался Брахману и Бондаренко или другой.

Бурые медведи большие индивидуалисты и никогда не сбиваются в стаи, кроме случаев с медведицей и медвежатами, которые могут ходить с матерью примерно до трех лет. Потом они уходят.

Тот, что повстречался нам был крупным взрослым самцом, поэтому было странно, что в лагерь пришел бы еще один, другой самец.

У каждого медведя своя отдельная территория. Размером семьдесят-сто квадратных километров, помеченная запахами, приметными задирами на деревьях.

Сами медведи обороняют свою территорию от чужаков. При этом медведь не делит свою «деляну’дведицей, у той свой участок, обычно раза в три, четыре меньше. Вот такая медвежья 'семья».

Молодняк отделившийся от матери может активно кочевать за границами участка. Но после гона уходит.

Я с товарищами подбежали к лагерю.

— Медведь, сука! — возбужденно кричал Петрович, показывая пальцем на палатку с продовольствием. Рядом с палаткой на земле лежали два ружья, но оба: Петрович и дежурный по кухне по понятным причинам, боялись подходить к ним.

— Встали все в одну сторону, в одну шеренгу! — скомандовал Семягин, и показал место на расстоянии метров десяти от лабаза — кто без оружия — за спину!

— Будем его валить? — спросил Бондаренко.

— А какой у нас выбор? Если выскочит на нас, то в голову, Если в сторону, то стреляйте если прицелились наверняка, нам тут подранок не нужен.

Убедившись что все готовы, Семягин выстрелил в воздух. Палатка на мгновение замерла, а потом из распахнутого входа выскочил зверь.

Это был тот самый медведь, которого встретили Брахман и Бондаренко. Он совершил скачок в сторону

Раздалися залп ружейных выстрелов. Медведь упал, подняв и уронив свои лапы. Он издал гортанный рык. Его добили выстрелами в голову. Он дернулся в последний раз и затих.

— Вот черт, здоровый, — сказал дежурный осматривающий морду от которой еще валил пар, — перевернул и разбросал весь ужин, щуке и ухе хана!

Он показал на разбросанную повсюду посуду, дымящееся кострище, видимо потухшее от перевернутой на огонь ухи.

Везде царил беспорядок который учинил незваный «злой дух». Смытый лабаз разбросанные личные вещи и продукты, сигнализировали о том, что нам еще придется оценить ушерб от нападения.

Я подошел к туше и осмотрел ее. Морда и нос медведя были измазаны в чем-то светлом. Скорее всего в сгущенке. Я присел на корточки и прикоснулся пальцем к липкой массе.

Так и есть. Я посмотрел в сторону лабаза. Видно зверюга решил полакомиться. На земле валялась помятая железная банка с огромными дырищами от клыков.

Клыки у медведя также являются непосредственно орудием убийства. Их он использует по большей части для того, чтобы удерживать уже пойманную добычу.

Сила челюстей его удивительна. Зубами и клыками медведь дробит любые, самые крупные кости, какие я только видел. Даже кости своих сородичей.

Он перекусывает толстые березовые побеги — десятилетки, поэтому тонкая жесть металлической банки для него совсем не помеха.

Мужики окружили поверженного хищника и рассматривали размеры его лап. Сантиметров пятнадцать в ширину. Медведью по лапам и клыкам можно было дать лет десять-двенадцать.

Я посмотрел на валяющийся смятый кан — овальный котелок, в котором дежурный подавал мне уху. Да ужин был безнадежно утрачен.

Словно прочтя мои мысли Петрович разрываясь от злобы к медведу сообщил своим хриплым голосом:

— Эта тварь еще и всю нашу рыбу сожрала, — показывая пальцем на порванные сетчатые мешки где лежал улов, — это же надо, что за лядская партия в этот раз вышла!

— Петрович, все целы и на том спасибо. Могло быть и хуже, — подошел Брахман и начал помогать собирать разбросанную посуду.

— А ты что уже не того, не буддист, не йог или как там у тебя? — спросил Макарова кто-то из отряда

— Нет, почему? Сейчас совсем другое дело, между зверем и человеком я конечно выберу человека.

Я тоже не сомневался в правильности решения. Медведь был мог потом убить кого-нибудь из отряда. Он слишком вольготно чувствовали себя рядом с нами и можно сказать, что он нас не боялся.

Медведь всегда опасен. Об этом надо помнить на Севере все время.

Никто не будет специально преследовать и убивать зверя, если он после встречи с человеком ушел. Но во многих случаях животные не оставляют выбора.

Если медведь выскакивает с лежки на старателей или геологов в него не раздумывая стреляют, цена сомнений может быть слишком высока.

Никто не может забраться в голову соседу, чтобы прочитать его мысли или намерения, что уж говорить о звере.

Медведи непредсказуемы иногда они совершают неспровоцированные нападению. Так было и с моим руководителем Куницыным Владиеном Викторовичем. Он как-то ходил в одиночную однодневную короткую геологоразведку.

Он шёл осенью вверх по мелкой каменистой речке Мсмна. Подходил к концу массовый ход горбуши, многочисленные трупы лососей на берегах высохли, как осенняя листва.

Тушки ещё вчера красивых и гордых рыб пожелтели и завалившись скукожились, как скверная вобла на развале у пивного ларька.

Эта лососёвая вобла валялась на гальке абсолютно везде — и шуршала под ногами, как старые газеты в ремонтируемой комнате.

Куницын подходил к длинному и круто изогнутому повороту реки, когда в самом основании увидел медведя средних размеров, который брезгливо копался в сушёных лососях.

Этот медведь подпустил его метров на сто, время от времени поглядывая через плечо, а затем неторопливо удалился в кусты.

Куницын сразу почувствовал неладное, медведь этот ему не понравился с самого начала.

Что-то было в его поведении, в том, как он оглядывался, и в том, как он удалился, что моего начальник несколько насторожило.

Ещё Куницын рассказывал, что подумал, что их пути с медведем могут пересечься в том месте, где Владилен Викторович собирался выходить из лесотундры на берег.

Подумал и спрятал эту мысль глубоко в уголок мозга — но не выбросил! И как оказалось, очень даже не зря.

Заканчивая огибать этот поворот, он оказался под невысоким обрывистым берегом. Сразу за его кромкой начинался высокий чозениевый лес, с травой и кустами.

И пока Куницын шёл под этим лесным обрывом, он слушал, как в траве и кустах шелестит ветер, то тише, то громче — как это обычно бывает перед закатом солнца.

А затем ветер неожиданно стих.

И Куницына что-то заставило остановился.

Как он объяснял, его остановила мысль и ощущение, что в тот миг в природе произошло какое-то изменение, и он просто должен был его для себя обдумать.

Спавший ветер и и наступившая тишина и были для Куницына таким изменением.

Но практически одновременно с тем как он остановился, в полутора метрах от Владилена Викторовича на гальку приземлился тот самый медведь. Приземлился, рявкнул и на полсекунды замер в недоумении.

За эти полсекунды Куницын сорвал с плеча двустволку и, держа оружие на весу, практически приложив его к голове зверя, вышиб ему мозги двумя выстрелами.

После третьего, он в последний раз перезарядил оружие и, почти не ощущая боли в сорванных отдачей двенадцатого калибра пальцах, направился к ближайшей коряге, на которую сел, пытаясь обдумать случившееся.