Легионер. Дорога в Помпеи (СИ) - Гуров Валерий Александрович. Страница 14

Когда мы заехали в город, на въезде нас никто не остановил. Глазам открылась удручающая картина. Город, ставший последним прибежищем младшего Мария, был превращен в руины и разграблен хищными сулланцами. Я не заметил ни одного уцелевшего здания, пожар не оставил людям шансов спасти свои жилища. Во многих местах оставались видны страшные следы расправы — засохшие лужи крови. Зато трупы успели убрать. И, скорее всего, сделали это сами легионеры, устроившие резню. По крайней мере, на улицах я не увидел мужчин, способных держать оружие в руках. Женщины, дети и старики — и те при виде нас старались перейти на другую сторону или вовсе скрыться в руинах домов.

— Изверги… — зашипела седая старушка и сплюнула на дорогу, только глянув на мою одежду.

Я нет-нет и ловил на себе ненавидящие взгляды. На мне был наряд легионера, а если я без оглядки ехал по этим землям, то выходит, что Гражданскую войну провел на стороне сулланского режима. И в глазах горожан я был собственноличным убийцей их отцов, мужей, братьев и детей. Крепко досталось Пренесте…

— Не думаю, что это хорошая затея — останавливаться здесь, — сухо сказал я, оценивая обстановку на улицах.

— Мы проедем через город, так срежем целую лигу, но остановимся чуть южнее. В городе оставаться опасно, ты прав. Многие из них потеряли близких, и, когда сядет солнце… может быть разное.

Первый день пути закончился в еще одной каупоне у дороги. По прибытию мы отвели лошадей в стойло. Исаак сразу пошел спать (все-таки на него удручающе подействовал вид обескровленной и разрушенной Пренесте), не задержавшись на ужин. Я, хоть и с трудом стоял на ногах после бессонной ночи, все же подкрепился и только после этого пошел в комнату. Грек же остался и, судя по его невыспавшейся и опухшей с утра роже, весело провел время в компании собутыльников и шлюх.

Выехали на рассвете, лошади успели отдохнуть и шли резво, так что к полудню мы уже были в Антиуме. Этот город также не миновала разруха. Но по всему было видно, что город пострадал не вчера и даже не месяц назад. Многое было починено или отстроено заново.

— Неплохо они успели восстановиться за несколько лет… — задумчиво протянул Исаак.

— Был здесь тогда? — решил уточнить я.

Он не ответил, отвел взгляд.

— Несколько лет назад сюда зашел Марий и устроил резню, — пояснил грек. — Убивали не только мужчин, но и женщин с детьми, словно свиней резали. Тогда у Исаака глаза, как он сам сказал, и открылись.

На этот раз промолчал уже я.

Сторонников Суллы здесь действительно встречали с распростертыми объятиями. Мы зашли в один из городских трактиров и дали лошадям отдых. Солнце после полудня начало припекать, а в планах Паримеда было закончить сегодняшний день в Террачине, до которого отсюда было несколько лиг пути по Аппиевой дороге.

В этот раз все было наоборот. Паримед отсыпался, а мы с Исааком провели время за обедом. Я предпринял парочку честных попыток разговорить еврея, но тот отвечал лишь дежурными фразами.

Как бы то ни было, к вечеру второго дня мы добрались до Террачины, в общей сложности пройдя за два дня два десятка лиг. Террачина была первым городом, практически не затронутым войной. Хотя город, раскинувшийся на равнине, располагался достаточно близко к землям самнитов, от которых Сулла не оставил камня на камне.

Весь следующий мы день ехали под моросящим дождем, сделали привал в Трифане, а ночью приблизились к Капуе.

— В город не будем заезжать, — коротко и довольно резко обозначил грек.

— Почему?

— Потому что будут проблемы. Там еще достаточно сторонников Мария, просто сейчас они затаились и не поднимают голов.

У меня вопросов не возникло. Мы остановились в очередной каупоне в полулиге от города, в котором всего через несколько лет начнется крупнейшее восстание рабов. И впервые столкнулись с такой тишиной — никто не терзал струны или какую-нибудь дудку. Хозяин встретил нас отнюдь не с распростертыми объятиями, с явным презрением посмотрев на мою солдатскую форму.

— Мест нет, — категорично отрезал он.

Сулланцев здесь явно не любили. И от расправы со мной здесь и сейчас многих удерживал лишь страх. Сулла проскрипциями четко обозначил, что на пролитую во время террора Мария кровь он ответит своим террором.

Исаак подошел к хозяину и что-то зашептал ему на ухо. Тот внимательно слушал. Потом Исаак достал монету, положил перед хозяином, но тот покачал головой и не стал брать деньги. Я уже думал, что нам придется искать другое место для ночёвки, но хозяин, прокашлявшись в кулак, сказал:

— Можете остаться до рассвета. Есть будете наверху, жить будете в одной комнате на троих. Лошадей я покормлю и подготовлю.

Исаак удовлетворенно кивнул — и снова, как по щелчку, ушёл в себя. Странные у меня всё же спутники.

— Что он ему сказал? — спросил я тогда грека.

— Прости, тебя это не касается, — впервые за время нашей поездки грек не ответил на мой прямой вопрос.

В конуре, которую нам выделили, у нас наконец завязался разговор. Вернее, его навязал я, чтобы выпытать хоть чуточку больше информации о Помпеях.

— На кого ты работаешь? — в лоб спросил я.

— Ждал, когда ты спросишь, — усмехнулся грек. — У меня нет господина. Но я работаю на одного римского офицера, сторонника Суллы, который знает, кто из солдат не прочь сдать полученные земли на длительный срок.

— Имя, выходит, не назовешь, и спрашивать не буду.

— Ты догадливый, Квинт.

Исаак, слышавший наш разговор, только хмыкнул.

— И вы не из Помпей? — я не обратил внимание на укол.

Разговорчивостью Паримеда я тоже особо не обольщался. Выставить себя идиотом не боялся тем более. А вот информация мне была нужна позарез. Очень сложно маневрировать, когда толком ничего не знаешь.

— Сейчас из Помпей, завтра — из Капуи… мы люди мира, — расплывчато ответил грек. — Мы не сулланцы и не марийцы.

А я вспомнил, в какой затрапезной каупоне они назначили встречу бедняге Квинту.

— Мы республиканцы и римляне, — добавил Исаак и отвернулся к стенке, укладываясь спать.

— Я тебе так скажу, Квинт… — грек заглянул в чашу с вином, которую не преминул прихватить в комнату. — Мы те, кому можно поверить, ведь мы никому ничего не обещали.

— А кто обещал?

— Кто обещал, далеко не все обещания выполнил, — вкрадчиво улыбнулся Паримед. — Ты ведь не просто так хочешь избавиться от земли?

Я покачал головой.

— На то есть свои причины. Они связаны не с моими желаниями, — я сразу дал понять, что не намерен никого критиковать.

Рим-то, может, и древний, а, как я уже понял, люди во все времена одинаковые. Не исключаю, что грек хочет меня разговорить — и, как только я сболтну лишнее или проявлю недовольство… на следующий день Паримед и Исаак скажут, что ликвидировали злостного противника нынешнего режима. Проходили, а даже если это не так, самому себе яму копать точно не стоит.

Но выходить из интересного разговора я тоже не собирался.

— Ну, Квинт, это тебе повезло, что твой кусок — в Помпеях, и его можно так сдать в аренду, что не только тебе, но и внукам хватит, — продолжил грек. — А ведь есть те, кто получил землю в той же Капуе, где соседи точат на тебя ножи, — произнёс Паримед, и фраза его не была такой уж иносказательной. — Никто не захочет тянуть каждый день до заката с мыслью, что в любой момент тебе воткнут кинжал в ребра. Не для того они воевали.

— И вы помогаете заключать сделки?

— Мы делаем так, чтобы всем было хорошо, — ровно и с достоинством ответил грек. — Так что можно считать, что мы помогаем Сулле и его людям.

— Нарушая его предписания?

Ведь Сулла хотел, чтобы во всех городах жили его люди. Собирался таким образом приструнить народ, надеясь, что и волки останутся сытыми, и овцы — целыми.

— Нет мы просто делаем так, чтобы в Италии не осталось недовольных, — уже безо всякой улыбки ответил тот. — Вот ты, когда продашь землю и получишь деньги, разве ты не получишь возможность взамен приобрести то, что хотел?