На повестке дня — Икар - Ладлэм Роберт. Страница 48

«Полагаю, мы были добры друг к другу, когда оба нуждались в этом. Никаких сожалений, кроме одного. Я больше не увижу тебя. Прощай!»

Ни подписи, ни адреса, ничего...

Он едва разбирал написанные мелким почерком буквы. Солнце садилось. Он поднял часы. Семь пятьдесят пять. Значит, он проспал почти четыре часа. Эван почувствовал, что живот подводит от голода. Он много путешествовал и один урок усвоил хорошо: никогда не отправляться в дальний путь на пустой желудок. Охранник, сказала она, за дверью. Эван сдернул с постели простыню, обернул вокруг себя и подошел к двери. На полу лежал конверт. Так вот что это был за звук: под дверь подсунули конверт, только тому, кто пытался это сделать, плохо это удавалось — слишком толстый ковер препятствовал скольжению. Эван поднял конверт, открыл его и достал листок бумаги. Список из шестнадцати имен, адресов и телефонных номеров. Макдоналд! Телефонные звонки, который он сделал в Бахрейне. Он подобрался еще на один шаг ближе к Махди!

Эван открыл дверь, перекинулся приветствиями на арабском с охранником.

— Вы уже проснулись, сэр? Вас велели не тревожить до восьми тридцати.

— Я буду вам крайне благодарен, если принесете мне что-нибудь поесть. Женщина сказала, здесь есть кухня.

— Конечно, сэр, все, что пожелаете.

— Все, что найдется. Мясо, рис, хлеб... и молоко. Я бы очень хотел молока. И все как можно скорее, если не трудно.

— Разумеется, сэр. Я быстро! — Охранник повернулся и побежал через холл к лестнице.

Эван закрыл дверь и секунду постоял, привыкая к полумраку комнаты. Отыскав лампочку, включил свет и направился в ванную комнату, поразившую его воображение своим роскошным убранством и размерами.

Десятью минутами позже он появился, одетый в короткий махровый халат, и подошел к шкафу, в котором, по словам Калейлы, должна была находиться его одежда, «продезинфицированная, выстиранная и выглаженная». Он открыл зеркальную дверцу и едва узнал свои вещи: сейчас они были похожи на обычную военную униформу. Не снимая одежду с вешалок, он бросил все на кушетку, затем подошел к кровати, сел и уставился на кучку вещей на полу. Он хотел было пересчитать деньги и проверить, не пропало ли несколько крупненьких купюр, но затем передумал. Если Калейла воровка, он не желал это знать. Не сейчас.

Зазвонил телефон. Звук был какой-то металлический, пронзительный. Эван задумался. Кто это может быть? Список с телефонными номерами ему уже передали. Больше ему никто сюда звонить не должен, так сказала Калейла. Калейла? А вдруг это она? Что, если она передумала? Надежда, вспыхнувшая в нем, заставила снять трубку. Восемь секунд спустя он пожалел, что сделал это.

— Американец, — произнес мужской голос. — Если покинешь этот королевский дворец до утра, считай, ты покойник. Завтра без лишнего шума ты вернешься туда, откуда явился.

Глава 14

Эммануил Вайнграсс забрал радиопередатчик у Серого, поднес его к губам и заговорил:

— Действуй. И не забывай держать линию открытой. Я должен слышать абсолютно все!

— Если простите меня, Вайнграсс, — ответил Бен-Ами, скрывшийся в тени неподалеку от улицы Правительства, — мне будет спокойнее, если Серый тоже сможет участвовать в переговорах. Мы с вами не эксперты в ситуациях, к которым эти мальчики привыкли.

— Жаль только, мозгов в их коллективной голове недостает. А у нас их целых две.

— Это не игрушки, Мэнни, это самая что ни на есть боевая вылазка, могут возникнуть трудности.

— Верю тебе, Бенни-бой, особенно если убедишь меня, что чти детские радиоприемнички одолеют стальную стену.

— Эта аппаратура такая же тонкая, как новейший из разработанных электронный «жучок», к тому же способный передавать напрямую. Надо только нажать нужную кнопку.

— Вот ты и нажми, — сказал Вайнграсс. — Давай, приятель, мы отправимся следом, как только услышим, что скажет Макдоналд-Стрикленд.

— Только, пожалуйста, пусть Серый пойдет первым. Выбравшись из тени, Бен-Ами влился в толпу людей возле парадного входа отеля «Тилос». Люди входили и выходили, по большей части мужчины, преимущественно в европейских костюмах, в сопровождении дам исключительно в европейского покроя платьях. Одни машины с шахматной полоской на дверце высаживали пассажиров, другие — забирали. С неизменной улыбкой на лице у входа стоял швейцар, чьей единственной работой было открывать и закрывать двери, свистом подзывать носильщика и получать за это щедрые чаевые. Бен-Ами вместе с толпой других людей вошел в вестибюль. Несколько минут спустя следящие за его действиями бойцы оперативного отряда услышали, как он набирает номер. Мэнни, вытянувшись, держал передатчик так, чтобы слова его могли слышать и он, и куда более высокий Серый. Первые слова постояльца номера 202 потонули в шуме людской толпы. Затем заговорил агент Моссад:

— Стрикленд?

— Кто это? — Теперь настороженный шепот англичанина слышался гораздо отчетливее. Бен-Ами подкрутил передатчик.

— Я внизу... Ана хенах литти га...

— Чертов черномазый идиот! — обложил его Макдоналд. — Я не говорю на вашем тарабарском языке! Почему ты звонишь из вестибюля?

— Я проверял вас, мистер Стрикленд, — быстро проговорил Бен-Ами. — Человек в стрессовой ситуации часто выдает себя. Вы могли спросить, что у меня за дело, а после поинтересовались бы кодом. Тогда бы я понял, что вы не тот человек...

— Да-да, мне ясно! Слава Богу, вы здесь! Долго же вы добирались. Я ждал вас еще полчаса назад. Вы должны передать мне что-то на словах, говорите!

— Не по телефону, — твердо сказал офицер Моссад. — Никогда нельзя передавать информацию по телефону, вам это должно быть известно.

— Если надеетесь, что я впущу вас...

— На вашем месте я бы этого делать не стал, — вновь прервал его Бен-Ами. . — Нам известно, что вы вооружены.

— В самом деле?

— Любой факт нелегальной продажи оружия фиксируется нами.

— Да... разумеется.

— Откройте дверь, не снимая цепочки. Если мои слова окажутся неверными, можете пристрелить меня.

— Ладно... договорились. Уверен, необходимости в этом не возникнет. Только и меня поймите, если хоть одну гласную произнесете неправильно, пеняйте на себя.

— Я буду совершенствовать свой английский, Стрикленд. На передатчике в руках Вайнграсса внезапно замигал зеленый огонек.

— Это что еще такое? — спросил Мэнни.

— Прямая передача, — ответил Серый. — Дайте мне. — Он взял передатчик, нажал нужную кнопку и произнес: — Говори.

— Он один, — сообщил Бен-Ами. — Мы должны действовать быстро и брать его сейчас!

— Мы не сделаем ни одного шага, тупая твоя голова! — рявкнул Вайнграсс в передатчик. — Даже недоумки из Отдела консульских операций Госдепартамента и то понимают, что им говорят, в отличие от сотрудников Моссад! Они слышат только себя, ну, может, еще и Авраама, если найдут ключ к тому, чтобы связаться с ним, на коробке с кукурузными хлопьями!

— Мэнни, я не желаю этого выслушивать, — медленно произнес Бен-Ами.

— Уши тебе нужны, вот что! Этот пьянчужка ждет агента Махди с минуты на минуту, и мы знаем, что из вестибюля он звонить не станет, а поднимется прямо к нему в номер. Он знает кодовые слова, чтобы Макдоналд открыл ему дверь, и вот тогда мы присоединимся к вечеринке и возьмем их обоих! А ты что хотел? Взломать дверь с помощью неандертальца, который стоит рядом со мной?

— Ну... да...

— Я тоже не желаю выслушивать оскорбления, — заявил Серый.

— Давай, тащи свою секретную задницу на. второй этаж, мы подойдем туда через пару минут, правда, зайка серый?

— Мистер Вайнграсс! — На щеках Серого заходили желваки. — Вы самый несносный человек из всех, кого я встречал.

— Ой-ой, что ты говоришь! В Бронксе за такие слова тебя бы изрядно отколотили мои друзья ирландцы и итальянцы. Пошли!

Мэнни пересек улицу Правительства, Серый — за ним следом, качая головой, не столько из желания показать свое несогласие, сколько пытаясь разобраться в собственных мыслях.