Закон бумеранга (СИ) - Шнайдер Анна. Страница 11

Но теперь я отлично понимал жену. Получив от неё «в подарок» измену — да, понимал.

Потому что и сам с недавних пор начал сомневаться в собственной привлекательности.

Сашка

В результате уснуть я так и не смог. Хорошо, что на следующий день не надо было на работу — воскресенье всё же.

Утром я сидел возле кровати, караулил, когда Марина проснётся… Хотел предложить ей попробовать начать сначала. Понимал, что пошлёт, но всё равно собирался предложить. Может, у неё хоть что-то внутри дрогнет, а?

Марина открыла глаза, потянулась под одеялом и, как только я открыл рот, чтобы вывалить на неё то, о чём полночи думал, спокойно-сонным голосом произнесла:

— Ты не против, если я сегодня проведу вечер отдельно от тебя и девчонок? Хочу вырваться на пару часов. Надолго не задержусь, не переживай.

Я резко захлопнул рот, едва не сломав себе челюсть, и, переждав пару секунд, чтобы не заорать, процедил:

— К Антошке пойдёшь?

— Ну да, — вновь зевнула Марина. — Ты же мне вчера весь кайф обломал. Сегодня надо наверстать упущенное.

Я не выдержал. Психанул.

— Да катись ты куда хочешь, шлюха грёбаная, — рявкнул, пожалуй, чересчур громко и выбежал из спальни под ехидный Маринкин смешок.

Минут пять стоял в коридоре и просто дышал, глядя в потолок и ощущая, как режет и печёт глаза, будто в них песок насыпали.

Может, развестись?

Нет, как я без Маринки-то? Да, она меня сейчас бесит, но я же её люблю. А она, может, натрахается со своим Антошкой, а потом успокоится и сможет меня простить?

От подобной мысли я чуть приободрился.

И правда… Дам ей сейчас волю, пусть делает что хочет. Всё равно ведь я её не уговорю ни на что — вон как она ко мне настроена… Да и я тоже хорош — взял и шлюхой её обозвал, придурок.

Пусть повстречается, узнает в полной мере, что такое «левак». А потом посмотрим.

Вдруг действительно — клин клином вышибают? Хотя так говорят, кажется, о чём-то другом. У меня же эта фраза ассоциировалась сейчас с возможностью для Марины изжить мои грехи за счёт своих.

Глупо, наверное. Но других вариантов у меня всё равно не было.

Марина

Первое время после того, как я узнала правду про Сашку четыре года назад, я убеждала себя в том, что в итоге не развелась с ним только из-за детей. Вике было шесть, она ещё даже в школу не пошла и была очень привязана к папе, потом моя беременность… Две отличные, почти железобетонные причины для того, чтобы плюнуть на всё и остаться с мужем. Миллионы женщин так делают.

На самом деле я врала самой себе, но поняла это далеко не сразу, а когда Даша чуть подросла — до этого я была слишком погружена в беременность, а потом в воспитание грудного ребёнка. Да и Вика пошла в школу, стала более самостоятельной. И Сашка начал активничать — то он жил и не отсвечивал, а как только я перестала кормить Дашку грудью в её год, попытался вновь со мной поговорить.

Я плохо помню тот разговор. Но всё, что говорил Сашка, сводилось к тому, что пора заканчивать морозиться и жить как жили раньше — душа в душу.

Ярость вспыхнула во мне мгновенно, как будто муж облил меня бензином, а потом бросил горящую спичку. Я взвилась чуть ли не до потолка и прошипела:

— Как раньше — это значит: ты будешь от меня гулять, а я буду сидеть дома и не отсвечивать?!

Сашка обиженно надулся. И я отчётливо поняла, что ещё немного — и я убью его, к чёртовой матери.

Меня всегда неимоверно бесил тот факт, что он не понимал своей вины, не признавал её, не заморачивался. Сашка разрушил меня, превратил из нормального спокойного человека в нервнобольную женщину — и не мог понять этого всем сердцем, не способен был даже извиниться по-настоящему.

А теперь требовал, чтобы я «жила как раньше».

— Марин, ну я ведь уже обещал, что никаких больше загулов… — проблеял он, и я, фыркнув, не стала больше слушать и просто ушла.

Обещал он! Я не понимала, почему вообще должна ему верить?!

Именно в тот момент я неожиданно осознала, что не развелась с этим козлом не из-за девчонок, точнее, не только из-за них. Несмотря ни на что, я продолжала любить Сашку. Сквозь боль и горечь, через страдания и неприязнь — но любить.

Противоречивость этих эмоций сводила меня с ума. Возможно, если бы Сашка вёл себя плохо и как-то косячил, маятник моих сомнений окончательно принял бы положение «надо развестись», но муж не косячил. Он старался во всех отношениях, я чувствовала его поддержку постоянно, по любым вопросам. Даже когда я заявила ему в поликлинике, что к врачам с Дашкой будет ходить он, потому что пап дамы-педиатры больше любят, он не возражал, хотя я точно знала: Сашка боится и крови, и уколов, и врачей терпеть не может, всегда откладывает поход к ним до последнего.

Именно в то время, когда Дашке было около года, я попыталась посещать психолога, но в итоге отказалась от этой затеи. Если для того, чтобы простить гулявшего мужа, надо признать, что в его изменах виновата я, то ну на фиг такого психолога, он лишь добавит мне раздражения. И я решила, что справлюсь сама. Подумала, что мне просто надо проверять Сашку почаще — и со временем, если муж будет чист, мне станет легче.

Увы, но выяснилось, что это так не работает. По крайней мере, для меня.

Чем чаще я проверяла Сашку и чем больше выяснялось, что он сейчас совершенно ничего не скрывает — тем сильнее я сомневалась в собственной адекватности. И не только потому, что нельзя бесконечно сомневаться в близком человеке — это сводит с ума. Мне казалось, что я что-то упускаю. Разве может у Сашки не быть любовницы? Что он, два года — с тех пор, как я забеременела Дашкой, — живёт без секса?

Я не верила, что это возможно, и отчаянно искала доказательства. Даже к частным детективам обращалась — к троим, если быть точной, — но они были единодушны.

Ничего. Зеро.

Расслабило ли это меня? Нет. Наоборот. Я постоянно сомневалась в себе и собственных ощущениях и продолжала бесконечно проверять Сашку. Пока однажды на корпоративе, куда он потащил меня, чтобы я «отвлеклась от детей», не выпила лишнего и не позволила мужу то, чего старательно избегала долгое время. И, глядя на Сашку, который дрожал от нетерпения и раздевал меня с горящими глазами, а потом кончил, толком даже не начав двигаться, — просто оттого, что вошёл в меня, — убедилась: у него, как и у меня, тоже долго не было секса. Такую физическую реакцию не подделать.

После этого мне стало легче. Конечно, меня не отпустило целиком и полностью, но я хотя бы на какое-то время почти перестала следить за мужем. Телефон только проверяла регулярно — и всё.

И делала вид, что меня не волнует ничего, чем занимается Сашка, о чём он думает и чем живёт. Я отчаянно боялась, что, как только выдам себя и покажу ему свою истинную боль, как только он поймёт, что я по-прежнему безумно люблю его одного, — Сашка сразу же расслабится и заведёт себе новую девку.

«Не переживай, Марин! — сказал он мне тогда, четыре года назад, когда я предъявила ему доказательства его измен. — Для меня это никогда не было ничем серьёзным. Всё равно что порой выкурить сигаретку или выпить пива».

Увы, я относилась к той ситуации совсем иначе.

Но он этого, мне кажется, до сих пор так и не понял.

Марина

Как обманутые жёны узнают об изменах? Не знаю, как другие, а я изначально просто заехала к Сашке на работу, чтобы взять кое-какие документы и привезти их его отцу. После того как я вышла из декрета с Викой, я устроилась на прежнее место к Алексею Дмитриевичу и продолжала выполнять работу его помощницы. С Сашкой мы мало виделись — его кабинет был на другом этаже. А Алексей Дмитриевич на той неделе взял отпуск и уехал с Анной Викторовной, Сашкиной мамой, на дачу, и вечером я должна была привезти к ним Вику вместе с этими документами.