Кристальный пик - Гор Анастасия. Страница 85

Но затем он развернул следующий.

— Довольно на сегодня! — вмешался Мидир, тем самым спасая меня от безумия. Он и сам еле держался, сидя в полусогнутом положении над картами и донесениями разведчиков, руны в которых были более не читаемы, плывя перед глазами вместе с очертаниями мебели и людей. — Драгоценной госпоже нужно отдохнуть. Да и мне, откровенно говоря, тоже…

— Одну минуту. — Гвидион остановил нас всех, поднимающихся со своих мест, взмахом очередного раскрытого свитка, но по крайней мере короткого, всего по локоть длиной (все прочие превосходили человеческий рост). — Остался один вопрос, который не терпит отлагательств…

— Про пятьдесят предыдущих ты так же говорил, — проворчал Мидир, придерживая повязку на животе рукой. Очевидно, рана беспокоила его не только при движении, но и в состоянии покоя тоже.

— Что мы будем делать с просьбой Хазара немедленно выступить на Немайн? Если согласимся, то рискуем потерять людей. Мы не можем сейчас так рисковать…

— Хазар? — переспросила я, откинувшись на резную спинку стула с подлокотниками такими широкими, что на них могло поместиться сразу три моих руки. Там же, под ними, находились странные отметины в форме серпов, будто кто-то вырезал ножом полумесяцы в древе. На ощупь они были шершавыми и оставляли занозы. — Хазар… Хазар… Где-то я уже слышала это имя. Кто это?

Сидеть во главе стола, где прежде сидел мой отец, все еще было странно. С его места открывался вид на весь зал Совета, холодный и неприступный, где не было иного убранства, кроме каменной карты, сундука с картами бумажными, факелов, тумбы для винного кувшина и двоих хускарлов, стоящих неподвижно, как часть незамысловатого интерьера. Отсюда я прекрасно видела каждого из советников, сидящих по обе стороны стола. Так я увидела и то, что они вдруг занервничали. Гвидион принялся ерзать на стуле, прикладывая к вспотевшему лбу кружевной рукав, и Ллеу заметил со вздохом:

— Советник Гвидион, вы забыли рассказать госпоже про ярлскону Ясу.

— Я забыл⁈ Почему сразу я? Нас тут трое вообще-то! Да и драгоценная госпожа ведь сама прибыла из Ши, мне подумалось, что она в курсе… — Гвидион робко посмотрел на меня, когда я нетерпеливо подалась к нему через стол, немо требуя объяснений: — Драгоценная госпожа, Хазар — один из братьев ярлсконы Ясу, перенявший бразды правления накануне вашего возвращения…

— Что случилось с Ясу? — перебила я, вмиг охрипнув, словно вновь оказалась выброшенной посреди Золотой Пустоши без еды и питья. Во рту пересохло, полупустой желудок скрутило, и даже дышать стало невмоготу. — Когда я покидала Амрит, ярлскона Ясу возглавляла его оборону. Она шла во главе своего хирда давать врагам отпор…

— Вещий Стриж принес весть вчера. Ясу захвачена в плен, — сообщил Мидир. — Ее брат Хазар считает, что Ясу находится в Немайне, но я бы не был так в этом уверен. Ясу — ценная пленница. Керидвен, как предводитель восстания, не доверил бы ее содержание каким-то дикарям-рабовладельцам.

— Значит, Амрит пал? — прошептала я едва слышно.

— Да, но не туат Ши, — поспешил обнадежить меня Мидир. — Пока жив хотя бы один потомок их главенствующего рода, — а ныне старшим из них является Хазар, — Ши будет продолжать бороться. Когда-то мне уже доводилось иметь дело с их отцом… Вся их семья — гордецы, каких поискать, но сейчас это нам на руку. Недаром в Ши по сей день процветает кровная месть. Ни Хазар, ни остальные братья Ясу не оставят злодеев безнаказанными. Главное, чтобы они сгоряча не наломали дров…

Пестрые шатры базара, охваченные пламенем. Детский плач, женские крики, лязг мечей и топоров. Молочно-белые камни грохочут, осыпаются и хоронят их всех заживо, а снаряды свистят над головой. Все это было свежо в памяти настолько, что, казалось, я по-прежнему чувствую запах специй и то, как он смешивается со смрадом крови в носу. Представляя, что эта кровь принадлежит и Ясу тоже, я хотела залезть под стол и спрятаться. Но на деле ни одна мышца не дрогнула на моем лице. Только пальцы заныли, впиваясь в подлокотники стула и оставляя в тех новые полумесяцы от ногтей.

Так вот откуда они здесь…

Ясу знала, на что шла. Она знала, чем порой заканчивается наместничество. Гейс ярлов зовется «посмертным» отнюдь не без причины. Но если Кочевник силен, как Медвежий Страж, то Ясу как Медвежий Страж бесстрашна и храбра. Она наверняка не боялась, когда враги приставили меч к ее горлу, и не боится даже сейчас, какой бы тесной и сырой не оказалась та темница, куда нейманцы загнали ее. Ясу продержится, пока я не закончу войну. Ясу пожертвовала собой не для того, чтобы я признала поражение и сдалась.

— Велите Хазару ждать, — сказала я, со скрипом отодвинув стул, чтобы выйти из-за стола, за которым больше не могла находиться. Следом за мной, блюдя условности, поднялись остальные советники. — Пусть соберет все свободное войско, без которого туат Ши сможет удерживать оборону, и направит его к границам Немайна, но никаких действий не предпринимает. То же самое распоряжение отправьте ярлу Дайре из Дану.

— Но… Госпожа… — Мидир зашипел от боли, когда попытался нагнать меня у дверей, и я остановилась лишь для того, чтобы придержать его под руку. — Одних наших людей не хватит, чтобы противостоять Фергусу! Если все наши союзники сосредоточат силы на Немайне, то нам больше не на кого будет рассчитывать. Направим всех людей на Фергус, как в игру может включиться Керидвен, и тогда…

— У нас есть еще союзники. Вернее, скоро появятся, — сказала я мягко и похлопала Мидира по жилистой руке, испещренной мелкими черточками шрамов и старыми мозолями от эфеса меча. Сколько же лет он держал этот меч ради моего отца? Сколько еще продержит ради меня, если ничего не получится? — Эти союзники и займутся Фергусом. Мы же пойдем на Керидвен.

— Что? Госпожа, я не думаю…

— Остальное вверяю вам, Совет. И да, Гвидион, у нас ведь хватит средств на еще один пир? Нужно много свежего мяса, фруктов и сладкой выпечки. Только, главное, никакого молока!

Тот захлопал глазами в ответ, и на его лысоватом лбу выступили новые градины пота.

— Пир? В такое время? Мы что-то празднуем, госпожа?

«Передай Мелихор, как проснется, чтобы на север путь держала и по прибытии Медовый зал к периату подготовила. Она в курсе, что это значит», — сказал Солярис в пустыне тогда, прежде чем меня покинуть, и я послушно передала его напутствие Мелихор слово в слово, как только она проснулась. Тогда же, еще сонная и потягивающаяся в раскаляющихся лучах солнца, она пояснила: «Периат означает пиршество, которое драконы устраивают для самых важных гостей и по самым важным поводам, например, на свадебные смотрины или для примирения враждующих гнезд. Словом, это выражение благосклонности и признания».

Несмотря на то что я прожила с таким же драконом бок о бок больше восемнадцати лет, да и вдобавок прожила несколько месяцев в Сердце, мне было невдомек, как этот «периат» должен выглядеть. Поэтому, наказав Гвидиону не скупиться и накрыть Медовый зал столь же богато, сколь он был накрыт в мое Вознесение, я также попросила его отыскать Мелихор и советоваться с ней по всем вопросам вплоть до расположения столов и стульев. Конечно же, он тут же сморщил нос и обозвал ее «несносной серой змеей, которая попортила половину королевского погреба, проделывая в бочках дырки когтями и воруя оттуда соленые огурцы». Однако если с компанией Мелихор Гвидион еще мог смириться, то новость, что точной даты пира нет и не будет и нам предстоит готовиться наугад, добила его окончательно. Пришлось молча выйти из зала, чтобы Гвидион наконец-то перестал плакать и взялся за дело.

— Госпожа, в чертогах вас ожидают, — сообщил мне Ллеу напоследок, и я ответила ему сдержанным кивком, уже догадываясь, о ком речь.

Совет отпустил меня, но гнетущие мысли и осознание, сколь многое стоит на кону — нет. Пол словно затянуло липким болотным илом, настолько тяжело мне давался каждый шаг. Я долго бродила — нет, плутала — по коридорам родного замка в поисках чертогов, настолько плененная тревогами, что несколько раз пропустила нужный поворот и была вынуждена сделать крюк. Четверо хускарлов шествовали за мной в покорном молчании, и лишь скрежет их доспехов разбивал тишину, которой мой некогда веселый замок зарос, как паутиной. Все казалось таким знакомым и чужим одновременно, будто я уже не была ему хозяйкой. Отцовское наследие катилось в бездну.