Парижский вариант - Ладлэм Роберт. Страница 18

Только тогда он остановился, переводя дыхание, опершись руками о полусогнутые колени и не выпуская пистолет из рук. Все мышцы болели – и не только они.

Тереза Шамбор – похищена.

Наконец ему удалось втянуть достаточно воздуха в легкие. Агент постоял еще секунду в круге желтого света от уцелевшего фонаря, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Во всяком случае, после пробежки перестала болеть и кружиться голова. А то он уже начал подумывать, что стычка с неудачливым убийцей в больнице этим утром наградила его легким сотрясением мозга. Впредь надо быть осторожнее… хотя отступить это его не заставит.

Ругнувшись, американец ринулся назад, туда, где на мостовой Сен-Дени валялся в луже крови четвертый похититель. Смит проверил пульс. Мертв.

Вздохнув, агент обшарил карманы покойника. Французские мелкие монеты, выкидной нож самого зловещего вида, пачка испанских сигарет, комок мятых бумажных салфеток. Ни бумажника, ни удостоверения личности. Пистолет валялся рядом, у поребрика, – старый, много повидавший «глок», но в отличном состоянии, блестящий от смазки. Смит внимательно осмотрел его. Рукоять заново обтянули замшей – не то для удобства, не то чтобы не звенеть металлом, а может, просто чтобы отличить этот пистолет от других. Всмотревшись, американец заметил почти стершееся тиснение – дерево с густой кроной, а под ним три обвивших ствол языка пламени.

Вдали завыли полицейские сирены. Джон поднял голову, тревожно вслушиваясь, потом сунул «глок» в карман и заторопился прочь. Его не должны застать рядом с местом преступления.

Отель «Жиль» располагался на левом берегу Сены, недалеко от пестрых лавочек и ресторанчиков бульвара Сен-Жермен. В этой тихой гостинице Джон Смит останавливался всякий раз, как судьба заносила его в Париж. Вот и сейчас, в два шага пройдя крохотный вестибюль, он подошел к покрытой сусальным золотом чугунной решетке ручной работы, за которой находилась стойка портье. С каждой секундой его тревога за Терезу Шамбор росла.

Портье приветствовал постоянного гостя с чисто галльской экспансивностью. Выскочив из-за стойки, он заключил Смита в объятия.

– Подполковник Смит! – воскликнул он. – Как я восхищен! У меня нет слов! Вы надолго у нас?

– Я тоже рад тебя видеть, Эктор. Может быть, на пару недель, но наездами. Оставь мой номер свободным, даже если я там не ночую, пока я не съеду. Ладно?

– Сделано.

– Merci beaucoup, Эктор.

Поднявшись в старомодный и уютный номер, агент смог наконец опустить на пол свой компьютер и рюкзак. С мобильника позвонил Фреду Клейну. Пришлось подождать, пока шифрующее устройство перебрасывало сигнал между бессчетными релейными станциями, выискивая, где находится абонент.

– Ну? – поинтересовался Клейн с другой стороны Атлантики.

– Похищена Тереза Шамбор.

– Мне уже доложили. Один из ее соседей видел почти всю заварушку. Включая психа, который пытался задержать преступников. Это информация от французской полиции. К счастью, лицо психа сосед не видел.

– К нашему большому счастью, – сухо согласился Джон.

– Полиция не имеет понятия, кому и зачем понадобилось похищать дочь Шамбора. Зачем убивать ученого, а его дочь – только захватывать? Если террористы получили все данные по молекулярному компьютеру, зачем им вообще эта Тереза? Она в руках тех, кто взорвал Пастеровский и прикончил Шамбора, или это какая-то другая команда? Возможно, мы имеем дело с двумя группами – одна, получившая записи ученого, и другая, которая к этому стремится. Она и похитила мадемуазель Шамбор, чтобы чего-то добиться от нее.

– Вот эта идея мне совсем не нравится. Вторая группа… черт!

– Будем надеяться, что я ошибаюсь. – Судя по голосу, Клейн и впрямь пребывал в расстройстве.

– Ага. Будем. Но исключать это мы не можем. Что насчет полиции и моей встречи с Терезой Шамбор? Мне не пора менять прикрытие?

– Покуда ты чист. Они допросили таксиста, который отвез человека, подходящего под твое описание, на Елисейские Поля, где тот зашел в ночной клуб. К счастью для нас, никто в клубе не запомнил тебя в лицо, а по имени ты, само собой, не назвался. Других следов у полиции нет. Молодец.

– Спасибо, – устало бросил Смит. – Мне нужна помощь. Кому принадлежит символ: дерево с широкой кроной и горящие в его корнях три костра?

Он объяснил, где видел это изображение.

– Я проверю. Как прошли встречи с Майком Кирнсом и генералом Хенце?

Смит пересказал все услышанное за день, включая историю о черном «Ситроене», регулярно забиравшем Шамбора с работы.

– И еще кое-что вам следует знать. Надеюсь, что мои опасения окажутся ложными, но… – И Джон поведал главе «Прикрытия-1» о лжесанитаре, которого сержант-охранник спокойно пропустил в тщательно охраняемый пансион, где агент встречался с генералом Хенце.

Клейн выругался.

– Что за черт?! Я не верю, что генерал может быть в чем-то замешан. Не с его биографией. Если это не просто нелепое совпадение, я буду сильно удивлен. Но проверить надо. Я этим займусь.

– Может быть, проблема в сержанте? Двойной агент?

– Это тоже невозможно, поверь. – Голос Клейна посуровел. – Не бери в голову. И не пытайся выйти из-под прикрытия. Сержантом Маттиасом тоже займусь я. И выясню насчет твоего дерева. – Он повесил трубку.

Смит устало вздохнул. В душе его теплилась надежда, что, раскрыв значение тисненного на рукояти пистолета рисунка, он выйдет на похитителей Терезы. Если повезет… террористы окажутся у него в руках.

Он тяжело рухнул на привычный уже жесткий французский матрас. Сейчас ему больше всего хотелось заснуть, не вставая. Но он все же заставил себя раздеться и залезть по душ – когда он занимал этот номер в прошлый раз, здесь имелась только старинная ванна. Смыв с себя грязь и усталость, агент накинул махровый халат на плечи и, присев на подоконник, распахнул ставни, за которыми открывалась панорама черепичных парижских крыш.

Черное небо рассекла молния. Прокатился громовой раскат, и миг спустя хлынул ливень, которым грозили небеса весь этот долгий день. Высунувшись из окна, Джон подставил лицо холодным тяжелым каплям. Трудно было поверить, что еще вчера он в своей лаборатории в Форт-Коллинзе встречал встающую над прериями Колорадо зарю.

Опять вспомнилось безжизненное лицо Марти. Отгоняя тревожные, сбивчивые мысли, Джон захлопнул ставни и под ритмичный топоток дождевых капель набрал номер госпиталя. Если кто-то и подслушивает входящие звонки – пусть они услышат голос простого американского парня, озабоченного здоровьем друга. Ничего подозрительного.

Дежурная сестра сказала, что состояние Марти в целом не изменилось, но признаки улучшения продолжают появляться. Джон с искренней благодарностью пожелал ей «bonsoir» и перезвонил в службу безопасности госпиталя. Пьер Жирар уже ушел домой, но его заместитель сообщил, что ничего тревожного или подозрительного со времени покушения на Марти в больнице не случилось и, да, полиция усилила меры безопасности.

Немного расслабившись, Джон повесил трубку. Побрившись, он уже готов был лечь, когда мобильник тихонько зажужжал из чехла.

– Дерево и костер, – без предисловий сообщил Фред Клейн, едва Джон ответил на вызов, – эмблема распавшейся группировки баскских сепаратистов, именовавшей себя «Черное пламя». Предполагалось, что им пришел конец еще несколько лет назад, во время перестрелки в Бильбао, когда все их главари оказались или убиты, или в тюрьме. Что характерно, из последних выжил только один, остальные почему-то «покончили с собой». О них уже давно не было ни слуху ни духу, и, кроме того, баски обычно не скрывают своей ответственности за теракты. Правда, к самым озверелым это не относится… для этих важнее не пропагандистский эффект, а реальные достижения.

– Для меня тоже, – отозвался Смит. – И у меня перед ними есть преимущество.

– Какое же?

– Они не пытались всерьез от меня избавиться. Значит, им неизвестно, чем я на самом деле занят. Мое прикрытие действует.