Предупреждение Эмблера - Ладлэм Роберт. Страница 32

С этими словами медсестра, благодаря которой Эмблер сбежал из клиники Пэрриш-Айленда, захлопнула дверь.

Он прислушался, но не услышал ни звука удаляющихся шагов, ни треньканья телефона. Дешевая, выкрашенная коричневой краской фибролитовая дверь с наклеенными цифрами. Хлипкая цепочка. Чтобы войти, достаточно слегка нажать плечом. Однако Эмблер не собирался выбивать дверь. Шанс у него был только один, и он намеревался разыграть его правильно.

Отступив от двери, она не ушла, а остановилась в шаге от нее, скованная нерешительностью.

Он снова позвонил.

– Лорел.

В доме было тихо – она слушала. Теперь все зависело от того, найдет ли он нужные слова.

– Если хотите, я уйду. Уйду, и вы никогда больше меня не увидите. Обещаю. Вы спасли мне жизнь, Лорел. Увидели что-то, чего не видел больше никто. Вам достало смелости выслушать меня, рискнуть своей карьерой, сделать то, чего не сделал никто другой. И я никогда этого не забуду. – Он помолчал. – Но вы нужны мне, Лорел. – Еще пауза, уже подольше. – Пожалуйста, простите. Я не потревожу вас больше.

Он вздохнул, повернулся и, спустившись с крылечка, оглядел улицу. Следить за ним определенно не могли, и вряд ли кто-то мог предположить, что он станет навещать медсестру из клиники, но осторожность лишней не бывает. Эмблер добрался сюда из Нью-Йорка, воспользовавшись сначала такси, потом двумя взятыми напрокат машинами, и по пути постоянно проверял, нет ли «хвоста». Прежде чем отправиться к ее дому, он провел самую тщательную рекогносцировку. Ничего подозрительного. Улица в этот час выглядела совершенно пустой. Лишь кое-где у домов стояли машины таких же, как Лорел, кто, отработав ночную или утреннюю смену, уже вернулись и теперь ждали детей из школы. Из окон доносились звуки развлекательных шоу для домохозяек, занимающихся обычными делами вроде глажения или уборки.

Еще не дойдя до подъездной дорожки, Эмблер услышал за спиной негромкий скрип и обернулся.

Лорел Холланд покачала головой:

– Заходите. И поскорее, пока я не опомнилась.

Не говоря ни слова, Эмблер вошел в дом и осмотрелся. Кружевные занавески. Дешевый импортный коврик на полу из «дубового» ламината. Старая софа, застеленная интересной накидкой с восточным узором. Кухня, сохранившаяся неизменной с того времени, как в доме поселились. На столах – линолеум, краны и все прочее – латунные, на полу – кусок пестрого винила.

Лорел Холланд выглядела немного испуганной и сердитой. Сердилась она, похоже, не столько на него, сколько на себя. Заметил Эмблер и кое-что еще. В клинике он видел энергичную, немного резкую, миловидную медсестру; здесь же, дома, с распущенными волосами, в джинсах и свитере, она была не просто симпатичной, а по-настоящему красивой. Сильные, выразительные черты лица смягчали вьющиеся каштановые с золотистым оттенком волосы. В движениях и жестах присутствовала грация и даже элегантность. Узкая талия контрастировала с угадывающимися под свободно сидящим свитером полными, одновременно крепкими и маняще мягкими грудями. Поймав себя на том, что рассматривает ее с жадным любопытством, Эмблер отвел глаза.

И тут же заметил лежащий на полочке со специями маленький револьвер «смит-вессон». Наличие оружия говорило о многом. Но еще более красноречивым был тот факт, что Лорел Холланд даже не подумала подойти к нему поближе.

– Зачем вы пришли? – спросила она, глядя на него в упор. – Вы хоть понимаете, чем это мне грозит?

– Лорел…

– Если хотите выразить благодарность, то сделайте доброе дело – уйдите. Оставьте меня в покое.

Эмблер вздрогнул, как будто ему дали пощечину, и покорно наклонил голову.

– Я уйду, – едва слышно сказал он.

– Нет, – поспешно бросила она. – Не уходите… я не хочу… Я сама не знаю, чего хочу. – В голосе ее звучали и боль, и отчаяние, и смущение.

– Я причинил вам неприятности, верно? Вы многим рисковали из-за меня. Я лишь хочу поблагодарить вас и выразить свое сожаление тем, что все так получилось.

Она рассеянно, привычным жестом провела ладонью по густым, пышным волосам.

– Вы имеете в виду карточку? Вообще-то карточка была не моя. Медсестра ночной смены всегда оставляет ее в шкафчике раздаточной.

– Значит, они посчитали, что я каким-то образом украл эту карточку из раздаточной.

– Да. Видеозапись дала им полное представление о случившемся. По крайней мере, так они решили. Все получили по выговору, и на этом дело закончилось. Вот так. Вы вырвались с острова. А теперь вернулись.

– Не вернулся, – поправил Эмблер. – Пришел к вам.

– Нам объявили, что вы очень опасный человек. Сумасшедший.

Он снова посмотрел на револьвер. Почему она не сняла его с полки? Почему не вооружилась, если считает гостя опасным? Скорее всего револьвер лежит там давно, и положил его туда кто-то другой. Муж или любовник. Оружие не мужское, слишком маленькое. Такое мужчина мог бы купить для своей девушки. Причем не каждый мужчина.

– Но вы же не поверили им, верно? В противном случае не впустили бы опасного сумасшедшего в свой дом. Тем более что живете вы одна.

– Почему вы так в этом уверены?

– Расскажите мне о своем бывшем, – предложил вместо ответа Эмблер.

Она пожала плечами.

– Вы же так много знаете, расскажите сами.

– Попробую. Он бывший военный.

Лорел удивленно посмотрела на него и кивнула.

– Да, верно.

– Воевал. Может быть, немного не в себе, – продолжал Эмблер, кивком указывая на револьвер. – Что-то вроде легкой формы паранойи.

Она побледнела и снова кивнула.

– Хорошо. Попробуем разобраться. Вы медсестра в психиатрической клинике закрытого типа. Почему вы там оказались? Может быть, потому, что ваш приятель вернулся домой после очередной командировки – из Сомали или Ирака – не совсем здоровым? Может, у него начались проблемы с психикой?

– Посттравматическое психическое расстройство, – тихо сказала Лорел.

– Вы пытались лечить его. Надеялись, что он придет в норму.

– Пыталась. – Голос ее дрогнул.

– И у вас ничего не получилось. Но не потому, что вы плохо старались. Что делать? Вы поступаете в медицинское училище, скорее всего в военное медицинское училище. Вам предлагают специализацию, вы соглашаетесь, с жаром беретесь за учебу, а так как вы умны и прилежны, то все идет хорошо. После учебы вас направляют в одно из закрытых учреждений комплекса Уолтер-Рид. В клинику на Пэрриш-Айленде.

– Складно получилось, – резко бросила Лорел, явно недовольная, что стала предметом исследования.

– Вы добры, в этом источник ваших проблем. Как говорится, ни одно доброе дело не проходит безнаказанно.

– Так вы для этого сюда явились? – Она напряглась. – Чтобы наказать меня за помощь?

– Господи, конечно, нет!

– Тогда какого черта…

– Я пришел, потому что… – Мысли кружились, и Эмблер не знал, что ответить. – Может быть, потому, что меня кое-что беспокоит. Я боюсь, что… Вдруг они были правы? Вдруг я самый настоящий сумасшедший? Вы единственный человек из всех, кого я знаю, кто воспринимает меня как нормального.

Лорел медленно покачала головой, но Эмблер видел – страх покидает ее.

– Хотите, чтобы я определила, больной вы или нет? Нет, я не считаю вас психически больным. Но мое личное мнение совершенно ничего не значит.

– Для меня – значит.

– Хотите кофе?

– Только с вами.

– Растворимый устроит?

– Меня устроит любой.

Она пристально посмотрела на него, и у Эмблера в не первый уже раз возникло ощущение, что ее взгляд проникает в самую его душу, туда, где прячется его «я».

Они сидели вместе на кухне, пили кофе, и Эмблер вдруг понял, зачем пришел. В ней было то, в чем он отчаянно нуждался, чего ему недоставало, как недостает ныряльщику воздуха, – тепло и человеческое сочувствие. Рассказ Осириса о мнемоническом наложении и прочих средствах психологического контроля поколебал его уверенность в себе: казалось, земля ушла из-под ног. А жестокое убийство слепого оперативника только подтвердило правоту сказанного им.