Путешествие на Луну (ЛП) - Ле Фор Жорж. Страница 62

— Только полчаса, — заметил он: — время приготовится к удару, который, предупреждаю, будет ужасен.

Шнейдер побледнел, но раздумывать было некогда, и он торопливо принялся помогать ученому.

Все гайки ставней были тщательно завинчены, рессоры буферов — осмотрены, хрупкие инструменты — спрятаны; наконец, к потолку вагона были привешены на прочных спиральных пружинах два гамака.

— Готово, — сказал Шнейдер.

— Ладно, — отозвался ученый. — Теперь у нас остается всего пять минут времени, поэтому ложись скорее в гамак, а я потушу электрические лампы.

Когда препаратор улегся, Шарп повернул кнопку и погрузил вагон во мрак, после чего поспешно растянулся на своем гамаке.

Настала мертвая тишина. Оба путешественника, объятые глубоким волнением, с трепетом ожидали, что принесет с собой ужасный момент падения, успех или смерть.

Вдруг температура вагона быстро поднялась; полусвет, пробивавшийся снаружи в щели ставней, исчез, и раздался страшный шум. Потом сильнейший толчок, казалось, разбил гранату вдребезги. Рессоры гамаков вытянулись и лопнули. Стёкла, аппараты, мебель — все превратилось в мелкие обломки…

Ошеломленные, разбитые, оба спутника без чувств покатились на пол и застыли в позе трупов…

ГЛАВА ХLI

Долго Шарп и его спутник лежали друг около друга, без движений, походя на трупы. Внутренность гранаты была темна и мрачна, словно могила. Вдруг в темноте раздался глухой, жалобный стон.

— Профессор! — простонал Шнейдер. — Профессор!

Гробовое молчание было ему ответом. Препаратор повторил свой зов, но также безуспешно. Тогда, собрав все свои силы, Шнейдер пополз к дивану, схватился за него и встал. Потом он порылся в карманах, вытащил спичку и чиркнул о стену.

При мерцающем свете слабого огонька он заметил Шарпа: учёный лежал, как мертвый, с застывшими членами и окровавленным лицом.

— Проклятие! — воскликнул Шнейдер, — он мертв!

Эта мысль придала ему силы. Он подбежал к пуговке электрической лампы и живо повернул ее. Но электрическая батарея, видимо, была испорчена, — света не было.

Шнейдер не знал, что делать. Спичка погасла, опалив его пальцы, и наступившая темнота показалась препаратору, после минутного света, еще ужаснее. Вдруг он вспомнил, что у него есть карманный подсвечник. Достать последний и зажечь свечу было делом нескольких мгновений.

Затем Шнейдер вернулся к своему спутнику, опустился возле него на колени и стал щупать биение сердца. Сердце ещё билось, хотя и слабо. Страх препаратора остаться одному в этой могиле — исчез, и он принялся искать средства вывести ученого из обморока. Очевидно, причиной последнего была рана, которую Шарп получил, ударившись при падении об угол шкафа, — будучи сама по себе довольно легкой, она, однако сопровождалась обильным кровотечением.

По счастью, походная аптечка уцелела от общего переполоха. Достав из неё бинты и корпию, Шнейдер наскоро сделал перевязку, после чего поднес к носу раненого склянку с нашатырным спиртом.

Через минуту Шарп открыл глаза и обвел вокруг себя недоумевающим взглядом, словно спрашивая, каким чудом он очутился здесь, на полу, среди обломков мебели и инструментов. Затем вдруг память вернулась к нему, он схватился за голову и вскричал:

— Мы на Луне?!..

— Кажется… должно быть, — отвечал Шнейдер.

— Как?!.. Разве ты еще не убедился в этом?

— Признаюсь, я сначала хотел убедиться, живы ли вы.

Шарп презрительно усмехнулся.

— Дурак! На твоем месте я сначала открыл бы окно.

— Это на вас похоже, — недовольно проворчал Шнейдер. — Вы такой эгоист…

— Эгоист? Нет, я ученый, — сухим голосом отвечал раненый.

В это мгновение ему бросилась в глаза зажженная свеча.

— Почему этот свет? — сносил он Шнейдера.

— Электричество не действует.

Шарп нахмурил брови.

— Что же, сейчвс ночь?

— Не знаю… — пожал плечами препаратор. — Знаю только, что, когда я очнулся, в вагоне царила беспросветная темнота.

— Гм… Но ведь это оттого, что мы закупорили наглухо все окна вагона.

Астроном сделал усилие подняться, но бессильно опустился назад.

— Дай мне, пожалуйста, руку, Шнейдер, — проговорил он, — я чувствую ужасную слабость.

Препаратор поспешил помочь раненому. Опираясь на его руку, Шарп сделал несколько шагов, полной грудью вдыхая воздух.

— Ну, вот, теперь немного лучше…. Вероятно, меня ослабила потеря крови.

С этими словами ученый прислонился к стене вагона.

— Теперь, — продолжал он, — нам надо прежде всего узнать, где мы… Встань на диван и отвинти ставень, Шнейдер!

Тот повиновался, но ему стоило большего труда отвинтить изогнутые при падении гайки. Наконец ставень упал, и лучи света проникли в вагон. Шарп тотчас погасил свечу.

— Ну? — дрожащим от нетерпения голосом спросил он.

— Мы на Луне, — отвечал Шнейдер, глядя в окно. — По крайней мере я вижу вдали горы, которые очень похожи на виденные нами во время падения.

Радостный крик вырвался из груди ученого.

— А в каком месте находится наш вагон?

Шнейдер привстал на носки, чтобы лучше разглядеть окружающее.

— По-видимому, — проговорил он через минуту, — мы упали на склон кратера…

— Внутренний или наружный склон?

— Конечно, наружный, иначе я не видел бы этих гор на горизонте.

— Гм… — задумался Шарп. — Вероятно, мы находимся на одном из небольших вулканов, усеивающих море Ясности… Хорошо, теперь спускайтесь скорее, — прибавил ученый, обращаясь к своему спутнику, — нам надо поскорее выйти отсюда.

— Выйти?! — воскликнул Шнейдер, спрыгивая с дивана. — Я думаю, не мешает сначала принять какие-нибудь меры предосторожности.

— Чего же бояться?

— А может быть, внешняя атмосфера слишком разрежена?

— Вещь возможная, — проворчал учёный.

— Вот видите.

— Но ведь не для того же мы с тобой прилетели на Луну, чтобы сидеть, запершись, в этой клетке?

— Это так… Все-таки мне хотелось бы сначала убедиться, что лунная атмосфера годна для дыхания.

— Я могу тебя в этом уверить.

— Гм… Конечно, ваши познания велики, профессор, однако на этот раз я сомневаюсь.

— Да почему же? — удивленно воскликнул Шарп.

Шнейдер не отвечал.

— Ты просто боишься, трус?! — презрительно воскликнул астроном.

— Боишься! Согласитесь, тут есть чего бояться.

— Но ведь мы с тобой перенесли опасности гораздо более серьёзные?.. Неужели же нам сидеть здесь вечно?

— Я не говорю этого, — запротестовал Шнейдер. — Мы выйдем, но сначала примем меры предосторожности.

— Да какие, болван? — вскричал Шарп, теряя терпение.

— Это уже ваше дело: вы ученый…

Легкая улыбка пробежала по губам астронома.

— Я могу для твоей безопасности принять только одну предосторожность…

— Говорите, говорите!

— Я выйду первым… Согласись, что ни один опыт не может быть убедительнее.

Шнейдер задумался.

— Согласен, — протянул он.

— Но что, если вы погибнете?

— Погибну? — Это мое дело.

И Шарп подошел к двери вагона, чтобы отвинтить ее гайки. Вдруг Шнейдер быстро взял его за плечо.

— Ну, что еще? — сердито спросил ученый, останавливаясь.

— Как вы думаете, профессор, имеете ли вы право так рисковать своей жизнью? — проговорил препаратор.

— Да ты шутишь, или нет? — удивленно воскликнул Шарп.

— Нет, я говорю серьёзно.

Ученый скрестил руки на груди.

— Так ты присваиваешь себе право мешать мне распоряжаться своей жизнью, как я хочу? — спросил он.