Дома костей - Ллойд-Джонс Эмили. Страница 39

Рин коснулась пальцами пояса и ничего не нашла.

Топора при ней не было. Ну разумеется. Она всегда вынимала его из-за пояса, ложась спать, чтобы не наткнуться на него случайно, перевернувшись во сне. Все, что у нее есть сейчас – чужой плащ и маленький нож в кармане. Из тех, какие годятся, чтобы свежевать кроликов, а не для защиты, но придется довольствоваться тем, что есть.

Она согнула ноги в коленях, нащупывая пальцами нож.

Дом костей сделал один тяжелый шаг в ее сторону.

Рин похолодела. Нежить двигалась как жидкая тень и вдруг очутилась прямо перед ней. Так близко, что Рин различала трещины на ее зубах, мелкие пятнышки на скулах. Мертвец был ниже ее ростом, и Рин мельком подумала, не женщина ли это.

Дом костей прерывисто втянул воздух сквозь зубы и словно высосал его из легких Рин. Надо воткнуть лезвие ему в позвоночник. Или в колено – если она сможет до него дотянуться…

Мертвый солдат метнулся вперед стремительно, как нападающая змея. Костлявые пальцы схватили Рин за плащ и с силой дернули. Застежка вдавилась ей в шею, и прежде чем Рин успела опомниться, она уже видела над собой деревья, задыхаясь от удара о землю. Ей не удалось даже крикнуть, а дом костей, вцепившись в волосы и плащ, поволок ее куда-то в горы.

Рин зарычала и вонзила пальцы в мягкую землю, пытаясь зацепиться. Она схватилась за старый папоротник – должно быть, он глубоко пустил корни, потому что ее перестали тащить. Дом костей дернул сильнее, и боль пронзила голову Рин. Рывок был ужасен, она наверняка лишилась части волос.

Нож выскользнул из кожаных ножен, Рин почувствовала, как он впился ей в большой палец. Изогнув руку, она нащупала рукоятку, а затем вонзила лезвие в запястье дома костей.

Железо. Лучшая защита смертных от магии и всех ее бед. Рин повернула нож, ожидая, что тварь отдернет руку.

Но напрасно. Дом костей лишь встряхнул рукой, как пес, избавляющийся от назойливой блохи.

Скрипнув зубами, Рин забилась, пытаясь вырваться.

Не вышло… но почему…

Павшие короли! Да ведь на некоторых домах костей доспехи. Доспехи из железа.

Оно никогда не отпугивало их. Ее топор ранил мертвецов, рубил их на части, но его металлического лезвия самого по себе было мало, чтобы внушить им страх.

Как глупо. Она была слишком наивна и теперь рычала и отбивалась, как взбесившийся зверь, пытаясь вырваться из ловушки.

Если предания не солгали, эти твари – порождения железного котла. Разумеется, металл им не страшен. Но если их сдерживала не железная изгородь, тогда что же? Расстояние от леса и котла? Что-то другое?

Времени думать не осталось: дом костей встряхнул ее с такой силой, что у нее лязгнули зубы. Шея отозвалась взрывом боли, пальцы, цепляющиеся за папоротник, ослабели и соскользнули, и ее потащили дальше в лес по земле.

Эллиса разбудил мочевой пузырь.

Он заморгал, открыл глаза и поморщился. За время сна на холодной и жесткой земле тело затекло, и ему понадобилось несколько минут, чтобы размять онемевшие руки.

Приглядевшись при свете догорающих углей костра, он увидел, что Адерин спит. Нет, не Адерин – Рин. Она свернулась в тугой клубочек на левом боку, волосы упали ей на щеку и закрытые глаза. Во сне по ее телу пробежала легкая дрожь.

Эллис встал, стараясь двигаться бесшумно, чтобы не разбудить Рин. Сняв с плеч плащ, он набросил его на Рин и закрепил застежкой, чтобы он не соскользнул.

Этот сентиментальный жест он едва ли мог себе позволить. Холод пробирал до костей, леденил каждую мышцу. Однако он разрешил себе этот безрассудный поступок хотя бы потому, что его никто не увидел.

Наклонившись, он подобрал топор Рин, провел пальцами по деревянной рукояти, задевая ногтями неровности. Топор был тяжелый, старый, но Эллис понимал, почему Рин с ним не расставалась. Его увесистость успокаивала.

Огонь уже почти погас, и он подбросил в него свежую ветку. Зеленые листья зашипели и задымились, и он поморщился, надеясь, что не потушил ненароком костер.

Эллис направился прочь от их маленького лагеря, подыскивая укромное место, где мог бы облегчиться. Он выбрал тень большой сосны. Закончив, он повернул обратно к лагерю.

В этот миг стук падающих камней заставил его резко обернуться. Схватив топор обеими руками, он напряг зрение и вгляделся в темноту, стараясь различить в ней хоть какое-нибудь движение.

Какое-то животное показалось в лунном свете. Эллис вскинул топор, замахнулся, но вдруг замер.

При свете луны белая шерсть животного казалась серебристой. Длинные рога угрожающе изгибались, в боку торчала кирка.

– Коза костей? – ахнул Эллис.

Коза заморгала, глядя на него, потом отряхнулась. Кирка у нее в боку задрожала, но не выпала из раны.

– Павшие короли… – Эллис опустил топор и поспешил к козе. – Поверить не могу, что ты нашла нас.

Должно быть, она отправилась за ними, как только зашло солнце, находя путь в горах с большей легкостью, чем ее двуногие спутники. Эллис не знал, все ли козы настолько упорны и не придала ли смерть решительности этой козе. Так или иначе, ее состояние… менялось к худшему. Она распространяла вонь разложения, и торчащая кирка впечатление отнюдь не скрашивала.

Коза уставилась на него.

Он ответил ей взглядом.

– Только не заставляй меня об этом пожалеть, – предупредил он и взялся за кирку.

Ему не нравилось причинять кому-либо боль. Он не мог смотреть, как кухарка сворачивает шеи курам, и провалил все попытки научить его сражаться. Все это было просто не в его характере. Надеясь, что коза костей ничего не почувствует, он покрепче ухватился за кирку и извлек ее из раны. Она вышла легко, он бросил ее на траву, вытер руки о штаны и передернулся.

– Полагаю, рудокопы не обрадовались, когда ты дала им отпор? – спросил он.

Коза открыла рот, как будто безмолвно отвечала ему.

Он покачал головой:

– Ты самое странное существо, какое я когда-либо встречал.

При этих словах коза завиляла хвостом и ткнулась ему в руку. Он нерешительно почесал ей голову между рогами, как делала Рин.

Коза прильнула к нему, прикрыв глаза от удовольствия.

– Странное, но славное, – добавил он.

Коза дернула ушами. Эллис услышал звук мгновение спустя: крик. Он пронесся по лесу, и у Эллиса полыхнуло в груди.

Схватив топор Рин, он бегом рванул к лагерю. Все его чувства обострились: с каждым вдохом он явственнее ощущал запах можжевельника и дождя, тени словно расступались от его взгляда, он слышал шарканье ног и шум схватки.

Вылетев на поляну, он увидел, что там пусто, но огляделся по сторонам и заметил, как что-то движется неподалеку. Рин лежала на земле там, куда не достигал свет костра, придавленная тяжестью тела в доспехах. Снова и снова она вонзала короткий нож в руку мертвого солдата, но мало чего этим добивалась.

От ярости края его поля зрения ослепительно вспыхнули. Он вскинул топор и понесся в атаку…

Но коза оказалась проворнее.

Она ударила дом костей в бедро. Рога смяли доспехи и ногу солдата под ними. Рин вывернулась из-под дома костей, ударив нежить локтем в лицо. Треск прокатился по всему лесу, дом костей отшатнулся и вскочил, явно ошеломленный, но по-прежнему способный действовать. Костлявые пальцы потянулись к плащу Эллиса, который запутался между ног Рин.

Эллис взмахнул топором что было силы. И уже во время замаха почувствовал, как мышцы лопатки раздирает боль. Но гнев приглушил эти ощущения, сделал их терпимыми.

Топор вонзился в голый позвоночник дома костей между плечом и черепом, мертвец задергался и упал. Он был похож на полураздавленного клопа – скорее жалкий, чем пугающий. Рин поспешно поднялась и ударила дом костей пяткой по черепу – раз, другой, третий, пока он наконец не перестал барахтаться на земле. Теперь его конечности двигались еле-еле, тянулись к чему-то, но тщетно.

Эти попытки продолжались до тех пор, пока Эллис не вытащил из кости топор и не принялся обрушивать его на мертвеца снова и снова.