Сделка Райнемана - Ладлэм Роберт. Страница 74

– Осмелюсь сказать, что да, – ответил Дэвид в свойственной Грэнвиллю англизированной манере излагать свои мысли.

– Надо же быть таким злючкой! – рассмеялась Джин. – Кстати, скажу тебе вот еще что: возможно, ты не пришелся ему по душе, а это значит, что ему невыносимо трудно примириться с тем, что происходит, и молча взирать на наши с тобой отношения.

Дэвид выпустил ее из объятий.

– Я и сам чувствую, что не вызываю у него симпатии… Прости меня, но я должен сейчас позвонить, а потом исчезнуть отсюда на какое-то время, чтобы встретиться кое с кем.

– Кое с кем?

– С бесподобным красавцем, который познакомит меня со множеством себе подобных. Между нами говоря, я его не выношу, но должен сотрудничать с ним… Ты пообедаешь со мной?

– Да, пообедаю. Я заранее запланировала это. И потому у тебя просто нет выбора.

– А ты и впрямь существо испорченное, как и говорила.

– Я не собиралась ничего от тебя скрывать. Ты порвал путы различных регламентаций, я же, возродившись из пепла, расправила крылья, чтобы вознестись ввысь… И теперь у нас с тобой легко и радостно на душе.

– То, что произошло, было неизбежно… Поскольку я встретил тебя. – Дэвид и сам не смог бы объяснить, почему он сказал так. Очевидно, это первое, что пришло ему на ум.

Уолтер Кенделл кружил по номеру, как тигр в клетке. Сидя на диване, Сполдинг пытался определить, какое животное он ему напоминает. Явно не из симпатичных.

– Слушайте меня! – орал Кенделл. – Это вам не военная операция! Вы обязаны лишь выполнять приказы, но не отдавать их!

– Прошу прощения, но мне кажется, что вы не так поняли меня. – Хотя Дэвида и подмывало ответить на грубость Кенделла грубостью, он решил все же, что лучше этого не делать.

– Это я-то не понял, дерьмо?! Вы заявили Свенсону, что у вас в Нью-Йорке возникли какие-то осложнения. Но это же ваши проблемы, а не наши!

– Вы не можете знать этого точно.

– О нет, могу! Вы попросту обвели вокруг пальца этого Свенсона! Не подумав о том, что ставите под угрозу все наше Дело!

– Подождите минутку. – Сполдинг подумал, что сейчас самое время объяснить бухгалтеру истинное положение вещей, прибегнув с этой целью к сухому, юридически точному языку, который только и доступен, насколько он знал, пониманию Кенделла. – Я сказал Свенсону, что, по моему мнению, «осложнения», возникшие у меня в Нью-Йорке, могут быть связаны как-то с Буэнос-Айресом. Я не сказал, что они связаны, я сказал лишь, что могут быть связаны.

– Это невозможно!

– Откуда у вас, черт возьми, такая уверенность?

– Откуда? Да просто оттуда, что я слежу за ходом событий! – Мало того, что Кенделл был возбужден, заключил, наблюдая за своим разгневанным собеседником, Дэвид, он еще и слушать ничего не желал. – Договоренность относительно сделки достигнута. Машина запущена. И нет никого, кто пытался бы остановить ее. Воспрепятствовать нам.

– Враждебные происки не прекращаются только потому, что кто-то там заключил соглашение. Если немецкое командование пронюхает о сделке, оно не задумываясь нанесет по Буэнос-Айресу сокрушительный бомбовый удар, чтобы только сорвать операцию.

– М-м… Нет-нет, этого не произойдет.

– Вы уверены в этом?

– Да, уверен. Мы точно знаем это… Так что не тревожьте больше этого глупого ублюдка Свенсона. Я ничего не хочу от вас скрывать. Речь идет, строго говоря, о переговорах, затрагивающих денежные вопросы. Мы могли бы справиться со всем и без помощи из Вашингтона, но там настаивали – точнее, настаивал Свенсон, – чтобы здесь находился их представитель. О’кей, вы и есть тот человек. Мы вправе надеяться, что вас не зря направили сюда. Знаете, как доставить бумаги по назначению, и владеете несколькими языками. Но это все, чем вы могли бы быть полезны для нас. И не пытайтесь брать на себя больше, чем следует. Дабы не огорчаться потом.

Дэвид вынужден был признаться себе, что только теперь стал доходить до него затаенный смысл хитроумной игры, затеянной Свенсоном. Бригадный генерал отвел ему вполне определенную роль, которая не даст никому оснований подозревать его, Алана Свенсона, в чем-то. Убийство Эриха Райнемана, независимо от того, сам ли Дэвид прикончит его или же нанятый им киллер, явится для всех полной неожиданностью. Свенсон вовсе не был тем «глупым ублюдком», каким считал его Кенделл. Или человеком, не способным ориентироваться в подобного рода делах, как полагал ранее Дэвид.

Свенсон нервничал. Поскольку ему пришлось заниматься вещами, с которыми он дотоле не сталкивался. Однако в конечном итоге, как понял только что Сполдинг, все встало на свои места. Генерал, проявив себя молодчиной, сумел разобраться во всем и расставить все точки над «i».

– Ну что же, пусть будет по-вашему. Простите меня, если я сказал что не так, – произнес как можно искренней Дэвид, придерживаясь в действительности иной точки зрения. – Возможно, я придал уж слишком большое значение тому, что приключилось со мной в Нью-Йорке. И на то имелись причины. Признаюсь, у меня были враги в Португалии… Но сюда я прибыл, как вам известно, под надежным прикрытием.

– Мне ничего не известно, выражайтесь яснее.

– В Нью-Йорке никто не смог бы узнать, что меня уже нет в этом городе.

– Вы уверены в этом?

– Да. Так же, как и вы, когда утверждаете, что нет никого, кто пытался бы сорвать сделку.

– Понятно… По этому вопросу вроде бы все выяснили. А теперь я хотел бы сказать, что у меня на руках график мероприятий, которые мы должны проводить совместно с нашими контрагентами.

– С Райнеманом вы уже встречались?

– Да. Вчера. Мы провели с ним вместе целый день.

– Что слышно о Леоне? – спросил Дэвид.

– Свенсон собирается прислать его с «няньками» в конце недели. Райнеман сообщил, что чертежи доставят в воскресенье или понедельник.

– Частями или все сразу?

– Очевидно, двумя партиями, но он не уверен. Однако это не имеет значения: ко вторнику, Райнеман гарантирует, будут все.

– Значит, скоро мы покончим с этим делом. Вы ведь подсчитали, что вся операция займет три недели, не больше. – У Дэвида защемило сердце. Не из-за Уолтера Кенделла, не из-за Эжена Леона, не из-за чертежей гироскопов для высотных бомбардировщиков. Ему было жаль, что у них с Джин осталась только одна неделя.

Мысль о разлуке сразила его. И он невольно подумал, что же случилось с ним, почему он реагирует столь болезненно на то, чего все равно не избежать.

Однако в следующее же мгновение Сполдинг взял себя в руки. Расслабляться ему нельзя, у него нет на это никакого права. Он и она принадлежат к различным мирам, и тут уж ничего не поделаешь.

– Райнеман держит все под строгим контролем, – сказал Кенделл. В голосе его послышались уважительные нотки. – Я был поражен, когда ознакомился с порядком, который он установил. Лучшего не придумать!

– Если это действительно так, как вы полагаете, то я вам не нужен, – произнес риторически Дэвид в надежде на то, что ему удастся сменить тему разговора.

– А я и не говорил, что вы нам нужны. Но речь идет о колоссальных денежных суммах, и, поскольку так или иначе значительную долю затрат берет на себя военный департамент, Свенсон хотел бы подстраховаться. Я не могу осуждать его за это: бизнес есть бизнес.

Сполдинг решил, что момент настал.

– Позвольте напомнить вам о шифровках. Я тоже не сидел сложа руки. За эти три дня завязал нечто вроде дружбы с посольским криптографом.

– С кем?

– С главным шифровальщиком посольства. Через него мы будем поддерживать связь с Вашингтоном. Вопрос об оплате его услуг уже решен.

– Ах да… Понятно, понятно… – Кенделл мял в руке сигарету, перед тем как закурить.

Очевидно, Кенделл не слишком много знает о шифровках и шифровальщиках, если, конечно, не притворяется, подумал Дэвид и решил проверить свою догадку, заранее, впрочем, предполагая, что он прав: все, что как-то касается засекреченных систем связи, от посторонних, понятно, скрывается.