Наедине с герцогом - Барнс Софи. Страница 36

Они играли вместе в пиратов, отец давал Энтони карты сокровищ с запутанными следами – должно быть, он целые вечера проводил за составлением заданий, после того как Энтони ложился спать. Да, у мальчика были гувернеры, но отец всегда находил возможность провести с ним время в библиотеке среди книг; они сидели на полу, склонившись над атласами, над трудами Платона, Аристотеля и Сократа, «Математическими началами натуральной философии» Ньютона в переводе с латыни А. Мотте и сотнями других работ, которые его отец считал крайне важными для воспитания юноши.

Освободившись из объятий сына, герцогиня вытерла тыльной стороной ладони заплаканные глаза, попыталась улыбнуться и сказала:

– Мне так его не хватает, Энтони!

Герцог боялся, что его голос сорвется, поэтому в ответ лишь кивнул.

– Я все еще жду, что он в любую минуту войдет в эту дверь, понимаешь? – продолжала герцогиня. Она тяжело вздохнула и взглянула на сына. – Я никогда не была сильным человеком, Энтони. Твой отец был для меня стеной. Когда он умер, я… – Ее голос оборвался, и она отвернулась.

– Матушка, у вас есть я, – ласково сказал Энтони. – А еще Уинстон и Луиза. Если вам что-нибудь нужно – что угодно, – мы всегда рядом.

– Именно поэтому я и попросила тебя присоединиться к нам с леди Крунинг за чаем, хотя и считаю, что ты немного перегнул палку. – Герцогиня едва заметно улыбнулась. – Ты был очень груб с ней.

Энтони не сдержал улыбку.

– Неужели? Быть этого не может!

Но его матушка кивнула, и Энтони пожал плечами.

– Она это заслужила.

– Может быть, и так. Но это все равно неправильно, – ответила герцогиня. – Ты должен быть более сдержанным и учтивым в подобных ситуациях. Будь рядом твой отец…

– Он был бы очень разочарован, верно?

Энтони испытал сожаление, когда осознал, что отец нашел бы другой выход из ситуации. Ему следует быть осмотрительнее, если он хочет быть достойным его памяти.

Они с матерью обменялись взглядами. Герцогиня выглядела необычайно серьезной.

– Ты не помнишь отца, когда он был таким же молодым, как ты. Знаю, ты его идеализируешь, но он тоже совершал ошибки. Из тебя получился хороший герцог, Энтони, и я ни на секунду не сомневаюсь в том, что отец гордился бы тобой.

Энтони стиснул зубы, чтобы не разрыдаться (у него в горле стоял ком), кивнул и повернулся к столику, стоявшему у стены.

– Выпьешь чего-нибудь? – предложил герцог, как только почувствовал, что может говорить и его голос не сорвется.

– Я бы выпила шерри, – ответила его мать.

Он слышал, как она встала, пока он искал для них бокалы и выбирал коньяк.

– Ты действительно полагаешь, что эта девушка – та самая, единственная, да?

Энтони на секунду застыл, потом обернулся.

– Да. – Он шагнул вперед и протянул матери бокал.

Она приняла бокал с шерри, взглянула на его содержимое, нахмурилась и сказала:

– Тогда не останавливайся ни перед чем, чтобы завоевать ее.

Герцогиня посмотрела на сына. В ее глазах было одобрение, и Энтони ни на секунду не усомнился в том, что его матушка, как и он сам, решительно настроена превратить мисс Чилкотт в герцогиню Кингсборо. И чтобы в этом не оставалось сомнений, мать Энтони подняла бокал и произнесла:

– Я всецело и полностью поддерживаю тебя.

Они чокнулись, и Энтони неожиданно осознал важность момента. Возможно, у его матери не хватает силы духа, чтобы противостоять таким, как леди Крунинг, но она безмерно добрая и любящая. И тот факт, что она безоговорочно поверила ему, хотя он сам едва верил себе, означал для него очень многое. Если теперь ему удастся убедить мисс Чилкотт и ее родителей, все сложится так, как он надеялся.

Глава 17

Со дня бала в Кингсборо прошло пять дней, но в голове у Изабеллы по-прежнему царила путаница. Мистер Робертс ухаживал за ней, но до сих пор так и не сделал официального предложения, и, кроме того, герцог не давал ей прохода.

Она безнадежно вздохнула. На мистера Робертса ей было абсолютно наплевать, – в особенности теперь, когда он признался в том, каким видит их брак. Но Изабелла знала, что ее отец сделает все от него зависящее, чтобы этот брак состоялся, и в конечном счете понимала: отказать мистеру Робертсу – значит не только разозлить его, но и глубоко уязвить своего отца.

С другой стороны, мужчина, к которому она чувствовала влечение, стоял значительно выше ее на социальной лестнице и Изабелла терялась при одной мысли о том, что из этого может что-нибудь получиться. Кроме того, ее мать ненавидела аристократов и все, что с ними связано, а это вряд ли могло привести к радостному воссоединению с герцогом.

Казалось, что герцога не смущает ее статус, и это еще больше влекло ее к нему. Он обладает властью, а еще он добрый, хороший человек, иначе наверняка попытался бы сделать ее своей любовницей. Несмотря на то что сам герцог был абсолютно уверен в том, что союз между ними возможен, Изабелла все еще сомневалась.

В конце концов, она его совсем не знала, впрочем, как и он ее. А что, если… того, что они чувствуют друг к другу, недостаточно? А если это чувство поблекнет? Герцог же не называл его любовью, к огромному облегчению Изабеллы, поскольку в противном случае она бы решила, что он слишком самонадеян. Он сказал, что это «обещание любви». И тем не менее… А что, если все это всего лишь влечение? Изабелла слышала об этом и раньше, и судя по поцелую на балу, не говоря уже о встрече на дороге три дня назад… Девушка почувствовала, как ей стало нестерпимо жарко при воспоминании об этой встрече. Она подошла к окну и открыла его.

Похоть…

Изабелла позволила себе мысленно произнести это слово и задумалась над ним. Неужели это называется именно так? Ее лицо обдало легким ветерком. Он играл с ее волосами. Девушка вздохнула, глядя на клочок бумаги в своей руке. Марджори тайком передала ей записку. Изабелла дождалась, когда служанка уйдет, и только потом надорвала печать, чтобы прочесть: герцог приглашал ее встретиться сегодня после полудня у сеновала Кингсборо, очень удобно расположенного на той же самой дороге, по которой она ходила к тетушке.

Изабелла почувствовала, как вся трепещет от одной мысли о том, чтобы пойти на это свидание. Ничего хорошего ей ждать не следовало, и тем не менее в записке говорилось, что герцог хочет с ней побеседовать. Внутренний голос предупреждал Изабеллу, что он возжелает гораздо большего, чем просто разговоры, но бешено колотящееся сердце заглушило здравый смысл.

Она хотела увидеть его еще раз, чтобы попрощаться. Изабеллу пугала сама мысль о встрече с ним, но, если она не готова убежать с герцогом, иного выбора у нее нет. Она не может разочаровать своих родителей, унизить отца, сообщить мистеру Робертсу, что он впустую потратил на нее время. Не такой она человек.

Но решимость Изабеллы пожертвовать собой ради других совсем не означала, что она откажет себе в последнем удовольствии – встрече с человеком, которого… Эту мысль девушка предпочла не додумывать до конца, поскольку она казалась ей слишком романтичной и грозила еще больше разбередить ей рану, если бы Изабелла позволила себе хотя бы на секунду в нее поверить.

Девушка надела простое хлопчатобумажное платье, нарвала в саду букет нарциссов и сообщила матери, что отнесет их тетушке. К счастью, миссис Чилкотт как раз занималась письмами и даже головы не подняла, только помахала дочери на прощание, желая ей приятной прогулки.

– А можно мне прогуляться с тобой? – спросила Джеми, не успела Изабелла дойти до калитки.

– Нет, – ответила девушка и многозначительно посмотрела на любопытную сестру.

Джеми улыбнулась и прошептала:

– Спешишь на свидание?

Изабелла, конечно же, подробно рассказала ей о бале в Кингсборо – обо всем, кроме поцелуя, – и Джеми, как и герцог, полагала, что они с Энтони должны пожениться, уверяя, что все отговорки ее старшей сестры просто смешны.

– Я намерена поставить точку в наших отношениях, – сказала Изабелла, прилагая усилия, чтобы ее голос звучал убедительно.