Страховщик - Литтл Бентли. Страница 38

– Я тоже еду! – воскликнула Бет. – Я поеду за вами!

Ханту стало легче на душе. Ни в чем так не нуждался он сейчас, как в свидетеле этого кафкианского кошмара. Пока она будет рядом, его не осмелятся обвинить в чем-то еще, или… Потом он сообразил: дальше приемной в полицейском участке ее не пустят. Когда его будут фотографировать и снимать отпечатки пальцев, Бет будет сидеть на холодной скамье, одна, мучаясь неизвестностью, и ничего не сможет сделать.

Он покачал головой.

– Лучше найди адвоката. Найди кого-нибудь, кто сможет меня оттуда вытащить!

По лицу Бет потекли слезы. Молодой полицейский ухмылялся; Ханта охватило почти непреодолимое желание выбить ублюдку зубы и стереть ухмылку с его наглой физиономии.

Бет сердито закусила губу, сдерживая слезы.

– Найду! – пообещала она. – Мы внесем залог, и уже завтра ты будешь на свободе. – И перевела свирепый взгляд на молодого полицейского: – А ты… номер жетона семь-семь-три! О тебе адвокат тоже все узнает. Увидимся в суде.

Полицейские вывели Ханта на улицу и, пригнув ему голову, затолкали на заднее сиденье автомобиля. Включенный маячок на крыше – красный-голубой, красный-голубой – освещал всю улицу, и со своего места Хант видел, как в окнах одно за другим появляются любопытные лица соседей.

Отпад.

В первую ночь он был охвачен таким ужасом, что так и не смог уснуть. Все книги и фильмы о тюрьме сходятся в одном: педофилов за решеткой не любят. Строго говоря, он еще не в тюрьме, он в следственном изоляторе, но и здесь есть камеры, заключенные, зарешеченные двери и окна – и, если что, никто не придет ему на помощь.

Следственный изолятор округа Пима.

А ведь он работает на округ и вряд ли сможет скрыть такое приключение от товарищей и начальства. Хоть в окружной администрации и работают сотни людей, слухи в ней разлетаются мгновенно. О том, что Хант Джексон обвиняется в педофилии, очень скоро узнают все. Узнает Стив. Значит, работу он потеряет – и, скорее всего, новой не найдет.

Нет, нет! Он пойдет в профсоюз, выяснит свои права. Его же только обвинили – виновность его не доказана! И он действительно невиновен! За что же увольнять?! Пусть только попробуют – он будет судиться с ними до скончания веков!

Или это будет последний гвоздь в крышку гроба их отдела? Последняя соломинка на спину верблюда? Да, теперь-то отдел благоустройства точно расформируют. И ничего ведь не докажешь. Можно судиться, когда лично тебя увольняют из-за ложного обвинения, но с кем судиться и в чем обвинять, когда увольняют весь отдел?

В глубине души Хант надеялся, что вот-вот войдет охранник, громко объявит его имя и скажет: свободен, на выход! Увы, как видно, Бет не смогла найти адвоката среди ночи и не сумела убедить копов, что они совершают страшную ошибку. Сам он пытался со всеми заговаривать, каждому объяснял, что ни в чем не виноват. Однако те двое, что его арестовали, и слушать не желали, тем, что фотографировали и заполняли бумаги, было все равно, а охранник, провожавший его в камеру, должно быть, от каждого нового «постояльца» это слышал.

Тяжелее всего не иметь вестей от Бет. Где она сейчас, что с ней? Вдруг ее сбил пьяный водитель? Или она попала в аварию, когда мчалась домой? Или, пока шла к машине, на нее напал какой-нибудь бандит и затащил в кусты? Хант понимал, что сам себя запугивает, все это крайне маловероятно – но, в конце концов, крайне маловероятно и то, что с ним уже произошло! На собственном опыте он убедился: возможно все.

Главное, он не понимал даже, в чем его обвиняют! Растление малолетней – значит, якобы занимался сексом с какой-то девочкой. С какой, где, когда? Откуда вообще взялось такое дикое обвинение? Полицейские ничего объяснять не желали. Оставалось отчаянно надеяться, что утром адвокат все-таки придет.

Ночь прошла благополучно. На Ханта никто не обращал внимания; украдкой приглядываясь к сокамерникам, он задумался о том, умеют ли преступники распознавать тех, кто не принадлежит к их числу, нет ли у них какого-то шестого чувства, подсказывающего, что в камеру угодил невиновный.

Впрочем, кого он обманывает? Кости ему не переломали лишь по одной причине – они еще не знают, кто он и за что сюда попал.

Адвокат действительно пришел с утра. Не слишком рано, уже после десяти. По имени Реймонд Дженнингс, с виду похож на Ф. Ли Бейли [17], разве что не такой помпезный. Хант не знал, как Бет его нашла, спросила ли у кого-то совета или просто позвонила по первому попавшемуся номеру в «Желтых страницах», однако выглядел Дженнингс знающим и надежным малым. Будем надеяться, сказал себе Хант, что это один из лучших тусонских адвокатов, способный щелчком пальцев вытащить человека из тюрьмы.

Систему уголовного правосудия Хант представлял себе исключительно по фильмам и телесериалам и ждал, что свидание с адвокатом пройдет либо в большом зале, вроде кафетерия, где десятки заключенных сидят за длинными столами и болтают со своими родными и юристами, либо в кабинке с пуленепробиваемыми стеклами, по телефону. Однако его провели в обычную на вид офисную комнату с массивным столом и четырьмя стульями в центре, с телевизором и видеомагнитофоном. Охранник ввел Ханта в комнату и снял с него наручники. Дженнингс уже сидел во главе стола, разложив перед собой бумаги. Он встал и протянул руку.

– Меня зовут Реймонд Дженнингс. Я ваш адвокат.

– Слава богу! – Хант пожал протянутую руку и сел на стул напротив. – В чем, черт побери, меня обвиняют? – начал он. – Никто ничего не говорит! А я ни в чем не виноват – и не могу даже представить, что натворил такого, в чем можно было усмотреть преступление. Единственное, что приходит на ум, – меня с кем-то перепутали, просто арестовали не того человека!

Дженнингс достал из стопки документов на столе полицейский рапорт.

– Предполагаемая жертва преступления – девятилетняя девочка по имени Кейт Гиффорд…

Кейт? Подружка Лилли?!

– О господи!

Хант согнулся, словно получил удар под дых. Вот те на! Перебирая этой бесконечной ночью все возможные варианты, о таком он даже подумать не мог!

– Ее родители полагают, что на протяжении длительного, точно не определенного периода времени вы растлевали их дочь. В частности, вчера утром совокуплялись с ней орально в парке Уэбстер, на одеяле, за кустом.

Родители?!

С Грегом и Ланой Гиффорд он познакомился у Джоэла на новогодней вечеринке. Оба работали в «Аутомейтид интерфейс» и оказались не только симпатичными людьми, но и почти коллегами Ханта. Гиффорды ему понравились, он от души радовался знакомству с людьми технически грамотными.

Ее родители полагают…

Значит, Грег и Лана подали на него заявление? Позвонить бы Грегу прямо сейчас, разобраться, что за недоразумение привело его к такому дикому, чудовищному выводу! Как?!. Никогда, даже в самых грязных фантазиях ему подобное и в голову не приходило! Хант не сомневался: стоит поговорить – пусть не с Грегом, даже с Ланой, – он без труда убедит их в своей невиновности! Его оболгали. Какой-то дурацкий розыгрыш, вышедший из-под контроля. Или, возможно, заговор неведомого врага… Его подставили! Но как это доказать?

– Ложь! – с негодованием ответил Хант. – Все ложь! Да, вчера утром я был в парке Уэбстер, мы там работали. Я занимаюсь обрезкой деревьев. Два свидетеля покажут, что все это время я был у них на глазах. Мы трое работаем вместе. Уехали оттуда в полдень. Ничего подобного там не было и быть не могло! И потом, этот парк в пятнадцати милях от дома Кейт. Как она вообще там оказалась?

– Значит, девочку вы знаете?

– Знаю. Она – лучшая подруга дочки моего лучшего друга. – Он растерянно провел рукой по волосам. – Не понимаю, что происходит. Бессмыслица какая-то!

– Что ж, если у вас есть два свидетеля, способные подтвердить, где вы были и чем занимались в то утро – я имею в виду, все утро, минута за минутой, – это нам поможет. Однако, сами понимаете, обвинение очень серьезное. Буду с вами откровенен: оно звучит весьма убедительно. И, скорее всего, произведет такое же впечатление на присяжных.