Роковое завещание - Мартова Людмила. Страница 11

Вообще-то он над ней подтрунивал, но адвокат Волина восприняла его вопрос совершенно серьезно.

– Строго говоря, квалификационный экзамен, который сдают юристы, желающие получить право адвокатской практики, содержат вопросы из всех отраслей права. Градации на адвокатов по уголовным, гражданским или административным делам не существует, и в моем адвокатском удостоверении специализация не прописана. Есть адвокаты, которые после получения статуса занимаются общей практикой, другие же выбирают какое-то одно, интересное для себя направление. Кому-то больше интересны арбитражные дела, кому-то гражданские, уголовные, земельные, трудовые, кому-то споры с налоговой, а кому-то наследственные. Но вообще-то это более свойственно западным правовым системам. В нашей стране исторически такого деления нет, так что мне приходилось и защищать права своих клиентов в области безопасности эксплуатации транспорта, и оказывать помощь в бракоразводных процессах, и содействовать в возвращении водительских прав и приватизации жилья. Один мой процесс был связан с незаконным оборотом наркотиков, хотя в целом вы правы, наследственных дел и сопровождения сделок с недвижимостью в моей практике больше.

– Евгения Алексеевна, повторюсь, я давно в бизнесе, так что не нужно заговаривать мне зубы. Я прекрасно знаю, что на сегодняшний день в России существует пусть условное, но все-таки деление на уголовных, арбитражных, налоговых, корпоративных адвокатов, а также адвокатов по гражданским делам, то есть цивилистов, адвокатов по делам об административных нарушениях и адвокатов общей специализации. Вы – отличный цивилист, именно поэтому мы с мамой к вам и обратились. Моя мама далека от юриспруденции, поэтому ее просьба, обращенная к вам, у меня удивления не вызывает, как и ваш первоначальный отказ. Но сейчас вы готовы завтра отправиться со мной на допрос.

– На беседу, – машинально поправила Волина.

– Хорошо. На беседу. И в связи с этим повторю свой вопрос. Что изменилось?

– Александр Петрович, все-таки деление адвокатов на виды в зависимости от отрасли специализации является условным. Во-первых, потому что в ряде случаев проблема может находиться на стыке двух отраслей права.

– Это не тот случай.

– Отказываться от интересных дел и оказывать узко направленную помощь могут себе позволить только именитые и востребованные адвокаты.

– Вы достаточно имениты и востребованы. Я наводил справки.

– Давайте будем считать, что мне интересно расширить свою практику. Конечно, вы можете отказаться от моих услуг, потому что узкоспециализированный адвокат по убийствам, разумеется, превосходит меня, как адвоката общего профиля, так как знает не только нормы закона, но и соответствующую судебную и следственную практику. У Ветлицкого больше опыта по конкретному виду дел, потому он наверняка способен найти более эффективные и необычные решения, а также будет действовать быстрее, поскольку ему не придется дополнительно погружаться в тему, чтобы ее изучить.

Александру стало совсем весело.

– Я не понял. Вы уговариваете вас нанять или отказаться от ваших услуг?

– Я не уговариваю. Я информирую, что адвокатов в городе много, есть те, которые лучше меня решат конкретную задачу, и я не буду уверять вас, что могу все. Тот, кто так поступает, просто вымогает у доверителя деньги. Я предлагаю вам свою помощь, потому что считаю, что она вам нужна. В чем конкретно будет заключаться эта помощь – в моих услугах или в звонке Ветлицкому – решать вам.

– А с чего вы вообще взяли, что мне нужна помощь адвоката? – уточнил Александр. – Вы что, считаете, что это я убил Ренату?

– Я не бросаюсь голословными обвинениями, – сухо сообщила Волина и заправила за ухо прядку волос. В этом жесте было что-то очень женское и трогательное. – Но у меня, скажем так, есть все основания полагать, что вы были на месте преступления.

Александра внезапно прошиб озноб. Совсем недавно он был убежден, что у дома Ренаты его никто не мог видеть. И вот стоящая перед ним женщина говорит, что знает, что он там был. Откуда? И кто еще мог быть в курсе? Черт, все эти неприятности ему совершенно ни к чему. Мама просто не перенесет лишних волнений.

– И каковы эти основания? – хрипло спросил он, сердясь, что голос выдает испытываемое им сейчас волнение.

В ответ она сунула руку в карман кардигана, протянула ее ему под нос и раскрыла сжатый кулак. На ладони лежала монета. Золотые двадцать пять рублей 1908 года выпуска.

Глава третья

Все-таки он разболелся.

Проснувшись утром, Дмитрий Макаров понял, что на работу сегодня точно не попадет. За грудиной было заложено так плотно, что дышалось с трудом, горло жгло огнем, как будто по нему прошлись наждачной бумагой, в сухом рту не копилась слюна, выворачивало суставы, а сам он был такой горячий, что вполне мог послужить причиной очередного пожара на вверенном ему объекте.

Да, точно, ночью они с Гордеевым выезжали на пожар. Кажется, в связи с этим он собирался утром что-то предпринять, вот только Дмитрий никак не мог вспомнить, что именно. Еще он совершенно точно обещал, что к полудню приедет в офис. Макаров скосил глаза на стоящие на тумбочке у кровати часы и поморщился. Движение глазных яблок вызывало боль. Половина десятого. Шансов привести себя в порядок до полудня немного.

Дмитрий голову бы дал на отсечение, что, проснувшись, даже не пошевелился, но тем не менее Лена услышала. Она всегда знала, что он проснулся, словно в нее был встроен какой-то датчик, совмещенный с макаровским телом.

– Доброе утро, – в приоткрытую дверь просунулась светловолосая голова жены. – Ну что, болеешь?

– Болею, – прохрипел Макаров, потому что голоса, разумеется, тоже не было. – Ленка, я, наверное, заразный. Ты детей ко мне не пускай и сама лучше не приближайся. А то заражу вас еще, не дай бог.

– Детей не пущу, – покладисто согласилась жена.

Русая голова исчезла, послышались удаляющиеся шаги, и Макаров вдруг расстроился от того, что остался один. Это же так грустно – болеть одному. В детстве он всегда в такие моменты жалел себя. Родители уходили на работу, младший брат – в школу, а он оставался дома, заботливо укрытый одеялом, с расставленными на тумбочке у постели лекарствами и надежными средствами утешения в виде разных вкусностей, а также графина с клюквенным морсом.

Морс полагалось пить в больших количествах. Считалось, что он «вымывает» вирус. К средствам утешения также относились шоколадка или конфета «Гулливер», несколько бутербродов с копченой колбасой и куриный бульон в термосе. И еще книжки, конечно.

Дима съедал бутерброды и пил морс, добирался до «Гулливера» и читал книжку со сказками, но при этом все равно отчаянно жалел себя, больного и несчастного, оставленного один на один со злобными бациллами. В его детстве был такой мультик «Митя и микробус». Макаров запомнил название, потому что главного героя мультфильма звали так же, как и его самого.

Мультфильм был кукольный, и в нем фигурировали человекообразные носатые микробы, лопались какие-то кровяные шарики, а из таблеток вылезали человечки, спеша на подмогу. А еще в нем были герои-фагоциты, которые вели неравный бой с микробами и распевали задорную песенку:

Этих самых фагоцитов Макаров боялся ничуть не меньше, чем микробов. И в температурном бреду ему казалось, что они окружают его кровать, ведут наступление, мелкие и вездесущие, как клопы. Клопов он один раз видел в квартире, в которой они летом снимали комнату на море, и с тех пор не случалось в его жизни большего ужаса. В общем, оставаться один на один с микробами и фагоцитами было страшновато и очень грустно, и с тех самых пор Дмитрий Макаров терпеть не мог болеть в одиночестве.