История - Геродот Галикарнасский. Страница 4

31. Когда подробными рассказами о счастливой судьбе Телла Солон еще больше возбудил внимание Креза, сей последний снова спросил его, кого же он считает вторым счастливцем, будучи уверен, что ему принадлежит по крайней мере второе место. «Клеобиса и Битона, – отвечал, однако, Солон. – Родом они аргивяне, имели достаточные средства к жизни и обладали такой физической силой, что оба вместе вышли победителями из состязания. Рассказывают об этом так: однажды в праздник Геры Аргосской их матери настоятельно было необходимо приехать в повозке в храм богини; быки не подоспели вовремя с поля, нужно было торопиться, тогда юноши сами наложили на себя ярмо и потащили повозку к храму на протяжении сорока пяти стадиев; на повозке сидела мать их. Совершив это на глазах праздничного собрания, юноши умерли прекраснейшею смертью, а божество показало на них, что для человека гораздо лучше умереть, нежели жить. Присутствовавшие аргивяне прославляли юношей за силу, а мать за таких детей; сама же мать, восхищенная подвигом сыновей своих и доставшейся ей на долю славой, молилась перед ликом богини о том, чтобы Клеобису и Битону божество даровало наилучшую человеческую участь. После этой молитвы они совершили жертву и участвовали в праздничной трапезе, потом заснули в том самом храме и более не вставали; таков был конец их жизни. Аргивяне сделали статуи юношей и пожертвовали в Дельфы как изображения достойнейших людей».

32. Таким образом вторыми победителями в счастии Солон признал этих юношей. Тогда Крез с досадой вопросил: «Неужели же, любезный афинянин, ты не во что ставишь мое счастье и меня считаешь ниже простых людей?» Солон на это отвечал: «Я знаю, Крез, что всякое божество завистливо и любит смуту, а ты спрашиваешь меня о человеческом счастье. Как много в своей долгой жизни человек вынужден видеть того, чего он не желал бы видеть, и как много он должен испытать! Пределом человеческой жизни я почитаю семьдесят лет; эти семьдесят лет составляют двадцать пять тысяч двести дней, не считая вставного месяца. Если же каждый второй год увеличить на один месяц для того, чтобы времена года точно совпадали с летосчислением, то на семьдесят лет получится вставных месяцев тридцать пять, что составит тысячу пятьдесят дней. Из всех этих дней в семидесяти годах, а их двадцать шесть тысяч двести пятьдесят, ни один никогда не приносит с собою того, что другой. Таким образом, Крез, человек весь не более как случайность. Ты конечно очень богат и царствуешь над многими народами, но назвать тебя счастливым я могу не раньше, как узнав, что век свой ты кончил счастливо. Ибо человек очень богатый ничуть не счастливее того, который имеет лишь насущный хлеб, если только первому не суждено, имея все блага, счастливо кончить дни свои. Ибо многие очень богатые люди несчастны, тогда как многие другие с умеренным состоянием счастливы. Очень богатый, но несчастный человек превосходит счастливого, но малоимущего в двух только отношениях, а счастливый превосходит несчастного богача во многом. Тогда как первый имеет возможность удовлетворять свои страсти и перенести большую приключившуюся с ним беду, последний превосходит его в следующем: будучи не в состоянии удовлетворять страсти и переносить несчастья подобно первому, второй огражден от них своим счастьем; он не подвергается испытаниям, свободен от болезней, не впадает в несчастья, имеет детей, благообразен. Если ко всему этому конец жизни его прекрасен, то вот тебе тот, о ком спрашиваешь, – человек, достойный назваться счастливым. Все-таки ранее смерти его воздержись с приговором, не называй его счастливым, но лишь благоденствующим. Совмещение всего в одном лице невозможно, подобно тому как ни одна страна не довлеет себе во всем, но, имея одно, нуждается в другом, и та страна наилучше, которая имеет больше всех. Подобно этому нет ни одного человека, довлеющего себе во всем: одно он имеет, в другом нуждается; кто владеет наибольшим числом благ до конца дней и в благополучии кончает жизнь, того, царь, по моему мнению, справедливо назвать счастливым. Во всяком деле следует смотреть на конец: многих людей божество ласкало надеждою счастья и потом окончательно ниспровергало их».

33. Речи эти неприятны были Крезу; на Солона он посмотрел с пренебрежением и отпустил его; глупцом казался ему тот, кто не обращает внимания на настоящие блага и советует во всяком деле взирать лишь на конец.

34. После отъезда Солона постигло Креза тяжкое возмездие от божества, как кажется, за то, что он почитал себя счастливейшим из всех людей. В первую же ночь во сне явился ему призрак и правдиво предсказал несчастья, грозившие его сыну. У Креза было два сына; один из них был калека, глухонемой; другой во всем далеко превосходил своих сверстников; назывался он Атис. На этого-то Атиса и указало сновидение Крезу, говоря, что он погибнет от раны, нанесенной железным копьем. Проснувшись, Крез пришел в себя и в ужасе от сновидения тотчас решил женить сына; и, хотя прежде Атис обыкновенно становился во главе лидийского войска, Крез не отпускал его больше в военные походы. Равным образом велел перенести из зал в дальние покои дротики, копье и всякое иное оружие, чтобы оно со стен не упало на сына.

35. Во время свадьбы сына в Сарды пришел человек, запятнанный невольным преступлением, с нечистыми еще руками; по происхождению фригиец, он был царского рода; пришел он в дом Креза и согласно тамошним обычаям просил об очищении. Крез очистил его. Обряд очистительный у лидийцев походит на тот же обряд у эллинов. Совершив обычное очищение, Крез стал расспрашивать гостя, откуда и кто он: «Кто ты, странник, из какой части Фригии пришел к моему очагу? Какого мужчину или какую женщину умертвил ты?» «Царь, – отвечал гость, – я сын Гордия, внук Мидаса; имя мое Адраст, а умертвил я нечаянно родного брата и явился сюда, изгнанный отцом и лишенный всего». Крез на это заметил ему: «Ты – сын друзей наших и пришел к друзьям; находясь в нашем доме, ты ни в чем не будешь нуждаться. Несчастье свое переноси терпеливо, и это послужит тебе на благо». Так он жил в доме Креза.

36. В это самое время на Мисийском Олимпе появился свирепый кабан; спускаясь с горы, он опустошал поля мисийцев. Много раз уже мисийцы выходили на зверя, но не причиняли ему никакого вреда, напротив, сами от него терпели. Наконец, к Крезу пришли посланцы от мисийцев с просьбой. «В нашей земле, царь, – сказали они, – появился огромный кабан, опустошающий наши поля; при всех усилиях мы не можем одолеть его. Теперь просим тебя, пошли к нам своего сына и избранных юношей с собаками, чтобы прогнать дикого зверя из нашей земли». Так просили они Креза, но царь, памятуя сновидение, сказал им: «О сыне моем больше и не вспоминайте; к вам не пошлю я его; он недавно женился и теперь занят супругой. Но я дам вам отборных лидийцев и всех моих охотничьих собак. И прикажу приложить всяческие старания к тому, чтобы вместе с вами прогнать зверя из вашей земли».

37. Таков был ответ Креза, и мисийцы остались довольны им. Но сын Креза слышал их просьбу и также пришел сюда. Так как отец отказался отпустить его вместе с мисийцами, то юноша обратился к отцу с такою речью: «Прежде, отец мой, лучшим и благороднейшим занятием моим было ходить на войну, охотиться и тем снискивать себе славу. Теперь ты удерживаешь меня от войны и охоты: ни трусость моя, ни малодушие не озабочивают тебя. Какими глазами глядеть мне теперь на людей, когда я иду на площадь или возвращаюсь оттуда? Что станут думать обо мне наши граждане? Каким покажусь я жене моей? Что за мужа имеет во мне, подумает она. Поэтому или отпусти меня на охоту, или докажи мне, что иначе поступать не следует».

38. Крез на это отвечал: «Я поступаю так, дитя мое, вовсе не из равнодушия к трусости в тебе или к какому иному недостатку, но потому что явившийся во сне призрак сказал мне, что ты недолговечен и что умрешь от железного копья. Во внимание к сновидению я ускорил твою свадьбу; удерживаю тебя от предприятий и принимаю всевозможные меры к тому, чтобы при моей жизни сохранить тебя невредимым; ведь ты единственный у меня сын; другого, лишенного слуха от рождения, я не считаю».