Лабутены для Золушки - Корецкий Данил Аркадьевич. Страница 33
Роже рассмеялся, шумно скребя густую щетину на бычьем подбородке.
– О да, прорекламируем по полной, – поддакнул он. – Если вы, конечно, постараетесь…
Пленницы со смиренным видом отворачивались, опускали глаза в пол – было заметно, что им не впервой выслушивать такое, но вступать в перебранку они боятся. Да и привлекать к себе излишнее внимание – тоже.
– А что это я слышу? – тетушка Амели вернулась довольно быстро и успела вовремя. – Это хрюканье вонючих свиней? Королева сейчас живо отправит вас на кухню, где уже точатся ножи!
В комнате наступила тишина. Девушки изумленно уставились на хозяйку этой лачуги, да и «гориллы» выкатили на нее свои пустые глаза, и словно окаменели.
Замызганное домашнее платье было украшено бриллиантовым колье, а на засаленных волосах кокетливо сидела корона Королевы бала цветов. В руках она держала мятые джинсы и футболку.
– Что, испугались! – довольно воскликнула она. – То-то же! Слушайтесь того, у кого корона на голове и кое-что в кармане!
Амели многозначительно похлопала себя по дряблому боку.
– А вот что я принесла для бывшей Королевы, хочу утешить бедняжку…
Она положила одежду на кровать Киры.
– Думаю, размер как раз твой. У меня глаз наметанный. В этом тебе удобней будет. Да и платьишко, поди, денег стоит немалых. Я его постираю, подштопаю и оставлю себе. А камешки, конечно, придется отдать – это я так, поношу, чтобы покрасоваться…
«Разве эти толстые пальцы могут штопать воздух и солнечный свет с блестками звезд?!» Мысль о том, во что превратится лебяжья одежда от Готье после «стирки» и «штопки» тетушки Амели не успела прокрутиться в мозгу Киры, как кружащиеся в голове слова сами слетели с губ:
– Отпустите меня, пожалуйста… Я здесь по ошибке… Я просто не выживу…
Тетушка Амели всплеснула пухлыми ручками:
– Да что ты, девочка моя! Как же так, взять и отпустить?! Да за Королеву Бала цветов заплатят больше, чем за всех остальных кисок вместе взятых!
Подпиравшие дверной косяк «гориллы» зашлись визгливым смехом.
– А что, старушка, может, устроим праздник – поделим драгоценности, напьемся, да используем девчонок по назначению? – продолжал веселиться Этьен.
– Конечно, конечно, мои маленькие ребятки! – тетушка Амели, сунув руку в карман платья, со своей обычной сладкой улыбкой подошла к огромным безмозглым тушам. – Мой дебильный хряк очень хорошо придумал…
И вдруг, с неожиданной ловкостью, резко ударила Этьена коленом в пах, а когда он согнулся, добавила кулаком по затылку, причем на пальцах уже блестел узкий кастет с полусферическими шипами. Следующий удар пришелся второму охраннику в лицо, оставив на скуле красный рубец с четырьмя кровоточащими ранками.
– Роже тоже дебильный хряк, но он не высказывает такой чуши, как ты! – сейчас Амели уже не улыбалась и не изображала добрую тетушку, напротив, она внушала парализующий ужас и проштрафившимся «гориллам», и пленницам. – И запомните, если кто-то приблизится к сейфу или к кому-то из девчонок, хотя бы на метр, тому я вышибу мозги и скормлю своим свиньям, которые умнее вас в тысячу раз! Помните, придурка Клода?
Судя по серьезному молчанию охранников, Клода они помнили.
Переодеваться в принесенную одежду Кира не стала – может, побрезговала, а может, хотела сохранить на себе платье Королевы, вместо того, чтобы напяливать робу заключенной и тем самым соглашаться с новой социальной ролью. Пленницы долго не могли заснуть: обсуждали шансы на освобождение. Варианты высказывались разные: побег, полицейская операция, подвиг благородного рыцаря…
Но убежать при такой охране было маловероятно, с освобождающими прекрасных дам рыцарями последние двести пятьдесят лет было довольно напряженно, даже склонная к фантазиям Кира не могла представить, каким образом вдруг ее найдет и спасет Андрей. Оставалась полиция. Но кто ее сюда наведет?
– Раз они пользуются этой фермой, значит, у них все схвачено, – подвела итог опытная Марша, которая неплохо знала изнанку жизни. – Место пустынное, отдаленное, достаточно прикормить местного жандарма и можно ничего не опасаться…
В общем, спасать их было некому. Правда, Марша хорохорилась и говорила, что у нее есть один знакомый апаш [7], но все понимали, что это знакомство вряд ли способно кому-то из них помочь. На такой пессимистической ноте обсуждение завершилось и девушки отошли ко сну.
Всю ночь Кира провела в странной балансировке между явью и дремотным оцепенением: то проваливаясь ненадолго в спасительное забытье, то выныривая в жуткую явь, каждый раз вскидывая голову с липкой подушки и озираясь в полумраке – все ли по-прежнему, не рассыпалась ли ее тюрьма, как хлипкая декорация.
– Да спи ты, – проворчала разбуженная в очередной раз Софи. – Только зря изводишь себя… Береги силы.
Снова оставалось лишь одно – укрыться с головой одеялом и постараться хотя бы этим отгородиться от окружающего ужаса, так запросто, по-простецки орудовавшего в ее груди своими щупальцами.
«Чертова Ривьера, – думала она. – Лучше бы я сделала ремонт, купила новую мебель. Лучше бы в Сочи съездила. Или в Турцию». Она вспомнила, что в Турцию ей теперь, возможно, предстоит попасть в качестве живого товара – и тихонько разревелась. Слезы вымотали ее окончательно, и Кира сама не заметила, как отключилась.
Но в какой-то момент она села на кровати с открытыми глазами, будто и не спала. Ночь начала сереть рассветом. Но главное – что-то происходило снаружи – там, откуда днем доносились шаги и реготание охранников. И Кира почему-то знала: это «что-то» выходит за рамки устоявшейся жизни пересыльного гангстерского притона. Напряженный до предела слух ничего не улавливал, но она со стопроцентной уверенностью ощущала скрытое смертельное напряжение и бесшумное, но жестокое действо, происходящее совсем близко и воспринимаемое ее чутким организмом по каким-то неизвестным энергетическим каналам… Вот обостренное восприятие уловило звуки какой-то возни, странные хлопки…
– Марша, – позвала Кира отчаянным шепотом. – Проснись…
Но мулатка мирно сопела на соседней койке и не реагировала на призыв. Однако, раздавшийся в следующую секунду ружейный выстрел сорвал ее с кровати. С криками: «Черт! Святая Дева Мария! Ох, дерьмо!» – Марша бросилась к двери, по пути схватив стул, и привычно сунула его спинкой под ручку.
– Эй! Вставайте! – крикнула она и, развернувшись к Кире, выругалась. – Что уставилась?
Догадавшись, что Марша просит помочь, Кира сорвалась с места и принялась со скрипом двигать стол, потом тумбочку и кровать. Кое-как им удалось забаррикадировать дверь.
– О, черт! О, Дева Мария! – то молилась, то богохульствовала мулатка, а остальные девушки оцепенело сидели на кроватях.
Между тем события за стенами их комнаты разворачивались стремительно. Не осталось никаких сомнений, что снаружи одни парни дерутся с другими. На пол валились массивные тела, слышались удары, крики, стоны, хрипы. На верхнем этаже что-то треснуло и гулко влетело в стену, так что дом содрогнулся. Раздался истошный крик тетушки Амели – и тут же оборвался. Выйдя из оцепенения, Софи, Анна-Тереза и Эмма выпрыгнули их своих кроватей и присоединились к возведению баррикады: к двери были снесены все предметы мебели, включая железные кровати.
– Хрен его знает, кто там, – прошептала Марша, кивая на заваленную дверь. – Может, другие бандиты, конкуренты. Я знаю одну такую историю… Тогда всех перестреляли!
Дом наполнился упругим стуком подошв и негромкими голосами, перебрасывавшимися короткими то ли репликами, то ли командами. Несколько бесконечно тянувшихся минут прошли, и дверь в комнату к девушкам сотряс мощный удар, потом еще один и еще. Баррикада не выдержала испытания: замок с хрустом вырвало из дерева, дверь подалась вперед, ножки стульев и стола заскрипели по полу. Протиснувшись в образовавшийся проход, в комнату, подсвечивая себе яркими фонарями, вошли два могучих африканца, очень похожие выправкой и фигурами, на давешних телохранителей Афолаби. И выглядели они так, будто только что приехали из Мон Дельмора, и ни в каких схватках не участвовали: аккуратно сидящие одинаковые темные костюмы, белые сорочки, одинаковые неброские галстуки. Осветив лица всех пленниц по очереди, и не говоря ни слова, они двинулись прямиком к Кире. Та стояла у стены на ватных ногах, онемев от страха.