Лабутены для Золушки - Корецкий Данил Аркадьевич. Страница 43

Камински кивнул.

– Да. И это юридический факт.

– Скорее нонсенс! Геолог, выполнивший контракт и сделавший открытие, не может стать владельцем половины золотого прииска или алмазной шахты!

– Или нефтяного месторождения, – добавил Ахмед бен Касим на прекрасном английском, чем, похоже, никого особенно не удивил.

– С высказанными мнениями можно согласиться, – вмешался в разговор Вильям Вебер. – Я не знаю ни одного случая, когда первооткрыватель получал банковский кредит в размере пятидесяти процентов под залог своего открытия. Финансовая система фактически не признает права первооткрывателя. Было бы вполне естественно, привести юридическую сторону дела в соответствие с реальностью.

Разговор приобрел узкоспециальный характер и велся на разных языках, Кира бы ничего не поняла, если бы Андре не переводил все на русский. Причем она его об этом не просила. Но раз он переводил, значит, получил соответствующее указание. От кого? Тут и думать нечего: от непосредственного хозяина – Джелани Афолаби… Но почему алмазный магнат хочет, чтобы, по сути, обычная русская туристка, пусть даже с созданным вокруг радужным ореолом кратковременной славы, вникала в право первооткрывателя месторождений полезных ископаемых?

В конце концов Джеймс Камински согласился с необходимостью реформировать «право первооткрывателя». Возникшее было некоторое напряжение разрядилось, исчезнувший стюарт вновь материализовался и наполнил бокалы.

– За чудесную прогулку! – торжественно провозгласил тост банкир Вебер.

– За милых дам, терпение которых позволило обсудить наши скучные дела! – поднял бокал с бурбоном Камински.

– За хозяина, подарившего нам этот незабываемый день! – прощебетала Маргарет.

Тосты следовали один за другим, бокалы добросовестно осушались, даже Ахмед бен Касим позволил себе пригубить шампанское. И хотя этот жест выглядел символическим, но говорил о многом. Серьезная беседа длилась не более получаса, но Кире стало совершенно ясно, что она не ошиблась в первоначальном предположении – ради этих тридцати минут и было задумано замечательное воздушное путешествие!

Но все хорошее имеет обыкновение заканчиваться. Солнце стало клониться к закату, когда дирижабль плавно опустился к земле и был принайтован к причальной мачте. Но оказалось, что это еще не конец.

– Мы разделили компанию друг друга в небе, так неужели мы не продолжим общение на земле? – торжественно произнес Афолаби. – Прошу всех отобедать в моем новом доме. Отказы не принимаются!

Он вскинул черные руки светлыми ладонями вверх и добавил:

– Мои повара такого не прощают!

– О! Я слышал, что чрезвычайно опасно – дразнить африканского повара, – заметил Вебер. – Тем более если они набираются из «Черных леопардов»…

Снова раздался общий хохот и, перекидываясь шутками, гости спустились по трапу. Внизу, у самого дирижабля, уже ждали подогнанные заранее автомобили. Похоже, гостеприимство Афолаби действительно не признавало возражений и проволочек.

Роскошная вилла Афолаби, охраняемая «Черными леопардами», имела огромную территорию и была оформлена в африканских мотивах: узорные полы, разбросанные тут и там шкуры зебр и львов, стены, покрытые традиционными орнаментами.

Стол накрыли во дворе, на специальной площадке под навесом и с шатрами для отдыха рядом. Чернокожая прислуга, одетая в традиционные одежды Северной Африки, предлагала гостям яства из мяса антилоп, крокодилов и слонов, которое запекалось, вперемешку с раскаленными камнями, в яме под горящим костром. Угощали также «приготовленными по традиционным рецептам» кашасой и пивом. Желающих пить африканское спиртное, впрочем, не нашлось. Гостей, надо полагать, насторожило упоминание о традиционном рецепте – было время, когда тростник пережевывали всем племенем прежде, чем отправлять бродить. Кто знает, когда закончились эти традиции. И закончились ли вообще… Впрочем, и европейского алкоголя имелось в изобилии.

Маргарет и Мария с любопытством пробовали крокодилятину и слонятину, Кира, которая даже голубя не могла есть, ограничилась кусочком стейка из антилопы. Как только наполнились тарелки и были разлиты напитки, Афолаби с бокалом в руке поднялся и, дождавшись, когда стихнут голоса, произнес с таким пафосом, что Кира моментально вспомнила витиеватое приглашение на тонком листе золота.

– Предлагаю в лице нашей очаровательной гостьи, Королевы Бала цветов, – он учтиво указал рукой в сторону Киры. – Выпить за прекрасную и непобедимую Россию, надежного друга Борсханы. За Россию и дружбу между нашими странами!

«Ух, ты! – думала Кира, осушая очередной, неизвестно какой бокал шампанского. – Я прям как посол доброй воли, честное слово. Вот бы мама удивилась».

Потом Вильям Вебер вспомнил о каком-то металлургическом комбинате, строительство которого на юге Борсханы было заморожено несколько лет тому назад, Афолаби начал отвечать довольно пространно, подыскивая слова – как поняла Кира, для политкорректных формулировок, описывающих некий финансовый скандал – и она снова переключилась в энергосберегающий режим вежливого присутствия. Судьба металлургического комбината ее не интересовала. Интересовали ее блики и складки на крокодильей шкуре, растянутой возле стола, вкус терпкого соуса, которым был полит ее фруктовый салат, ветка пальмы, покачивающаяся над головой.

Обед закончился довольно быстро. Первым незаметно исчез Ахмед бен Касим, потом откланялись Вебер с Маргарет, потом неизвестная пара. Камински с Марией тоже стали собираться.

– Подвезете меня? – спросила Кира у Марии. Та кивнула.

– Мадемуазель, не беспокойтесь, вас доставят в отель, – услышала Кира сзади знакомый голос.

Она оглянулась. Перед ней стоял Мадиба. На этот раз он был в боевом черном комбинезоне и высоких ботинках. Эта одежда шла ему больше, чем наряд пляжного плейбоя.

– Господин Афолаби просит вас задержаться немного для важного разговора.

Кира задумалась. Оставаться наедине с африканским олигархом, было чревато… Но Мадиба, будто прочитав ее мысли, добавил:

– Здесь вам ничего не грозит. Ваше авто уже дожидается. Я лично доставлю вас до места.

Действительно, белый «Ситроен» с занавесками на окнах, ждал у выездных ворот.

– Ну, что ж, – сказала она. – Положусь на слово своего спасителя.

«Бентли» Вебера выехал за ворота. Афолаби помахал вслед рукой, потом согнал с лица улыбку и жестом пригласил Киру пройтись по широкой веранде, окаймлявшей здание. Пол здесь был стеклянным, под стеклом тянулись желтые песчаные дюны и барханы – в сравнении с настоящими крошечные, но выглядевшие вполне натурально.

– Песок Сахары, – пояснил Афолаби. – Если ходить достаточно долго, вы заметите, что рисунок на песке меняется. Совсем как в настоящей Сахаре… Там незаметные вентиляторы…

Тон его изменился – утратил театральный пафос владельца дирижабля, а может быть, и хозяина жизни.

– Боюсь, сегодня я не готова наблюдать за сменой рисунка под вашей верандой, – улыбнулась она. – Хотя замысел архитектора просто гениальный.

– Приятно, что вы оценили.

Они прошли вдоль фасада в молчании, хозяин жестом пригласил продолжить прогулку и, не дожидаясь Киру, свернул за угол. Она поискала глазами Мадиба. Тот прохаживался возле «Ситроена». Она догнала хозяина.

– Так о чем вы хотели говорить, мсье Афолаби?

– О Дмитрии.

– Каком Дмитрии?

– О вашем отце…

– Что?!

Кира подошла, молча посмотрела в непроницаемые черные глаза с красными прожилками в белках. Африканец не отвел взгляда.

– Да, да, я его знал.

Они двинулись дальше по стеклянному полу веранды.

– Не скажу, что был знаком с ним близко, – Афолаби заложил руки за спину. – Он проводил в Борсхане разведку алмазных месторождений. А я в то время возглавлял нашу службу безопасности и курировал их экспедицию. А непосредственную работу: снабжение геологической партии всем необходимым, обеспечение безопасности, осуществлял мой заместитель Бонгани, с которым вы познакомились…