Австралийские этюды Полет бумеранга - Гржимек Бернгард. Страница 84

Дважды в году: в марте — апреле и в августе — сентябре — поссумы спариваются. И уже через две-три недели происходят роды. Перед этим самка тщательно обследует и вычищает сумку, а также вылизывает шерсть на пути детеныша к сумке. Крошечный новорожденный, голый и слепой, уверенно находит сумку и присасывается к одному из двух сосков. Хотя природа и предусмотрела два соска в сумке, но у кистехвостого поссума рождается лишь один детеныш.

Только через три с половиной месяца после рождения детеныш прозревает, но и после этого продолжает жить в сумке до четырех-пяти месяцев. Затем он покидает сумку и путешествует по деревьям, уцепившись за брюхо матери. Лишь в возрасте семи месяцев молодой поссум становится самостоятельным.

У поссумов немало врагов, которые могут поймать зверя на земле (динго, лисица), на ветвях дерева (клинохвостый орел) и даже в дупле (крупные вараны).

Кроме того, поссумы в течение многих десятилетий служили объектом пушного промысла, и в начале нынешнего века в Австралии добывалось ежегодно до двух миллионов зверьков. Их шкурки шли на международные пушные рынки под названием «поссум», «скунс», «бобр», «аделаидская шиншилла». В одном штате Виктория в двадцатых годах добывалось ежегодно до полумиллиона кистехвостых поссумов. Когда в 1931 году был открыт сезон охоты на июнь и июль, за два месяца было добыто более восьмисот тысяч зверьков. Начиная с тридцатых годов этот вид был взят в различных штатах под полную или частичную охрану с ограниченным сезоном охоты или лицензионным отстрелом.

Во время пребывания на острове Кенгуру мне приходилось слышать жалобы фермеров на бесчинства поссумов в их садах. Зверьки объедают молодую листву, почки, цветы и фрукты на плодовых деревьях и кустарниках. Однако разрешение на отстрел определенного количества зверьков фермер может получить лишь в том случае, если инспектор управления охраны природы удостоверится в значительности ущерба.

Конечно, далеко не всегда фермеры обращаются за лицензиями в это управление, предпочитая расправляться с поссумами самостоятельно. Любопытно также, что фермеры обращаются за лицензиями по поводу «вреда от поссума» в основном зимой, когда шкурка у него хорошая, а плодов в садах вовсе нет; летом же фермеры, напротив, отказываются от предлагаемых лицензий.

Совсем иное отношение к поссумам у городских жителей, которые чаще всего рады появлению милого и забавного зверька в своем саду. Здесь кистехвостый поссум может не бояться соседства человека. Домовладельцы часто ставят на верандах или в саду кормушки, наполненные хлебом, яблоками, виноградом, и с наступлением темноты из-под крыши или из глубины сада появляется осторожной поступью толстый и пушистый гость с вкрадчивыми движениями и выразительными глазами. Он забирается на кормушку и, ловко хватая лакомые кусочки, передними лапками направляет их к себе в рот. В некоторых семьях кормление поссумов составляет непременный ритуал после вечернего чая.

Меньшую известность приобрел кольцехвостый поссум, обитающий лишь в лесных областях Восточной Австралии. Это более изящный зверек размером до сорока сантиметров. Хвост его не так сильно опушен, как у кистехвостого поссума; к концу он суживается и покрыт на конце белой короткой шерстью. Нижняя сторона хвоста голая, что позволяет поссуму крепко держаться им при лазании по ветвям. Кольцехвостый поссум встречается и в нетронутых лесах, и в освоенных местах: садах, городских парках.

В отличие от кистехвостого поссума его меньший собрат строит шарообразное гнездо из веток и листвы на кустарниках и деревьях, иногда поселяется в дуплах и лишь изредка проникает в дома и на чердаки. В гнезде самка приносит двух детенышей, которые появляются на свет в январе, а в апреле уже покидают сумку. Затем детеныши еще около месяца путешествуют на спине матери, вцепившись лапами в шерсть и обхватив ее туловище цепким хвостом. Питается кольцехвостый поссум листвой, почками, бутонами и цветами эвкалиптов, а в садах — листьями и плодами фруктовых деревьев. Поэтому в некоторых районах этого поссума также считают вредителем садоводства.

В Мельбурне мне пришлось видеть семью кольцехвостых поссумов — самку и двух подросших детенышей — на подкормке в маленьком саду около дома. Кормушка была установлена на длинном, высотой около полутора метров, шесте под кроной дерева. С наступлением полной темноты семейство поссумов появлялось из гущи крон, и каждый из них, повиснув на цепком хвосте вниз головой, выхватывал из кормушки лакомые куски. Хозяин рассказывал мне, что не обнаруживает никакого вреда от присутствия семьи поссумов в саду: зверькам достаточно пищи, которую кладут в кормушку.

На дорогах Тасмании ночью в свет фар постоянно попадают переходящие дорогу тасманийские кольцехвостые поссумы. Они заселяют окрестные леса, пастбища, сады. Из-за своей медлительности эти зверьки часто гибнут под колесами автомобилей. Несколько легко раненных и оглушенных машинами поссумов я подобрал на дороге, посадил в багажник и снабдил яблоками. Перед возвращением на материк я выпустил подлечившихся и окрепших зверьков в глухом лесу вдали от больших дорог.

Все виды поссумов взяты в Австралии под охрану, несмотря на то что они могут наносить некоторый вред садам. Научная и эстетическая ценность этих зверей бесспорно превышает приносимый ими вред. Можно надеяться, что благодаря охране поссумов сады и парки Австралии всегда будут населены этими красивыми сумчатыми животными.

Глава пятая

Коралловое ожерелье

Ранним августовским утром большая шхуна с громоздким названием «Торрес-Стрейт-Айлендер» отчаливает от острова Терсди и берет курс на северо-восток, к самым северным островам Большого Барьерного рифа. Дует свежий восточный ветер, температура воздуха перед восходом солнца — двадцать один градус. На борту нас всего десять человек: шкипер с четырьмя матросами, четверо местных жителей, возвращающихся домой после отпуска, проведенного на острове Терсди, и я.

Цель моей поездки — ознакомление с работами по сохранению морских черепах. Сотрудник Австралийского национального университета доктор Роберт Бастард организовал на нескольких островах специальные фермы, где местные жители выращивают морских черепах до таких размеров, когда им уже не страшны морские хищники. Тогда подросших животных выпускают на волю. Таким путем смертность молоди морских черепах снижается до десяти процентов, а в природе гибель черепашат достигает девяноста процентов.

Роберт Бастард, а попросту Боб, пригласил меня совершить с ним инспекционную поездку по черепаховым фермам. Нужно было проверить, в каких условиях содержатся животные, соблюдается ли режим кормления, смены воды и т. п. Ведь вся эта сеть ферм находится под эгидой Международного союза охраны природы, и Боб персонально отвечает за ее эффективность.

Боб остался на причале: у него еще есть дела на острове Терсди; завтра он догонит нас самолетом. Наш путь пролегает между холмистыми материковыми островами — это вершины гор, которые поднимаются со дна океана. Они расположены на опустившейся под воду окраине материка.

С восходом солнца ветер усиливается, волны начинают заливать палубу, пассажирам приходится скрыться в тесной каюте. Экипаж судна прячется от брызг позади каюты.

В полдень на горизонте появляется первый коралловый остров — Су-Айленд. В отличие от материковых коралловые острова лишь чуть возвышаются над уровнем моря. Издалека Су-Айленд выглядит ярко-зеленым пирогом на желто-белом подносе. Буйная зелень окаймлена пляжем из кораллового песка. Хорошо видна окраина рифа, окружающего остров: цвет воды с темно-синего меняется на светло-зеленый. Так обозначается рифовая отмель — «крыша» кораллового рифа.

Наша шхуна становится на якорь у края отмели, к берегу мы добираемся на моторной лодке. Из-за наступившего отлива даже моторка не может подойти к берегу — приходится проделать остаток пути по колено в воде, лавируя между острыми скелетами кораллов.