Следователь, Демон и Колдун (СИ) - Александров Александр. Страница 150
То ли у старого колдуна не было времени на подготовку, то ли ему не хватало эфира для полноценного колдовства, но заклятье, что сейчас действовало на Анну Гром, было самой что ни на есть халтурой, причём весьма низкого пошиба.
На щеках командира “Дубин” сиял нездоровый румянец; Анна весело болтала, не особо обращая внимание на происходящее вокруг (хотя, если честно, ничего особенного вокруг и не происходило), травила анекдоты, и, в конце концов, принялась рассказывать удивительно длинную, изобилующую подробностями историю о том, как едва не взорвала кабинет алхимии в Академии на парах профессора Ф`Хтанга.
Френн только покачивал головой, а Фигаро изо всех сил пытался вспомнить хоть какого-нибудь известного ему профессора алхимии, чьи имя либо фамилия начинались бы на “ф”. Он уже всерьёз беспокоился, что Артур поплавит мозги не только себе, но и Анне заодно.
“Хотя, – подумал следователь, – не всё так однозначно, если подумать. Анна – сильнейшая колдунья с очень высокой чувствительностью к эфиру. Любое классическое вмешательство в свою психику она бы почувствовала мгновенно, но не колдовство Артура. И это при том, что Мерлин не был псиоником, а само по себе псионическое колдовство штука крайне сложная. С одной стороны, формулы заклятий там довольно просты; это не трансформация и не внепространственное перемещение. Вот только для управления колдовством “пси” нужен природный талант и понимание процессов протекающих в человеческой черепушке. Недаром принудительное сканирование сознания даже у магистров имеет сильно отличный от нуля шанс нанести башке исследуемого невосполнимые потери. И если бы это касалось только субъекта, на котором применяется пси-колдовство! Сколько следователей ОСП и инквизиторов пробовавших вырвать из головы подозреваемых все их секреты орёт сейчас в палатах больницы Святого Корнуэлла?”
Обрати на себя внимание того, что таилось под тонким слоем сознательного, и дикие силы первобытного мозга сметут твой разум словно цунами карточный замок. Психика в которую ты дерзнул вторгнуться изо всех сил будет защищать свою целостность, не щадя ни саму себя, ни посягнувшего на её структуры. Заклятье базового пси-резонанса может выучить даже второкурсник, применить его он сможет незамедлительно, но без скрупулезной многолетней подготовки слишком велик шанс, что и новоиспеченный колдун-псионик, и его жертва превратятся в безумцев со сломанным разумом.
Артур же вёл Анну на невидимом психическом поводке очень, очень аккуратно, мастерски избегая обнаружения и добиваясь от командира желаемого. Возможно, ему пришлось временно приглушить умственные способности девушки, но это также было задачей на миллион империалов.
Непонятно было другое: почему Зигфрид-Медичи вообще это делает?
Фигаро ещё раз быстро проанализировал поведение старого колдуна по пути к Рогатой горе и ещё раз пришёл к очевидному выводу: что-то произошло по пути сюда, незадолго до того, как Анна Гром рассказала им историю своей битвы с Нелинейной Гидрой. До этого командир “Дубин” была для Мерлина Первого не более чем загадкой – интересной, обязательной к изучению, но явно не приоритетной. Приоритетом по-прежнему оставался Демон, но сейчас Зигфрид-Медичи точно с цепи сорвался, и явно не просто так.
Следователь тихонько вздохнул. Он понимал, что старый прохвост непременно расскажет, в чём дело, причём во всех подробностях. Вот только для этого нужна была самая малость: остаться в живых. Умереть Фигаро не особо боялся; жизнь была конечна, и с этим фактом он давно смирился. Но умереть на самом интересном месте – такой вариант следователя совершенно не устраивал.
Туман вокруг постепенно рассеивался, тьма тоже нехотя отступала, давая свободу тусклому бледному свету, однако смотреть пока что всё равно было решительно не на что: под ногами скрежетал чёрный камень с редкими вкраплениями чего-то, похожего на застывшее стекло, а по сторонам из тумана хмурились шипастые скалы, похожие на зубья самой большой в мире пилы.
Им пришлось надеть дыхательные маски: на такой высоте воздух был уже настолько разрежён, что дышать им без специальной аппаратуры было бы сложно, даже пройдя предварительную акклиматизацию – а её никто не проходил. К счастью, склон, по которому они шагали, был довольно пологим; “Мамонт” умудрился забраться почти на самый верх.
Метлби тащил на себе оборудование, которое магистр собирался использовать для поиска и настройки другого оборудования, брошенного где-то здесь, неподалёку от аномалии. Он шёл, хмуро уставившись на небольшой чёрный ящик, который нёс в руках, ухватив за похожие на уши прорезиненные ручки, и тихо ругался. На ящике имелась шкала вроде часового циферблата, где бегала туда-сюда маленькая серебряная стрелка, и её движения явно не вызывали у Метлби положительных эмоций.
- Я, конечно, знал, что компас будет показывать полную чушь, – ворчал магистр, – но чтобы разом отказали все инерционные трекеры... Где теперь искать весь этот хлам? Ладно, надеюсь, возле самой аномалии эфир, всё же, не в таком застое...
Метлби ругался, Анна болтала, Фигаро думал, а инквизитор мрачнел. Френна в принципе сложно было назвать эталоном оптимизма, но сейчас инквизитор хмурился, сжимал зубы, а вскоре достал из ножен свою зачарованную шпагу и далее шагал крепко сжимая её в кулаке, направив острие вниз и чуть влево. Следователь уже видел такую исходную позицию для фехтования; блистательный Стефан Целеста под настроение любил хорошенько отделать столичных фанфаронов на подпольных дуэлях, куда ученики Академии зачастую приглашались целыми курсами. Это было полностью и абсолютно запрещено, но перечить господину Целесте не решалась даже жандармерия. К тому же Целеста никого никогда не убивал – так, максимум, мог отчекрыжить ухо или пустить кровь из филейных частей.
«Интересно было бы посмотреть на эту парочку в бою – инквизитор из Ударного Отряда и магистр высшей категории. Без колдовства, сталь на сталь. Я бы поставил на Френна. Как бы хорош ни был Стефан Целеста, но он учился фехтовать в салонах, пусть даже и у мастеров своего дела... Хотя ходили слухи о какой-то поездке магистра на Дальний Восток, за Великую Стену... А Френн, вот, наверняка обучался у инструкторов Ударного Отряда... В общем, бес их знает. Пятьдесят на пятьдесят...»
- Стоять.
Инквизитор произнёс это, как показалось Фигаро, чуть ли ни шёпотом, но тон приказа был абсолютно непререкаем; на месте замерла даже Анна Гром.
- Что...
- Там. Впереди. – Голос Френна срывался на шёпот, но в нём всё равно звенела сталь. – Что-то большое. Огромное.
- Откуда…
- Колдовство постепенно возвращается. Похоже, мы рядом с аномалией.
И верно: следователь тоже чувствовал слабый, но вполне ощутимый холодок эфира между ушами. Это было неожиданно приятное чувство, словно Фигаро вышел на улицу из подавала, в котором просидел так долго, что забыл как пахнет свежий воздух.
- Дьявол! – Анна Гром вцепилась руками в волосы; её лицо исказилось, и девушка упала на колени. – Твою в душу мать! Как же больно!
- Что с вами? – Метлби рывком подскочил к командиру и бесцеремонно оттянул пальцем ей правое веко. – Ага. Ага. Зрачки расширены, жар, тремор. Не могу нащупать пульс, но, похоже, тахикардия. Можете открыть рот?
- Я… – Анна Гром внезапно резко нагнулась вперёд, и закашлялась. На холодном камне остался след рвоты. Девушку трясло; тело Анны буквально ходило ходуном.
- Надо возвращаться. – Метлби решительно встал, отряхивая колени. – У неё какой-то приступ. Конкретнее ничего не скажу без лабораторного оборудования и… Э-э-э? Что за...
Лицо Анны на мгновение подёрнулось мертвенной бледностью, а затем, наоборот, залилось нездоровым румянцем. Глаза девушки маслянисто заблестели; она рассеяно коснулась лба и несколько раз моргнула.
- А? Что? – Голос Анны звучал до такой степени неестественно, что Фигаро мысленно заорал. – Я, кажется...
Но Метлби не дал ей договорить.
Не успел отреагировать даже Френн, а уж следователь и подавно не ожидал от магистра такой прыти: Метлби сунул руку куда-то за пазуху, достал что-то маленькое и блестящее и ткнул этим чем-то Анне в шею.