Клюква с косточкой - Попова Елена. Страница 10

К нашему столику подошел симпатичный высокий парень с взъерошенными волосами, держа в руке темный мотоциклетный шлем.

Вика обняла его. Катя аж засияла и подвинулась. Парень сел рядом с ней, и они поцеловались.

– Лера, это наш друг Антон, – представила она меня. – Катькин парень.

Катя начала что-то очень быстро показывать ему на пальцах, похоже, на языке жестов, после чего Антон широко улыбнулся и протянул мне руку.

– Ему очень приятно с тобой познакомиться! – прокричала через стол Катя.

– Взаимно, – улыбнулась я.

– Он… не слышит? – спросила я у Вики.

– Антоха глухонемой с детства. Ему повезло не слышать Катькин голос, – хихикнула Вика.

– Он не знал, что у тебя есть сестра, – обратилась Катя к Вике.

– Скажи ему, что двоюродная. Приехала из Москвы.

– А ты не умеешь общаться на языке жестов?

– Кое-чему научилась, конечно. Катюха молодец, как только начала с ним встречаться, за пару месяцев выучила. Антоха – лучший друг Буша, они знакомы почти с пеленок, их предки дружили. Катька познакомилась с Антохой на свадьбе у друзей, а потом и нас с Каринкой подтянули в их компанию. Я начала встречаться с Ромкой, Каринка с Лёхой, тоже из их компании, но они почти сразу разбежались.

– Кстати, а Буш и Ромка где? – прокричала Вика. Катя перевела Антону.

– Шли за ним. Видимо, кто-то их перехватил.

– Буш у того столика, – Карина кивнула куда-то за мои плечи. Я обернулась, ища глазами того самого Буша, чтобы сравнить его с моими представлениями, но когда мой взгляд наткнулся на парня в черной кепке и с тату во всю левую руку, я раскрыла рот от удивления. Это же тот парень из «теслы», с которым мы сегодня обменялись взглядами, стоя на светофоре. Офигеть! Он тоже здесь! Это место мне начинало нравиться всё больше. Я достала из сумки зеркальце, поправила волосы и уже была готова слиться из-за стола, чтобы «попудрить носик», а на самом деле, чтобы как бы невзначай пройти мимо того парня и сделать так, чтобы он меня заметил, как раздался еще один незнакомый голос.

– Всем хай! – Я подняла глаза и встретилась взглядом с этим парнем раньше, чем могла представить.

Первые пять секунд он удивленно на меня смотрел, затем улыбнулся чему-то своему и кивнул.

– Знакомься, это моя двоюродная сестра Лера, она приехала из Москвы. А это тот самый Буш, владелец этого клуба!

Парень протянул мне татуированную руку. Я в ответ свою. Наше рукопожатие немного затянулось. Мне показалось, что он не хотел разжимать ладонь.

– Можешь называть его Янис, только не называй Ян, ему не нравится, – сказала Вика, и в этот момент у меня отключились все органы: сердце перестало стучать, легкие забыли, как набирать воздух, язык онемел.

Она. Сказала. Его. Зовут. Янис?

И только сейчас я заметила что-то вроде следа от шрама на его левой щеке. Буш. Янис Бушковский, мальчик из детского дома, которому я прорезала щеку ножницами…

Те же добрые голубые глаза, манящие пухлые губы, ровные зубы, ямочки на щеках, когда улыбается. Мальчик, который возненавидел меня; мальчик, слова которого врезались в память навсегда: «Надеюсь, я больше никогда не увижу тебя, звереныш!»

Глава 9

…– Пододвинься! – послышался голос за спиной. Я обернулась и увидела Яниса, держащего в руке стопку бумажных снежинок.

– Не мешаю! – буркнула я и продолжила дорисовывать морду волка.

– Мне нужно подойти к окну!

– Подождешь!

– Лера, пересядь за стол, дорисовывай там. А я снежинки наклею на окно.

– Сказала же, по-до-ждешь! – сквозь зубы процедила я, глядя в его голубые глаза. Склонилась над рисунком и аккуратно вывела ухо, затем второе, потом нос.

Янис терпеливо ждал. Ему было десять. Вообще, он был спокойный, неразговорчивый и очень уж умный. Хорошо учился, быстро читал, знал английский, умел танцевать брейк-данс и даже мог показать пару приемов карате. Когда меня перевели из дома малютки в детский дом, он там уже жил чуть дольше года. Его родители разбились в аварии. У них была очень богатая семья, большой загородный дом с бассейном, собака.

Янис как-то рассказывал ребятам, в каких странах побывал, так мне не хватило пальцев, чтобы загнуть. Ребята говорили, что первые полгода он ни с кем не общался, был замкнутым. По утрам ходил с опухшими глазами, но никто никогда не видел его слез. Как-то раз я услышала разговор воспитателя и директрисы, они говорили, что Яниса нужно как можно скорее пристроить в семью, мальчишке очень сложно в детдоме. И мне стало обидно: а разве я не заслужила обрести семью, иметь свою комнату, свои игрушки, свой угол!

Его водили на встречи, а после он получал выговоры за то, что притворялся глухонемым или нарочно косил глаза и начинал сильно заикаться, чтобы приемные родители отказались от идеи забрать его к себе. Он очень надеялся, что его заберет родной дядя. Но этого не произошло, и тогда он решил свалить из детдома другим путем: ждал, когда снова кто-то им заинтересуется, но на этот раз не собирался прикидываться больным или невменяемым.

Помню, как во двор въехала черная машина с красивыми фарами. Машина остановилась, и из нее вылезли двое: женщина в красном пальто с высоким воротом и мужчина в пиджаке. На крыльцо вышла Наталья Игоревна, директор детского дома и с широченной улыбкой что-то говорила этой парочке.

В игровой распахнулась дверь, и влетела Надя, наша нянечка. Она кинула на кровать белую рубашку и брюки, приказав Янису скорее переодеваться.

Меня разрывало от злости и обиды, что дядя и тетя хотели пообщаться не со мной. В голове быстро созрел план. Я больше не могла ждать своей очереди. Я принялась искать глазами плюшевого медведя – он был общим талисманом: если пойти на знакомство с людьми с этим мишкой, то сто процентов тебя заберут в семью. Все, кто с ним ходил, уезжали с новыми родителями! Вот я и решила взять мишку, опередить Яниса и первой заявиться в комнату, где уже ждали будущие приемные родители. Я была так уверена в успехе!

Я увидела мишку. Тот сидел на столе, где лежали обрезки бумаги, клей и ножницы. Хм, Янис что, специально посадил его к себе на стол?

Я спрыгнула с подоконника, но Янис, словно почувствовав, что я задумала, схватил меня за руку.

– Я возьму его с собой! – злобно проговорил он.

– Только попробуй! – прошипела я и укусила его за руку.

– Дура! – крикнул он, сморщился и затряс рукой.

Я бросилась к столу и схватила медведя. Но Янис и не думал отступать: он подбежал, вцепился в мишку и стал вырывать его из моих рук.

– Отдай его, дикарка! – Мальчик едва не вывихнул мою руку. – Отдай, сказал! Эти люди пришли ко мне, а не к тебе, ясно? – Он был сильнее меня. Но я не могла разжать кулак и отдать ему, как мне тогда казалось, единственную надежду обрести дом. Зажала мишку в левой руке, правой схватила со стола раскрытые ножницы и полоснула Яниса по щеке…

Вместо встречи с приемными родителями его увезли в больницу и привезли обратно только следующим утром. С повязкой на щеке. Я избегала его в коридорах, в столовке, в туалетах, на улице. Держалась рядом со старшими ребятами, боясь расправы. Ночами не спала, было очень страшно, что придушит подушкой. Слава богу, это длилось недолго, через три дня после этого случая меня забрали мама Рая и папа Олег…

Вот только сейчас одного не пойму, неужели те люди, которые хотели его усыновить, не приехали снова? Ну не может же быть такого, что его не захотели усыновить из-за шрама! А может, этот случай повлиял на его характер? Может, благодаря мне он стал агрессивным, хулиганом, психически неуравновешенным? Вспомнить только, как он мертвой хваткой держал мои волосы… Хотя по нему сейчас не скажешь… Вполне довольный жизнью парень. И всё же интересно, почему вышел из детдома только в восемнадцать…

Мой мозг стал мишенью для стрел, на кончиках которых запеклись воспоминания прошлого. Они впивались и ранили так больно, что я не могла найти в себе силы встать на ноги. Как сползла по стене в туалетной кабинке, так и просидела в ней примерно минут двадцать, а то и больше.