Ночь в Шотландии - Хокинс Карен. Страница 15

И все же они выживают.

Те, кто здесь обитает, знают, как спасаться от солнца, находить пищу и даже воду на самой неплодородной земле. Мэри, не важно, где ты или чем занимаешься, не забывай искать возможности обращать окружающую обстановку себе во благо. Знания и работа могут победить любую напасть, известную человеку».

— Нет, бросай это. Вот так.

Мэри в своем утреннем голубом платье взялась за спинку массивного и крепкого стула с толстыми ножками. Она наклонила стул вперед так, чтобы задние ножки оказались приподнятыми над полом, а потом с ужасным грохотом опустила стул на пол!

Абигейл кивнула и проделала то же самое со своим стулом. Опять раздался грохот.

— Отлично, — одобрила Мэри. — Делаем так до тех пор, пока не появится граф. — Она опять приподняла свой стул и с грохотом опустила вниз. — Пройдет, наверное, минут десять или чуть больше, потому что библиотека находится на первом этаже, а мы — на третьем.

— А вы уверены, что он придет? — перекрикивая создаваемый шум, спросила Абигейл.

— Абсолютно, — крикнула в ответ Мэри. — Эти старинные круглые башенки как барабан; они самым прекрасным образом распространяют звук. Муж моей сестры, Александр Маклейн, тоже владеет замком, и в этом замке такие же проблемы. Кейтлин всегда жалуется, что даже чихнуть не может, чтобы муж не услышал и не зашел поинтересоваться, не нужна ли ей шаль.

— Да, у вашей сестры хороший муж.

Да, у них хорошая семья. Когда-нибудь и у Мэри будет такая. Но только не раньше, чем она найдет способ справиться с проблемами брата.

— Вы думаете, его светлости не понравится этот шум? Может, он просто не обратит на него внимания.

— Он ненавидит любой шум, потому что он — ученый. И еще у меня сложилось впечатление, что библиотека — его любимая комната, но не только потому, что там самые большие двери, а потому, что в столе заперты его бумаги. Он не станет хранить их вдали от собственных исследований, независимо от…

Дверь медленно открылась.

У Мэри испуганно застучало сердце, но она тут же успокоилась, так как в дверях показался юный лакей.

— О, мисс! — попытался он перекричать шум.

Когда он увидел, чем они занимаются, у него округлились глаза. Он сказал что-то еще, но его голос утонул в сумасшедшем грохоте, а взгляд устремился к декольте Абигейл.

Мэри кивнула служанке, и они остановились. В комнате установилась оглушительная тишина.

— Спасибо, мисс! — улыбнулся лакей, вздохнув с облегчением. — А то я собственного голоса не слышал.

— Это еще не конец, поэтому говорите быстрее, — мягко сказала Мэри.

— Я… — Его улыбка погасла, а взгляд метался между Мэри и Абигейл. — Я только хотел узнать, не нужно ли вам что-нибудь. Вам нужно только попросить, если хотите чаю, или горячей воды еще, или дров для камина. Не надо устраивать такой грохот, чтобы…

— Нам нужна свобода.

— Да, — встряла Абигейл , — мы требуем свободы!

— Вы же видите, у нас нет выбора. Пока нам не позволят выйти из этой комнаты, мы будем продолжать шуметь, — сказала Мэри.

— Так нельзя, мисс, — с тревожным видом пробормотал лакей. — Граф не любит шума. Он рассердится.

— Замечательно, — задорно откликнулась Мэри. — Я как раз говорила Абигейл, что не удивлюсь, если вдруг обнаружится, будто ему необходима полнейшая тишина, чтобы проводить исследования.

— Да, мисс, — кивнул лакей. — У нас есть строгий приказ не шуметь поблизости и не болтать, когда он работает.

— Вот видишь, Абигейл? Хоть тот, кто захватил нас в плен, и похож на мрачного великана, на самом деле он простой ученый. Все трое моих братьев — ученые люди. Майкл — самый ученый среди них, но даже Уильям, морской капитан, пишет книгу об истории мореплавания. А Роберт занимается продажей антиквариата, который отыскал Майкл, и стал знатоком в этой области.

— Тогда вы хорошо знаете ученых, — кивнула Абигейл.

— И поэтому я догадываюсь, что граф, вероятнее всего, очень строг в отношении тишины, особенно когда он занят исследованием.

— О, мисс, это действительно так, — удивленно подтвердил лакей.

— Вот поэтому, Абигейл, мы с тобой и продолжим шуметь.

— Мисс, — лакей изменился в лице, ради вас самих, я не советую вам это делать. Граф — человек тихий, но у него взрывной характер. Вы же не хотите вывести его из себя.

— Вот тут вы ошибаетесь.

Мэри кивнула Абигейл, и они с новой силой застучали стульями.

Лакей тяжело вздохнул, поклонился и вышел. При этом вид у него был такой, словно он в любую минуту ожидал наказания.

Когда дверь за ним закрылась, Мэри посмотрела на часы. Если бы она была любительницей пари, то поспорила бы, что граф ворвется к ним в комнату минут через пять.

На этот раз она еще сильнее наклонила стул вперед, а потом со всего маху со страшным стуком опустила его на пол. Да, вот так лучше…

В этот момент входная дверь распахнулась. Абигейл уронила стул и слабо пискнула, а Мэри замерла на месте.

В дверях стоял граф. Широкие плечи занимали почти все пространство дверей, а голова едва не цепляла дверной проем. Суровое выражение лица подчеркивали взъерошенные волосы и гневно сжатые губы, шею, как всегда, скрывал шейный платок.

Этот мужчина, размером с огромного черного медведя, с твердым подбородком и сверкающими светло-зелеными глазами, шагнул в комнату.

По спине Мэри пробежала дрожь восхищения. Он пришел как герой, готовый сразиться со злодеем.

Но только злодеем являлся он сам. И все же она была вынуждена признать, что этот человек обладает врожденным актерским талантом. Никто не устоит перед его манерой двигаться с атлетическим изяществом и сдержанной силой. В ту секунду, когда он входит в комнату, он, не прилагая никаких усилий, доминирует в пространстве и над людьми. Добавить к этому его любовь одеваться с ног до головы в черное и шарф, закрывавший подбородок и скрывавший шрамы… Кто обвинит ее за дрожь в позвоночнике, появляющуюся всякий раз, когда он рядом?

Ледяной взгляд графа остановился на Мэри.

— Милорд, — присела в реверансе Мэри, — как это любезно с вашей стороны присоединиться к нам.

— Я не потерплю в своем доме такого грохота.

— А я не потерплю, чтобы меня запирали в комнате, как бешеную собаку.

Губы графа стали еще тоньше, он сжал кулаки. Напряжение в комнате стало ощутимым. Мэри стояла рядом со своим стулом, готовая мгновенно возобновить шум.

Но Абигейл оказалась не столь непреклонной. Она шумно сглатывала, неровно дыша, и смотрела широко раскрытыми глазами то на Мэри, то на графа.

Граф внезапно повернулся и пристально посмотрел на служанку:

— Ты.

— Д-да, м-милорд? — Абигейл побледнела, выпустила из рук стул и сделала судорожный реверанс.

— Выйди.

Граф даже не посмотрел на вздымавшуюся пышную грудь Абигейл, так как снова повернулся к Мэри.

«А его нелегко сбить столку», — признала Мэри, ибо не обратить внимания на служанку было трудно.

— Э-э, м-м-милорд, но я… я…

Абигейл замолчала и неуверенно посмотрела на Мэри.

— Все в порядке, — успокоила ее та, хотя у самой сердце стучало в бешеном ритме. — Я хотела поговорить с его светлостью, и это будет отличной возможностью.

Упрашивать Абигейл больше не понадобилось, она тут же поспешила к выходу.

— Закрой дверь, — приказал граф, не спуская глаз с Мэри.

Последний раз с тревогой оглянувшись на Мэри, служанка закрыла за собой дверь.

— Мне не нравится, когда меня будят таким способом, — сердито посмотрел на нее граф, сложив руки на груди.

Мэри поняла, что он, должно быть, одевался в страшной спешке, потому что его жилет оказался расстегнут, рубашка заправлена лишь наполовину. Сюртук тоже был надет слегка криво, как будто он натягивал его на ходу.

Странно. Наверное, кто-то из прислуги поспешил в его покои и разбудил графа жалобой на шум. И это, очевидно, заставило его в спешке набросить одежду и бежать сюда. Но как он оказался здесь так быстро? Его спальня находится в противоположном крыле. Муир, вчера вечером провожая ее сюда, невольно проговорился об этом.