Дорога к себе - Ласкина Зоя. Страница 27
И тогда Риолен заговорил совсем по-другому.
— Йорэн, послушай, я ведь не дурак. Тот… человек мог убить меня, но не сделал этого, и я не собираюсь преследовать его, не разобравшись во всем. Он был твоим другом, так ведь? — и тут принц совершил немыслимое: он налил из кувшина воды и подал Йорэну кружку как равному. — Вот, успокойся. Знаешь, у меня полно слуг, не говоря уж о подданных, есть и мудрые советники, с которыми всегда можно поговорить, но нет того, кого я мог бы назвать другом. Я понятия не имею, каково это, когда кто-то ценит тебя не как правителя, а как человека…
— Мой принц!..
— Зови меня просто Риолен. Я уважаю твое желание защитить того незнакомца, но ты никого не предашь, рассказав мне правду. Если ты так дорожишь им, он наверняка того заслуживает. Я не похож на отца! Разве не доказывал я до сих пор свою справедливость? Разве казнил кого-то, не убедившись в его виновности? Но мне действительно интересно, кто это был и откуда он тебя знает. Что означает его послание тебе? Если ты расскажешь мне о нем, я помогу тебе его найти, мне ведь и самому нужно с ним поговорить.
— Он не умер! — хрипло проговорил Йорэн, глотнул воды, поперхнулся и, прокашлявшись, повторил: — Он не умер! Он жив!
Затем поднялся и, взяв принца за руку, крепко пожал ее, не отрывая взгляда от его лица. Тот ответил тем же, и, что бы молодой воин ни разглядел в глазах собеседника, его это, похоже, убедило.
— Мой п… Риолен, я не знаю, что с ним случилось и где он сейчас, но все равно это лучшая весть, что ты мог мне принести. Хорошо, я все расскажу.
Глава 7. Сквозь стены
— Что будем делать? — спросила Эльдалин, проснувшись на следующее утро.
В лесу стояла тишина. Привыкшие к темноте звери обходили костер десятой дорогой, а здешние птицы, как видно, вели ночной образ жизни. После захода солнца Ломенар слышал какое-то курлыканье над головой, шорох в ветвях; с рассветом же все это затихало и исчезало.
Над вопросом девушки он раздумывал недолго:
— Я не знаю, от чего ты бежишь, но на твоем месте я бы вернулся.
— Я не могу, Ломенар, правда. Честно говоря, я и не хочу.
— Слушай, у себя ты явно важная персона, это ты уже сама не отрицаешь. Судя по твоим словам, ты дочь правителя. Не представляю, что заставило тебя сбежать из дворца, зато знаю, что тебя ждет, если ты не вернешься туда. Единственное место в землях людей, куда ты можешь податься, это Виарен. Там тебя, по крайней мере, с ходу не поднимут на колья, все-таки принц Риолен при отсутствии влияния Измиера времени даром не теряет. С другой стороны, даже там ты особо никому не нужна, так что на гостеприимство не рассчитывай. На твое высокое происхождение всем будет плевать — точнее, тебе просто не поверят. И чем ты будешь там жить? Какую работу сможешь выполнять? Объясни мне, что ждет тебя дома столь ужасного, если ты готова бежать в этот чуждый мир?
— Я не хочу даже вспоминать.
— Мне ты можешь доверять, я ведь тебе открылся, а уж мне было что скрывать.
Девушка молчала, отвернувшись. Ломенар думал, что она уже и не ответит. Какая-то его часть порывалась сказать ей что-то резкое, например чтоб выбиралась отсюда сама, раз не хочет довериться ему. Он не хотел ее обижать, и, хотя оставлять на произвол судьбы не собирался, стоило ее подхлестнуть, напомнить, насколько все серьезно. В то же время он не мог заставить себя быть грубым с этой хрупкой девушкой. Уже то, что она не испугалась забраться в эту чащу, заслуживало уважения.
— Ты прав, — вдруг сказала она тихо, по-прежнему не глядя на него. — Хотя после твоей истории моя не покажется тебе интересной.
И она коротко рассказала, что с ней случилось.
— Ты уверена, что смерть твоего брата умышленна? Что дома тебе точно угрожает опасность? — обеспокоенно спросил Ломенар.
— Подслушав разговор Триана с сыном, я в этом не сомневаюсь.
Полуэльф вздохнул, невольно любуясь изящной девушкой: ее черными волосами, в которых, казалось, вспыхивали искры, светлыми сияющими глазами. Она была так не похожа на человеческих женщин; да, пожалуй, ее не стоило сравнивать даже с самыми красивыми из них — это все равно что сравнивать живой цветок и драгоценный камень. Сейчас, глядя на Эльдалин, он словно возвращался к тому юному Лоэну, который радостно изучал амдарский язык и грезил о чудесах иных времен и встрече с иными народами. Иные народы в Ультуне ему уже встретились, вот только облегчения это в итоге не принесло. С чего же теперь все должно быть иначе?
Ломенар мимолетно представил себя рядом с ней и горько усмехнулся. В Ультуне женщины, конечно, жили, многие весьма привлекательные, и многие искали его общества, и многим он не отказывал… вот только что он при этом чувствовал? Он сам, а не просто его тело? Неужели он никогда не мечтал о любви? Да уж наверное, мечтал, как любой парень, и, наверное, именно о такой девушке; и сейчас в присутствии Эльдалин ему было почти больно дышать от тех ощущений, которые он, казалось, давно похоронил под личиной ультунского наемника. Похоронил, потому что Ломенару было слишком больно оставаться Лоэном, и теперь он оказался не готов к их возвращению. Однако все равно смотрел на нее. И боль временами отступала.
Он с силой растер ладонями лицо и отвернулся.
— Ладно, собирайся, идем. До опушки тебя точно провожу, а там придумаем что-нибудь.
Удивительно, но Ломенару не приходилось ждать или поторапливать Эльдалин. Правда, он и сам не очень-то спешил, но был готов к тому, что она будет отставать или часто останавливаться передохнуть. Иногда они шли по еле заметным звериным тропкам, но обычно приходилось шагать по кочкам и камням, обходя лишь самые непролазные заросли и чащобы. Эльдалин невесомо скользила рядом с ним, не спотыкалась, не задевала головой низкие ветки, не визжала, угодив лицом в паутину, — в общем, изо всех сил старалась показать, что подобная прогулка по лесу ей нипочем. Он видел, что на самом деле ей нелегко, а потому взялся вести за собой ее коня. Умное животное почти не доставляло хлопот, но все же время от времени приходилось оглядываться, следя, чтобы Арелат не переломал ноги на сложных участках пути. Также Ломенар нес за спиной котомку девушки — впрочем, почти пустую.