Расследования в отпуске - Устинова Татьяна. Страница 7
И было это три месяца назад.
Березина Павел застал в музее. Увидев друга, тот кивнул, но от дел оторвался не сразу. Наконец выключил компьютер и внимательно посмотрел на озабоченную физиономию сотрудника следственного отдела.
– Ты чего пришел? Есть что-нибудь?
– А у тебя?
– Пока ничего конкретного. Мы ведь не знаем, в какую сторону смотреть.
– Не попадалась в каких-нибудь бумагах фамилия Шишов?
Березин, собравшийся уже уходить, скинул ветровку и вернулся за рабочий стол.
– Шишов, Шишов… А ведь был какой-то Шишов! Погоди-ка.
Березин долго крутил колесико мыши, а потом с сожалением произнес:
– Нет. Перепутал. Шаров был, не Шишов. А что? Нащупал чего-нибудь?
– Подожди. А посмотри еще – Простов.
– Простов? Я и так тебе скажу. Служил в одном из наших храмов. Я запомнил, потому что он был среди тех священников, которые перешли на сторону новой власти и отказались от веры.
– Что? И такие были?
– Были, конечно. Но мало. Скажи, наконец, что ты узнал?
– Заведующая столовой Александра Шишова в девичестве носила фамилию Простова. Ее сынок три месяца назад с зоны откинулся.
– Ну и жаргончик у вас, товарищ капитан, – поморщился Березин.
– Так с кем поведешься. Короче, в данный момент Шишов проживает в соседнем районе.
– Думаешь, он?
– Пока не знаю, но собираюсь наведаться в Кадый. А ты пока уточни все, что сможешь, про этого расстригу-отщепенца. Что, где, когда, в общем.
– Понял. Ты прямо сейчас туда?
– Да. Время против нас работает. Надо спешить, пока он краденое не пристроил в… хорошие руки.
– Все еще не веришь, что это икона?
– Вот именно, что верю. Потому и тороплюсь.
С собой он взял двоих полицейских.
Они уже были на полпути, когда позвонила Алиса.
– Привет. Ты в отделе?
– Нет. Еду в Кадый по делу.
– Жаль. Хотела рассказать о том, что удалось выяснить.
– Рассказывай.
– Тебе удобно?
– Вполне.
– Помнишь, я показывала тебе фото с субботника? Представляешь, у бабусек Сочневых есть точно такое же! Так вот. Они рассказали кое-что об одном из участников. Фамилия его – Простов. Он раньше священником был, а потом переквалифицировался в сторонника новой власти. Отступник, одним словом. Бабушки его Иудой называли и ругали последними словами. После разорения монастыря он долго работал директором той самой бани, которую построили из монастырских кирпичей, – аж до шестидесятых годов. Потом в ремонтную бригаду устроился. Будто бы там платили больше. Умер в начале семидесятых. Своей смертью. В Макарьеве остался его сын. А у него дочка была. Не поверишь кто.
– Тетя Саша Шишова.
– Господи! Почему мне не сказал?
– Узнал только что.
– Бабуськи Сочневы в один голос заявили, что всегда чуяли: икону из храма спер Простов. А потом продал барыгам.
– Надо же. Мне они об этом не сказали.
– Ты – власть. А власти не все говорить можно. Они, кстати, сами разговор завели. Видно, и до них дошли слухи.
– Какие слухи?
– Что в школе икона была спрятана.
Тут Сомов не выдержал:
– Да что у нас за люди такие! Вода в жопе не удержится! Ведь велел же никому не говорить!
– Ты что, на меня думаешь?
– Да какая разница, на кого! – в бешенстве заорал Сомов. – Теперь преступнику известно, что мы в курсе.
– И что?
– Да то, что теперь он может икону уничтожить!
В трубке вдруг стало тихо. Он решил, что Алиса обиделась и отключилась, но неожиданно она тихо сказала:
– Ты не дашь ему этого сделать, правда?
– Не дам, – ответил Сомов и долго слушал короткие гудки, стараясь унять сердцебиение.
– Измучил вас мент этот?
– Даже не знаю, что сказать.
– А про что спрашивал-то?
– Про разное. Мелочами всякими интересовался. Для протокола. Про столовую нашу ему рассказала. Про то, какая вы энтузиастка.
– А с чего он столовой интересовался? Убийство ведь не там случилось.
– Уточнял, когда оборудование меняли, когда кран сломался. Кстати, не помню, чтобы вы мне об этом докладывали.
– Да как же не помните? Накануне вечером специально заходила сказать!
– Да? Ой, что-то я совсем забывчивая стала.
– Это все от нагрузки! Не мудрено с такими заботами!
– И правда. Жду не дождусь, когда же отпуск. Так что кран? Починили?
– Починили, не волнуйтесь. Вам о таких мелочах даже беспокоиться не след. Мы уж сами.
– Я вам очень за это благодарна, тетя Саша.
– А уж мы как вам благодарны за премию к отпуску! Вот и рады для вас стараться!
Лесопилка находилась далеко от районного центра, почти на границе с Макарьевским районом, на реке со странным названием Водгань. Поэтому в Кадый Сомов заезжать не стал. Предупредил начальника полиции, и все. Тот не возражал, даже на присутствии местного участкового не настаивал. Лишь просил доложить по итогу.
– Доложим! А то как же! – не по уставу ответил Сомов.
Звонить хозяину Павел не стал. Не был уверен, что тот не предупредит работника о визите полиции. Однако Шишова на месте не оказалось. Как, впрочем, и хозяина. Рабочие на вопрос, куда подевался коллега, только плечами пожали. Но двоих Сомов все же с собой прихватил. Вдруг понятые понадобятся.
Пришлось возвращаться в поселок и искать дом, в котором квартировал Шишов.
Домик, впрочем, нашли быстро. Их во всем поселке было шесть.
Дверь открыл старый дед.
– Гражданин Шишов здесь проживает? – начальственным голосом спросил Сомов, сунув в нос удостоверение.
– Нету его. Выходной взял.
– Давно?
– Чего давно?
– Давно выходной взял?
– Да я почем знаю.
– Когда уехал?
– Да я почем знаю. Не видел. Спал.
– То есть утром еще?
– Да я почем знаю. Я только проснулся! От вашего стука!
– Ладно, Почемучка. Веди в его комнату.
– Да, пожалуйста. Мне-то что.
Комнату осмотрели быстро, потому что осматривать было особо нечего. Койка, шкаф с немудреными пожитками, стол и табуретка.
– Едем обратно, товарищ капитан? – поинтересовался сержант. – В отдел по вашему приказанию я уже позвонил. Сейчас проверят автовокзал и частников.
Кивнув, Сомов двинулся к машине и вдруг остановился.
Что-то мешало уйти.
Что?
Он оглядел двор.
– Сарай проверили?
– Так точно. В конуру и ту заглянули.
Сомов постоял, глядя на унылый памятник бесхозяйственности. Сарай как сарай.
– Подождите здесь.
– Да были мы там, товарищ капитан, – недовольным тоном бросил ему вслед сержант.
В сарае он начал осмотр заново. И уже почти убедился, что ничего интересного не найдет, как вдруг от его неловкого движения за сложенными в углу старыми кирпичами поехала и развалилась куча досок.
Сомов подошел и увидел край металлического короба.
– Так. Иди-ка сюда, голубчик.
Раскидав доски, он достал короб и, повозившись, – тот закрывался плотно – открыл.
Иконы внутри не было. Зато обнаружился кусок бархата, расшитый золочеными крестами, несколько пропитанных чем-то холстин и маленький нательный крест на шнурке.
Сам не понимая, с чего вдруг, Павел перекрестился и прошептал:
– Господи, прости мя грешного.
Оглянулся – не слышал ли кто – и уже громко крикнул:
– Понятых ведите!
Вместе с понятыми в сарай вбежал дед.
– Это вы чего тут? Ты куда свои пащелки совать надумал? А ну, брось, не твое!
Полицейские едва успели перехватить разбушевавшегося хозяина.
Сомов подошел к нему.
– Так ты знал, старый хрыч? А ну говори, где Шишов, а то сам по статье пойдешь!
– По какой еще статье?
– За соучастие в убийстве. Или ты не знал, что дружок твой библиотекаршу порешил, когда икону доставал?
– Не знаю я ничего ни про какую библиотекаршу!
– А про икону, следовательно, знаешь?
– Нет!
Сомов повернулся к полицейским:
– Пакуй его, ребята.