Плененное сердце (СИ) - Казанцева Диана. Страница 27

Тем временем слуги в мгновение ока убрали со стола все лишнее, вытерли полы, заменили скатерть, расставили блюда с ягодами и фруктами, вазочки с медовыми печеньями, хрустящими вафлями и орехами в черносливе. Вскоре супруги остались одни, и Себастиан продолжил рассказывать историю своей семьи.

— Моего предка, который перешел в католичество, звали Абд аль-Кабре. Именно он и стал основателем христианской ветви нашего рода. В отличие от своих предшественников, Абд был ученым, увлекался травами и лекарством. Однажды судьба забросила его ко двору кастильского короля Альфонса. По воле случая он спас дочь монарха, излечив ее от страшной и смертельной болезни. За спасение любимой дочери король пожаловал Абд аль-Кабре наследственный титул барона вместе с замком в Кастилии и взял обещание, что все его потомки будут верными вассалами короны Кастилии и Леона. Альфонс XI пожаловал также грамоту, разрешающую нашей семье владеть теми же землями, что у нас были при халифате. Единственное, чего мы навсегда лишались, были золотые прииски в Астурии, безвозмездно переданные короне, — Себастиан ненадолго приостановился, по-видимому, для того, чтобы сделать несколько глотков вина, и заговорил будничным тоном: — Позже, при Изабелле Кастильской и Фердинанде Арагонском другой мой предок получил титул графа, взяв на себя львиною долю расходов экспедиции Колумба, считавшуюся на тот момент весьма рискованным предприятием.

Слабая улыбка коснулась мягких губ Каталины:

— Как я понимаю, ваша семья в накладе не осталась.

— Как вы понимаете, торговля у нас в крови, — с той же интонацией ответил ей Себастиан. — Тот кусок земли в Новом Свете, что приобрел мой предок у индейцев за пару стеклянных бус и несколько теплых одеял, приносит неплохую выгоду и по сей день. На плантациях мы возводим табак и сахарный тростник, которые в Европе и Персии пользуются неизменным спросом последние пару сотен лет.

— Я заинтригованна. А при каких обстоятельствах вашей семье удалось получить титул маркиза? Такой высокий титул не раздают по желанию, его нужно заслужить, тем более что вы сами признались, вы всегда обходили стороной политику и королевский двор. Так за что же вам его пожаловали?

Раскатистый смех оглушил стены трапезной и примыкающие к ней залы.

— Мой прадед попросту купил его, mi cariño, когда король Филипп II крайне нуждался в деньгах.

— Вы шутите?

— Это чистейшая правда, — со смехом отозвался маркиз. — Моему прадеду пришлось продать обширные земли в предместьях Кордобы, коими семья владела несколько сотен лет, и отдать в казну весь наш годовой доход от других предприятий, в том числе расстаться с индийскими алмазами, приданым моей прабабки.

— По-видимому, товар стоил цены, которую за него заплатили.

— По правде говоря, выбирать не приходилось, — со вздохом признался Себастиан. — Король поставил жесткие условия, на которые пришлось пойти прадеду. Один из советников Филиппа каким-то образом раскопал сведения о том, что нашими предками являлись выходцы из Магриба. Внешне мы ничем не отличались от коренных андалусцев. Мы верили в Христа, почитали королевские законы и со временем воспоминания о нашем происхождении стерлись из памяти соседей, как нам казалось… По-видимому, тот редкий случай был уготован судьбой. Это стало началом конца. Наша семья долгие годы скрывала эту часть нашей родословной, чтобы избежать бесчеловечных отношений и гонений, коими подвергались мориски во время и после Реконкисты. Никакие искренние уверения в том, что мы давно не являемся приверженцами Корана, а наши женщины не закрывают лица и дома мы не говорим по-арабски, не подействовали. Прадеда хотели обезглавить за измену, а деда вместе с сестрами продать в рабство.

— Какое варварство, — не сдержалась Каталина, всплеснув руками. — Неужели с вами могли так бесчеловечно поступить?

— У Святой инквизиции всегда были длинные руки, — сухо отозвался маркиз. — Впрочем, благодаря торговой жилке прадеда, семья даже в роковые моменты жизни не упускала случая обернуть все в свою пользу.

— Зачем вы мне это рассказываете? Разве вас не беспокоит, что я сама могу стать причиной вашей погибели, если случайно кому-то сболтну лишнего?

— Вы моя жена и я хочу доверять вам, — последовало тихое объяснение. — В будущем все может произойти, но сейчас я стараюсь быть честен с вами… насколько это возможно.

— Что значат ваши слова?

— В свое время вы обо всем узнаете.

После минутной паузы Каталина кивнула головой:

— Теперь я понимаю, почему вы собирали сведения о моей семье непозволительным для благородного сеньора способом, и выбрали в жены именно меня. Отказавшись от моего приданого и тем самым выручив отца, вы хотели получить от нас определенные гарантии. Мы с отцом становимся вашими должниками, иными словами, зависимым от вас и вашей щедрости…

— Я не стал бы описывать жизнь в тех красках, что вы нарисовали для себя, mi querida, тем более что не это было главной причиной выбрать именно вас.

Каталина затаила дыхание, намериваясь услышать еще одно откровение супруга.

— Я очень богат. Поверьте, денег у меня столько, что и король мог бы позавидовать, но я далек от распрей двора, полного интриг и зависти. Мне нужно нечто больше, чем милая, послушная жена, готовая исполнять любую мою прихоть.

— Вы хотите сказать, что у вас была другая причина жениться на мне?

— Уже поздно, — внезапно прервался Себастиан. — Этот разговор мы можем продолжить в другой раз.

— Если вы так считаете, то я подчинюсь вам, — Каталина поднялась из-за стола, раздумывая над тем, как близко находилась к заветной разгадке. Но перед тем как уйти, она бросила беглый взгляд в сумрак столовой. — Спокойной ночи, mi señor.

— Называйте меня по имени, прошу вас, Каталина.

Это прозвучало скорее как мольба, нежели повеление и девушка, чуть поколебавшись, кивнула:

— Хорошо, мой сень… Себастиан.

Низкий, хриплый голос нарушил вмиг наступившую тишину:

— Благодарю, вы само очарование, Каталина. Не соблаговолите ли вы выполнить еще одну мою просьбу?

— Какую именно?

— Я хотел пригласить вас на утреннюю прогулку…

— Я согласна, — мгновенно откликнулась она и тут же смутилась собственного рвения.

Глава VIII

Утро выдалось тихим и ясным. Мерцающая розовая дымка поднималась над далекими холмами, причудливо раскрашивая чистый безоблачный небосклон в радужные цвета. Вокруг стояла безмятежная тишина, лишь с побережья доносился приглушенный рокот прибоя. Каталина открыла глаза навстречу зарождающейся заре и сладко потянулась. Настроение у нее было приподнятое. Она предвкушала дивное начало дня. Интуиция подсказывала ей, что близится время, когда она услышит от маркиза признание, которое с нетерпением ждала и, если это случится не сегодня, то, во всяком случае, очень скоро. Накануне у них случился весьма обстоятельный разговор. Себастиан раскрыл некоторые тайны из прошлого своей семьи, за что Каталина была ему благодарна. Он сказал, что хочет доверять ей и, видит бог, она мечтала о том же. Она всегда думала, что доверие — одно из основ семейного счастья и спокойной жизни.

Мысленно прокручивая в голове вчерашний ужин, Каталина принялась собираться. Она надела приготовленные с вечера мужские брюки для верховой езды, натянула на голое тело льняную рубашку, подпоясалась тонким ремешком и сунула ноги в мягкие кожаные сапожки. Наскоро умывшись, она тщательно расчесала блестящие локоны, заплела толстую косу и, аккуратно скрутив ее в пучок на макушке, спрятала под широкополой шляпой.

Когда она появилась в патио, солнце только начинало золотить верхушки пальм и апельсиновых деревьев. Воздух наполнился свежестью, ароматами травы и цветов. День обещал быть жарким, но в этот ранний час с моря тянуло приятной прохладой. Едва выскочив во двор, она увидела длинноногого вороного жеребца, нетерпеливо месившим копытом землю, и его таинственного седока, одетого во все черное: шляпу, плащ и высокие сапоги-ботфорты. Она встретилась с ним глазами и заметила, как он беззастенчиво разглядывает ее. Но Каталина уже перестала пугаться маркиза и его безликой маски, поэтому гордо вскинула вверх свой маленький подбородок.