Плененное сердце (СИ) - Казанцева Диана. Страница 34

Тут подоспели слуги, Беатрис начала раздавать указания, и Анселмо ничего не оставалось делать, как самому увести продрогшую сеньору подальше от любопытствующих глаз да поближе к жаровне с углями, предусмотрительно подготовленную незадолго до ее возвращения. Но не успели они дойти до середины залы, как в дверях появился Родриго. Каталина в смущении отвернулась. До сегодняшнего вечера ей ловко удавалось избегать встреч с ним, заранее узнавая, когда и куда он должен отправиться, дабы лишний раз не давать повода для новых притязаний. Хотя признаться, она сама много думала о нем в последнее время, размышляя снова и снова над тем, до какой степени была неразумной, позволив поцеловать себя в первый же день знакомства и внушить себе ложное чувство влюбленности, которое продолжалось, впрочем, недолго. Всему этому пришел конец, окончательный и бесповоротный. В ее душе и сердце не осталось места для выдуманного ею образа принца из сказок, что она каждую ночь рисовала в своих девичьих грезах, представляя с определенного момента в этой роли Родриго.

А тем временем предмет ее раздумий направлялся к ней навстречу. При виде намокшего, и что называется, не оставляющего простора для воображения, платья Каталины или точнее того, что от него осталось, в черных и блестящих как раскаленный обсидиан глазах вспыхнули опасные искорки. Он сделал еще один шаг, не сводя с нее красноречивого взгляда, и она инстинктивно попятилась назад, испугавшись, что он может выкинуть какую-нибудь глупость на глазах у прислуги, сродни той, что произошла в стенах трапезной. Гнусные сплетни тогда разнесутся по округе с быстротой молнии, и за спиной маркиза будут втайне потешаться в лучших домах Гранады и ее окрестностей.

Однако Родриго, поняв ее куда лучше, чем она могла себе вообразить, судорожно сглотнул набежавшую так некстати слюну и накинул ей на плечи теплый плед, коей появился в его руках неведомо откуда. Мягкий кашемир окутал ее с головы до пят и она, наконец, почувствовала некоторую защищенность от посторонних глаз. С дрожащих губ сорвался тихий и благодарный вздох.

— Вам нужно обсохнуть, сеньора.

Он подвел ее к пылающей жаровне и заботливо усадил на стул, подставив под ноги скамейку. Его беглый взгляд остановился на расшитых атласных туфельках, размокших от дождя и потерявших былую форму. Не спрашивая дозволения, он одним ловким движением стянул с нее миниатюрные башмачки и отбросил в сторону, как ненужную вещь, начав сразу разминать мокрые и замерзшие ступни.

Каталина, пораженная столь непристойным поведением, бурно вознегодовала:

— Уберите от меня свои руки, сеньор де Сильва, прошу вас! Вы обращаетесь со мной чересчур вольно.

Она попыталась вырваться из железной хватки, но куда там. Родриго лишь крепче сжал ее лодыжки.

— Вы предпочитаете мучиться лихорадкой? — мимоходом спросил он и, не дожидаясь ответа, обратился к Анселмо: — Сеньоре понадобится травяной настой.

Вышколенный дворецкий, многое повидавший на своем веку и глазом не повел:

— Сию минуту будет исполнено, сеньор.

Родриго снова повернулся к Каталине:

— Дьявольщина. Как вас угораздило попасть под ливень? И где вы, черт побери, все это время пропадали? Дядя еще засветло отправился на ваши поиски, но трудность заключалась в том, что никто не знал, куда вы ушли.

— Я была на берегу, — отрывисто сказала Каталина, все еще не оставляя попыток вырваться из его горячих рук.

Длинные смуглые пальцы быстро скользили по маленьким, узким ступням, мгновенно согревая своим теплом. Надо отдать должное, Родриго ни словом, ни намеком не показывал, какой огонь бушевал у него внутри, готовый в одно мгновение испепелить его, стоило ему только поддаться жгучему искушению, ныне бывшему в его власти. Но он, как ни в чем не бывало, продолжал разминать заледеневшие розовые пальчики, стараясь разговорами отвлечь себя от навязчивых и порочных мыслей.

— И не заметили приближения грозы? — усмехнувшись, пробормотал он.

— Я… я просто задумалась, — она в напряжении закусила губу и сразу почувствовала на языке вкус собственной крови. Невероятно. Сколько еще времени он будет мучить ее?

Минуту спустя, хорошенько растерев ее пальцы и ступни, Родриго, наконец, неохотно опустил ее, не преминув добавить:

— Вам бы поскорее раздеться…

— Вы слишком многое себе позволяете.

Густые черные брови вопросительно поползли вверх, на изогнутых губах застыла ироничная улыбка:

— Я всего-навсего забочусь о вашем здоровье, донья Каталина. А вы что имеете в виду?

Она не успела ответить. В зал вернулся Анселмо. Он нес на серебряном подносе кружку с дымящимся напитком, распространяющим вокруг себя ароматы пряных трав и душистого меда.

Беатрис семенила следом:

— Донья Каталина, прошу вас, пойдемте со мной, слуги нагрели воду, вам необходимо принять горячую ванну. Не приведи боже, еще подхватите лихорадку.

Каталина без лишних слов выпила приготовленный отвар и, не удостаивая Родриго и взглядом, закутанная с головы до пят в теплое покрывало, пошлепала босиком за экономкой. Проходя мимо входной двери, она не заметила неподвижно стоящую у колонны фигуру в черном, скрытую безмолвной тенью. Едва маркиза минула длинный, извилистый коридор в окружении суетливых слуг, таинственный силуэт ожил и неспешно двинулся в зал.

— Мне нужно поговорить с тобой, — повелительным тоном сказал Себастиан. — Я все обдумал.

— Себастиан, я…

— Молчи и слушай, — мрачно оборвал его маркиз. — Как только все закончится, ты должен навсегда исчезнуть из нашей жизни.

Глава X

Следующий день оказался на удивление жарким. Свежий ветер за ночь разогнал грозовые тучи, к рассвету очистив небосвод. Все было так, словно и не случилось накануне сильнейшего ливня, подтопившего обширные участки зреющего виноградника и расположенные в низине дома арендаторов. Вся округа вновь сияла в лучах горячего, ослепительного солнца, а о былой непогоде напоминали лишь спрятанные в траве лужицы.

После горячей ванны и растираний с применением душистых эфирных масел Каталина чувствовала себя заново родившейся. Она хорошо отдохнула, выспалась, травяной отвар пошел ей на пользу ровно, как и забота целой армии слуг во главе с неутомимой Беатрис, которая изрядно потрудилась, чтобы у сеньоры не возникло ни малейших признаков простуды.

Утро, по заведенной традиции, молодая маркиза проводила в своих покоях. Сегодня она пропустила по понятным причинам ежедневную прогулку с Арией и теперь полулежала в постели среди горы подушек и шелковых простыней, рассеянно отламывая маленькие кусочки от медовой булочки и неспешно отправляя их в рот. Вкуса она не чувствовала, машинально пережевывая и запивая принесенный завтрак излюбленным шоколадом. Оживилась она только в тот момент, когда в спальню внесли букет алых роз, перевязанный разноцветными шелковыми лентами с усыпанными на них крошечными бриллиантами, ярко сверкающими в лучах восходящего солнца. Фиалковые глаза заискрились светом надежды. Каталина приняла цветы, и мечтательная улыбка уже не сходила с ее лица. Неужели маркиз смягчил свой нрав и теперь готов выслушать ее? Но что же побудило его к этому? Ни то ли событие, кое произошло накануне? Помнится, Родриго и Беатрис в разговоре упоминали, что его сиятельство отправился на ее поиски, обеспокоившись долгим отсутствием супруги. Значит ли это, что Себастиан сменил гнев на милость?

Пока она размышляла о загадочном поведении супруга, вдыхая упоительный аромат распустившихся бутонов и проводя тонкими пальчиками по бархатистым лепесткам, в руки ей попался маленький запечатанный конверт, аккуратно вложенный между гибкими стеблями. С замиранием сердца она потянулась к записке и, нетерпеливым движением распечатав конверт, прочла на одном дыхании:

«Дорогая Каталина, эти розы для вас. Надеюсь, вы простите мое продолжительное молчание. Сегодняшней ночью, я надеюсь, с этим будет покончено.

Себастиан».