Плененное сердце (СИ) - Казанцева Диана. Страница 40

— Конечно, сеньора, — энергично закивала меж тем Беатрис. — Я вас очень хорошо понимаю! Более того, мы все, слуги дона Себастиана, только и ждем того светлого дня, когда наш сеньор, наконец, познает истинное счастье вместе с вами, законной супругой. Он этого заслуживает, как никто другой на свете!

— Так, значит, ты поможешь мне? — осторожно спросила Каталина.

— Да, сеньора. Но чем же я могу помочь?

Маркиза удовлетворенно улыбнулась.

— Я желаю видеть своего супруга, и ты сейчас же мне в подробностях расскажешь, как добраться до Кабрераса.

Беатрис смущенно улыбнулась:

— Пусть дон Себастиан все хорошенько обдумает. Дайте ему еще немного времени, донья Каталина. Он вернется, поверьте…

Однако Каталина не хотела внять доброму совету кормилицы, знавшей сеньора еще с пеленок. Возможно, если бы она прислушалась к словам немолодой, уже повидавшей жизнь женщины, она благополучно избежала бы излишних треволнений, которые неминуемо поджидали ее в родовом замке семьи де Кабрера. Но Каталину в ее теперешнем состоянии ничто не могло остановить.

— Меня это не устраивает, — категорично заявила она, нетерпеливо взмахнув рукой и отставив в сторону пустой кубок. — Мне нужно знать дорогу до замка маркиза. Если ты не сможешь помочь, мне придется просить кого-то другого. Но так и знай, я поеду туда чего бы мне это не стоило!

— Вы совершите ошибку, сеньора, — умоляюще взглянула экономка на госпожу.

— По-моему, ошибку совершил маркиз, когда решил уехать, не поставив меня в известность!

Каталина говорила с таким пылом, что Беатрис, в конце концов, сдалась. Если уж молодая маркиза уверена в своем праве, то нет никакого смысла чинить ей препятствия. Она все равно добьется своего. Так пусть свершится то, чему дано свершиться.

— До Сьерра-Морена пять дней пути, донья Каталина. Я укажу вам подробную дорогу, но должна вас предупредить, дон Родриго должен знать о ваших планах.

— Конечно, — улыбнулась краешками пухлых губ Каталина, — я оставлю ему записку.

— Но…

Каталина с вызовом взглянула на прислугу:

— Дон Родриго в Малаге и вернется не раньше третьего дня. Я не намерена ждать его, теряя время даром.

— Как будет угодно, вашему сиятельству, — сдержанно кивнула Беатрис и продолжила будничным тоном: — через три дня вы доберетесь до Ла-Манчи.

— Совершенно верно.

— Хорошо, я все поняла, сеньора. К утру ваш багаж будет готов.

— Не стоит утруждаться, моя милая Беатрис, — уже мягче улыбнулась Каталина, — я поеду налегке.

Экономка недоуменно развела руками:

— Но маркизе Сент-Ферре приличествует путешествовать в карете с внушительным эскортом, останавливаться в респектабельных гостиницах, заранее оповещая их владельцев, дабы…

— От охраны и приличных дворов не откажусь, остальное пустое, — нетерпеливо перебила Каталина дотошную прислугу. — Не хочу привлекать излишнего внимания. Я ведь не ко двору еду или на увеселительную прогулку, а вслед сбежавшему супругу. Нам не нужны лишние толки.

На следующее утро, едва за окнами забрезжил рассвет, Каталина посетила семейную часовню, получила благословение от отца Пио и, переодевшись в мужскую сорочку, брюки, высокие ботфорты и длинный серый плащ, сидела верхом на Арии, по-мужски, в широкополой шляпе, под которую спрятала свою роскошную гриву волос, и отдавала последние распоряжения Анселмо.

— Я оставила письмо для дона Родриго на столе в библиотеке, — Каталина немного замялась. — Путь от Малаги не близкий. Сеньору не помешает отдохнуть с дороги, поэтому отдавать записку сразу не стоит.

Вышколенный дворецкий и бровью не повел, догадываясь о мотивах молодой маркизы. Он только степенно поклонился и с невозмутимым видом произнес:

— Слушаюсь, донья Каталина. Все будет исполнено, согласно вашим указаниям.

— Очень хорошо, — Каталина облегченно вздохнула, весело подмигивая Анселмо, отчего пожилой слуга невольно покраснел. Они отлично поняли друг друга. — Я полагаюсь на вас с Беатрис. Ну, а теперь в добрый путь, — она взмахнула на прощанье рукой, затянутой в тонкую кожаную перчатку и развернула Арию. — Гей, — легонько хлопнув по крупу лошади, маркиза устремилась со двора.

Следом за ней галопом поскакали с полдюжины охранников Сент-Ферре, поднимая в просоленный воздух клубы серой пыли. Небольшую кавалькаду замыкала едва поспевавшая за остальными Пилар верхом на смирной гнедой кобылке.

На закате путники прибыли к подножью северо-восточного склона Сьерры Невады. Перед их взорами предстала живописная долина с реками Хениль и Дарро. На трех холмах, опоясывающих плодородную долину, где круглый год плодоносили фруктовые сады, и зрел сладкий виноград, расстелилась, словно раскрытый спелый гранат, благоденствующая Гранада, бывшая когда-то последним мавританским оазисом среди всей католической Испании.

Усталые путники оставили в стороне Сакрамонте, беднейший район, ранее заселенный маврами, а после их изгнания прочно занятый цыганами и беглыми преступниками, жившими и прятавшимися от преследования властей в многочисленных пещерах, вырытых прямо на склоне холма; миновали развалины крепостных стен и, проехав вдоль ряда узких улочек, попали на небольшую площадь. Каталина намеренно избегала центральных районов города с их роскошными дворцами знати, утопающими в зелени садами и фонтанами, церквами и величественным Кафедральным Собором, где она любила бывать всякий раз по приезду в Гранаду. Но не теперь. Сейчас она не хотела случайно столкнуться с кем-нибудь из многочисленных знакомых, отвечать на их неудобные вопросы и ловить на себе любопытствующие взгляды. В этот час она мечтала только об одном — растянуться на мягкой постели и забыться быстрым сном, прежде чем на заре вновь пуститься в дорогу.

На вымощенной камнем площади располагались лавки торговцев, менял и ремесленников. Между теснившихся, жмущихся друг к другу домов с облупленными кое-где стенами, стояла старинная церковь Святой Анны с колокольней из красного кирпича и затейливыми узорами над арочными проемами, доставшимися ей в наследство от бывшего минарета.

На площади было многолюдно, запоздалые покупатели стремились подешевле купить товар, громко торгуясь и бранясь с толстыми лавочниками, тут же суетливо сновали зеваки, выискивая чем бы поживиться задаром, уличные собаки бросались на нетрезвых прохожих, нищие стояли на паперти в ожидании милостыни. Каждый был занят своим делом и мало обращал внимания на приезжих путников.

Каталина ловко спрыгнула с седла, словно не было позади долгих двадцати лиг и нестерпимо ноющих бедер, и бодро зашагала к дверям церкви, на ходу обернувшись к командиру их маленького отряда:

— Марко, — сказала она двухметровому здоровяку с черными проницательными глазами, правая щека которого пересекала глубокий шрам, — найди здесь приличную гостиницу да не забудь про горячий обед и овес для лошадей.

Когда она вышла из церкви над городом сгустились сумерки. У входа ее встретила Пилар вместе с молодым охранником, не спускающим восторженных глаз с черноокой смуглянки, будто веретено кружащейся в ожидании сеньоры.

— Комнаты готовы? — спросила маркиза, скользнув взглядом по раскрасневшимся щекам служанки и мимоходом подавая нищим мелкие монеты, которые она заранее вынула из кошелька, висящим на ее поясе.

— Все готово, донья Каталина, — с готовностью закивала девушка.

— Хорошо, показывай дорогу.

— Это недалеко, вон там.

Пилар кивнула на противоположенный конец улицы, где приветливо горели маслянистые факелы, а у столба были привязаны их лошади. Скоро они очутились у таверны с говорящей вывеской «Усталая лошадь» и переступили порог небольшого, но довольно опрятного заведения. Внутренне убранство показалось Каталине простым и незатейливым. Добротная мебель, побеленный стены и потолок с бревенчатыми перекладинами, большой очаг, где на вертеле жарился молодой барашек, распространяющий дразнящий и аппетитный аромат, и чистые, подметенные полы. По-видимому, к порядку здесь относились с уважением, а значит, можно было рассчитывать на горячий обед и постель без блох. В душе она поблагодарила слуг за сметливость и прошла к отведенному для нее столику. Но едва она успела разместиться на месте, как неожиданно для себя заметила знакомое лицо. По спине Каталины пробежал неприятный холодок.