Патент АВ - Лагин Лазарь Иосифович. Страница 43

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ, кратко, но исчерпывающе показывающая широту кругозора господина Примо Падреле

Синдирак Цфардейа возвратился в Город Больших Жаб без особых приключений. Господин Шамбери немедленно вызвал его к себе, внимательно выслушал подробный доклад, принял от него пакет с папками доктора Попфа и флаконы с эликсиром, лично, никому не доверяя, зашил в коленкор, снова перевязал, опечатал восемью сургучными печатями и передал в сейф: Примо Падреле выразил желание первым ознакомиться с документами, сулившими «Тормозу» поистине небывалые прибыли.

Следует отметить, что упоминание о Санхо Анейро не вызвало в господине Шамбери никаких эмоций. Не заинтересовало оно и господина Прокруста, который встретил Синдирака Цфардейа в высшей степени благожелательно и обещал при первой возможности доложить о его примерной работе самому Примо Падреле.

К удивлению господина Прокруста, глава фирмы, не дожидаясь его доклада, прислал за пакетом Огастеса Карба.

Все записи, касавшиеся Аврелия, равно как и его фотографические снимки, глава фирмы, как нам уже тоже известно, сжег в камине. Только убедившись, что от них осталась кучка пепла, он позволил себе отправиться переодеваться к наступавшему семейному торжеству.

Утром следующего дня, как раз в то время, когда поезд, которым следовал Аврелий Падреле, подходил к перрону бакбукского вокзала, Примо Падреле в присутствии господина Прокруста слушал в своем кабинете доклад Синдирака Цфардейа. Он сдержанно одобрил проделанную последним работу и распорядился о выдаче господину Цфардейа в виде поощрения значительной суммы. Затем господин Падреле-старший поднялся из кресла, показывая, что аудиенция закончена и не давая господину Цфардейа времени на изъявление благодарности.

Однако когда Цфардейа был уже у самых дверей, Примо Падреле остановил его:

— Вы уверены, что этот, как его… Санхо Анейро — действительно коммунист?

— Абсолютно, сударь. Я наводил о нем самые подробные справки.

— Благодарю вас, — сказал Примо Падреле. — Вы свободны.

В этот миг была решена судьба Санхо Анейро и Стифена Попфа. Для Примо Падреле было уже ясно, как должен пойти судебный процесс над участниками покушения на молодого бакбукского шалопая Манхема Бероиме.

Коммунистический активист — вдохновитель и участник покушения на убийство! Да ведь это просто находка! Весной предстояли выборы в провинциальные органы самоуправления. Падреле-старший был достаточно заинтересован в исходе этих выборов. И он решил начать предвыборную кампанию сокрушительным ударом по коммунистической партии, одной из основных партий демократического народного фронта Аржантейи.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ, в которой приводятся протоколы первого допроса Попфа, Анейро и некоторых других

"…Сентября, 3-го дня. Я, нижеподписавшийся, дежурный инспектор полицейского управления города Бакбука, учинил настоящий допрос доктору Стифену Попфу, задержанному по обвинению в покушении на убийство Манхема Бероиме — сына местного мясоторговца и владельца скотобойни Фригия Бероиме.

Покушение, по определению врача доктора Лойза, совершено сего числа около девяти часов сорока минут вечера на улице Всех Святых. Пострадавшему нанесены три ножевые раны в правое предплечье и спину.

Доктор Попф показал следующее:

"Фамилия моя Попф, имя Стифен, число исполнившихся лет — тридцать два, вероисповедание — католическое, женат. Занимаюсь врачебной практикой и в свободное время научной работой. Родился в городе Бегум. Отец — редактор газеты — умер четыре года тому назад.

До сего дня с пострадавшим Манхемом Бероиме знаком не был и о его существовании не подозревал. Его фамилия и имя стали мне известны вместе с фактом нападения на него только здесь, в полиции, в момент предъявления мне обвинения, которое я категорически отвожу. Сталкивался с Манхемом Бероиме лишь однажды, а именно сегодня, около трех часов пополудни, в Центральном сквере. Заметив, что пострадавший самовольно в нежелательном для меня духе делает различные исправления в вывешенном мною для всеобщего сведения извещении о начале массовых инъекций изобретенного мною эликсира, я обратился к нему с вопросом, на каком основании он разрешает себе эти действия. Я получил от Манхема Бероиме ответ, не удовлетворивший меня ни по тону, ни по содержанию. Выведенный из себя непочтительным и вызывающим характером ответа пострадавшего, я действительно под влиянием минутного аффекта схватил его за горло со словами: «Я тебя задушу, гаденыш!» Однако в исполнение я свою угрозу не привел вследствие вмешательства господина Анейро, с которым я случайно, тут же, в сквере, познакомился минут за десять до этого. Упомянутый Санхо Анейро действительно сказал мне: «Бросьте этого щенка. То, что он заслужил, от него не уйдет». Когда я отпустил Манхема Бероиме, господин Санхо Анейро пояснил свою мысль, заявив: «Этому шалопаю вполне хватит того, что ему достанется от папаши. Отец его достаточно крутого нрава. Я это знаю по себе». Почему господин Санхо Анейро знает по себе о нраве господина Бероиме, мне не известно. Расспрашивать же его об этом не счел ни нужным, ни удобным. Расстались мы с ним у подъезда моего дома и договорились встретиться завтра во второй половине дня. Больше я его не видел. Точно так же я больше не видел и пострадавшего, встречи с ним не искал и убийства его не замышлял. После возвращения сегодня днем из сквера я своего дома не покидал вплоть до того момента, когда я подвергся нападению со стороны группы лиц, на головах которых в целях маскировки были надеты мешки с прорезями для глаз. Этими неизвестными лицами была взломана входная дверь. Один из них нанес мне удар в челюсть, от которого я потерял сознание. Каким образом в моем доме начался пожар, мне не известно…"

Санхо Анейро показал:

"Фамилия моя Анейро, имя Санхо, число исполнившихся лет — тридцать пять. Вероисповедание — неверующий. Женат. Имею троих детей. Родился в городе Бакбук. Отец — столяр. Профессия — слесарь-механик. Предпоследняя работа — механик гаража, последняя — слесарь на скотобойне, принадлежащей господину Фригию Бероиме. К судебной ответственности привлекался три раза:

1) В городе Жужар — за организацию забастовки шоферов, признанной незаконной. Был присужден к шестимесячному тюремному заключению, которое отбыл в Жужарской тюрьме.

2) В Городе Больших Жаб — за подстрекательство к избиению штрейкбрехеров. Был осужден к году каторжных работ, которые отбыл в сто восемнадцатом каторжном лагере.

3) В городе Бакбук — за организацию забастовки на скотобойне «Великая Аржантейя», принадлежащей господину Фригию Бероиме. Был присужден к девятимесячному тюремному заключению.

Последнее наказание я отбыл в местной тюрьме и освобожден из нее по истечении срока, второго сентября сего года.

С пострадавшим Манхемом Бероиме лично знаком не был, но видел его неоднократно. Никаких чувств, как симпатии, так и антипатии, а тем более ненависти к нему не испытывал и не испытываю. Искренне сожалею, что он пал жертвой этого бессмысленного нападения. Я не только не подстрекал доктора Попфа к самоуправству над пострадавшим, а, наоборот, успокоил его и дал возможность пострадавшему спокойно удалиться. Я действительно сказал при этом доктору Попфу: «Бросьте этого щенка. То, что он заслужил, от него не уйдет». Однако в этих моих словах нет оснований находить какой-либо другой смысл, кроме того, который я в них вкладывал сам. Надеюсь, доктор Попф подтвердит, что в пояснение приведенных выше слов я вскоре добавил фразу, смысл которой состоял, примерно, в том, что молодому Бероиме вполне хватит той трепки, которую ему задаст его отец, узнав о его постыдном поведении в сквере. Категорически отметаю всякие попытки приписать мне какую бы то ни было причастность к покушению на Манхема Бероиме.

С доктором Попфом лично познакомился только сегодня, минут за пятнадцать — двадцать до его столкновения с Манхемом Бероиме, и убежден, что он не имеет ни малейшего отношения к покушению на упомянутого Бероиме. По тому, что уже давно слышал о Попфе от самых различных собеседников, а также и на основании моего личного с ним знакомства, я имею полное основание считать доктора Попфа глубоко порядочным, высокообразованным и бескорыстным врачом и значительным ученым.