Синий, как море - Лайк Александр. Страница 38

— Такое бывало, — сказал я машинально. — Например, в правление Денхира, когда гномы убили Вейгена.

— Вейген был принцем. Как и Эллерен, бывший заложником мира у орков и убитый бесцветным наемником, желавшим разрушить мир. Как и Ратдена, приехавший к варварам, чтобы заключить союз Княжества В Седле и Детей Тумана, и погибший в пиршественном зале, в пьяном поединке с ярлом Амунгиром Седым Мэгаутом. Нет, Райдок, меня интересовали действия Витязя. И даже еще интереснее — глазами простого гарнизонного пехотинца, посланного вместе с ним, как телохранитель и носильщик. Но вместо этого что ж, Райдок, книгу жизни писать не менее интересно. Но только когда сюжет хороший!

Он большим глотком допил остывший чай и поморщился.

— Мы выйдем сегодня ночью. Ждать некогда. Некого и нечего.

— Ночью? — переспросил я с ужасом.

— У вас есть другие предложения?

— Нет, конечно. Но ведь я же пьян… и действительно чертовски устал. Я вообще в седло сесть не смогу!

— Тогда мы пойдем пешком, — равнодушно сказал Альба, глядя куда-то вглубь стола. — Или мои обормоты понесут вас на плечах, генерал. Впрочем, как знаете. Можно и утром, конечно. Если вы серьезно полагаете, что несколько часов сна вас спасут.

— Ох, не спасут, — признался я.

— Тогда лучше выйти сейчас. Если будет очень трудно — заночуем в пути. По ночам не жарко, так что проснуться будет легко, не залежишься. А утром, пока выберешься из постели, потом завтрак, потом сборы… Да, генерал, если выехать сегодня, да поскорее, мы можем выиграть темп, о котором противник даже и не думает. Допивайте, доедайте, возвращайтесь во дворец. Можете даже отдохнуть немного. Я буду ждать вас у выхода из дворца сразу после полуночи. Не забудьте взять пароли для выхода из города и для застав на распутьях.

Он резко поднялся, поклонился, и прихватив чашку, направился к своему столу. И тут же появился Орбен с пивом.

Я буквально выхватил кувшин у него из рук и щедро плеснул себе двойного дельфосского. Я хотел орлоковского, но промахнулся, и даже не с первого глотка заметил, что ошибся. У Орбена тоже был какой-то ошарашенный вид, и он расплескал пиво по столу, чего за ним в эти три дня не водилось. И раньше, наверное, не водилось…

— Что с тобой? — спросил я хмуро.

Орбен повернулся ко мне и в нарушение всякого этикета посмотрел мне прямо в лицо, сверху вниз.

— Принц, — сказал он четко, — я начинаю верить, что эту войну можно выиграть.

— Что еще случилось? — я не хотел этого, но голос прозвучал жалобно.

— Знаете, кто храпит в сарае? Я имею в виду, эти его пресловутые союзники?..

— Кто?

— Болотные демоны, мой принц. Самые настоящие!

— Что?!

— Одетые как крестьяне, притворяются людьми, но это демоны, мой принц, точно такие, как вы мне в книге прошлым летом показывали! Три здоровых таких чудовища! Да еще Витязь… Да вы, принц… да гарнизон… это уже не просто отряд, это почти армия!

Я посмотрел на Альбу. Тот уже расположился за своим столом, удобно откинулся на спинку стула и едва заметно улыбался собственным мыслям. Словно и не было нашей беседы. Словно не был несколько минут назад заключен Договор, который заключается всего три-четыре раза за поколение, а то и реже. Словно сегодня в полночь он не собирался выходить в боевой поход.

Я вдруг почувствовал себя выжатым, как виноградная гроздь в сусле.

— Доедай, Орбен, — сказал я тихо. — Допивай, расплачивайся — пора во дворец. Нет нам покоя, Орбен. Да, пожалуй, уже и не будет.

4

Полночь примчалась почти мгновенно. Примчалась, прихватив с собой неприятную сухость во рту и ощущение невесомой зыбкости моего тела. Я трезвел. Я был уже почти трезвым, только сосредоточиться все никак не мог. Голова кружилась, мысли путались, бессовестно подламывались ноги, заманивая рухнуть в мягкую постель и отдыхать, отдыхать, спать много лет… Если бы это было возможно, я желал бы провалиться в летаргию, в черный сон без сновидений, в полусмерть… Лишь бы только избежать всего предстоящего. Я был готов принять любую судьбу, пусть даже самую страшную, лишь бы приговор свершился без моего участия. Заснуть и никогда больше не проснуться — какой прекрасный конец! Но я был обречен барахтаться до последней секунды, не зная, куда плыву. Я не имел права расслабиться и спокойно пойти ко дну. Идиот. Мученик чертов. М-мазохист.

Я наблюдал за собой отстраненно и прямо-таки с каким-то болезненным восторгом. Несколько минут я почти что гордился собой. Гордился своими муками, гордился тем, как героически я страдаю на благо Домена. Но собрать свои мысли воедино, сконцентрировать волю в единой точке я и при помощи гордости по-прежнему не мог. Меня носило и болтало в событиях последних дней, как щепку в мутном грозовом потоке. А я носился и болтался, покорно и бессознательно, и даже не пробовал предпринять что-нибудь осмысленное. Эта жуткая отрешенность уже начинала меня пугать. Иногда мне казалось, что я начинаю как-то действовать, пытаюсь принимать какие-то решения, но очень скоро я понимал, что это всего лишь очередная форма бегства от решений.

Я принял Витязя. Ну как же, ведь это поможет избавиться от упреков! Я сделал для Домена все, что мог. А главное — я очень вовремя признался ему в собственной беспомощности. Я был честен, не так ли? Ах, какой я же хороший! Какой благородный! Теперь бедный Альба будет тащить меня в Сапфир. На спине. Так решил он, он сам вызвался, а я всего лишь согласился с более компетентным специалистом. Я даже возражал…

Он будет думать за меня. Он будет за меня драться. Он примет командование гарнизоном, как мой заместитель, а я буду плакаться в его кольчугу. Я буду бесстрастно и безучастно наблюдать за тем, как он станет ошибаться вместо меня. И расплачиваться вместо меня тоже станет он. Альба Ранскурт, Витязь Райдока.

Такие мысли бродили в моих измученных мозгах до полуночи, и пиво горькими каплями выступало в уголках глаз. Но этого никто не видел. А потом ударил тяжелый гонг и шестнадцатое счастоцвета закончилось. В этом году — навсегда.

И тут же появился Орбен. Веселый и довольный, едва заметно хмельной и беззаветно верящий в своего принца.

— Полночь, мой Повелитель. Прикажете отправляться в дорогу? Или сходить к выходу и предупредить Витязя, что вы еще не готовы?

Я тяжело поднялся.

— Выходим, Орбен. Ты собрал что-нибудь в дорогу?

— Разумеется, мой принц. Припасы, шатер, сменная одежда и обувь… Собственно, я просто еще не разбирал те вещи, с которыми мы прибыли из Дианара, только добавил кое-что… в основном съестное. Уж больно ваш дядюшка поесть горазд — почти ничего съедобного не осталось.

Орбен лукаво усмехнулся и сразу посерьезнел.

— Но, ваше сиятельство… тут я виноват, не догадался спросить загодя… все, что я собирал — это на двоих рассчитано. Прикажете добавить всего для Витязя и этих его… союзников? Или он со своим припасом? А то я даже не знаю, что его чудища едят… и едят ли вообще?

Я остановился. Я тоже этого не знал. Мне бы только одним глазком заглянуть в ту книгу, что я Орбену показывал прошлым летом!

Я принял мудрое решение. Пусть в происходящем разбираются те, кто в состоянии разобраться. Конечно, это очередная уловка, придуманная, чтобы избежать ответственности за содеянное, но что поделать? Ничего лучшего я придумать не смог.

— Орбен, где принц Данк?

— Его сиятельство в своих покоях. Держит совет с городскими старшинами.

— Тогда вот что, Орбен: проводи меня к Данку — посмотрим, скоро ли они закончат. А затем спустись вниз и попроси Витязя Альбу к нам ненадолго присоединиться.

— Повинуюсь, мой принц, — охотно сказал Орбен и замер у двери.

Я оглядел комнату. Не оставил ли я здесь чего-нибудь? Нет, кроме Ванаира, что уютно покоился в ножнах на столике у окна, здесь не было вообще ничего, принадлежащего мне. Вместе с памятью я был лишен того странного неудобства души, заставляющего людей всюду таскать за собой горы мелких предметов, что-то для них означающих. Я был глух к голосу вещей. Я не помнил, что означает их зов.