Мастерица Ее Величества - Харпер Карен. Страница 4

– Да, это все прекрасно, – отозвалась Мод, но вид у нее был уже не такой восторженный. Она моя младшая сестра, и, думаю, ей годами приходилось слышать, как я красива, как умна, а я‑то просто хотела, чтобы она любила меня. А теперь я была хозяйкой лавки, я родила двух детей, а она так стремилась завести собственного, и ее зеленоглазая зависть [8] воздвигала между нами незримый барьер, который мне хотелось каким-то образом разрушить.

Как обычно, чтобы оставить нас с Кристофером наедине, Джил и Мод увели Артура. Я предложила Кристоферу пройтись к огороду в конце двора, но он легонько толкнул меня на табуретку, а сам, опираясь на прилавок, воздвигся надо мной.

– Есть одна вещь, которую мне не хотелось говорить при твоей семье, потому что только ты должна решать, как поступить, – сказал он. – Совет гильдии постановил, что ты должна перестать вырезать и продавать эти свечи с ангелами, пока мы не установим цены и не примем решения о том, как их распространять.

– Но я предлагаю их только проверенным клиентам… и один раз, когда скорбящая мать заметила эти свечи на полках, но у нее не было денег купить…

– Послушай меня! – воскликнул он, ударив себя кулаком по колену, словно пытаясь изобразить раздражение, примерно так, как маленький Эдмунд, когда хотел добиться своего. – Ты не обращаешь внимания на мой совет. Дорогая моя, ты знаешь, что совет гильдии устанавливает все цены, и ни одна лавка не может назначать свои, иначе наше сообщество ослабнет.

– Но я… любая женщина… я не могу стать членом гильдии, сейчас в расчет входит только Джил. Я хочу принести в дар, сделать пожертвование в братскую гильдию Святого имени Иисуса при соборе Святого Петра. – Мне был невыносим собственный вкрадчивый голос. Мне хотелось обладать большей силой, чтобы вести с ним переговоры, когда речь идет о работе. Во всяком случае, я не сказала ничего больше.

– И поэтому, разумеется, я тоже нужен тебе, – сказал он, наклоняясь и беря мои ладони в свои. – Конечно, ты все еще должна отчитываться перед гильдией, поэтому я расскажу им, как ты трудишься одна после смерти Уилла, чтобы содержать эту мастерскую в порядке и пользоваться благосклонностью гильдии.

Да, подумала я, если мы поженимся, этот человек будет владеть третью моих средств. Мало того что я дам обет повиноваться ему как супруга – моя лавка и мои деньги окажутся под его руководством. До совершеннолетия Артура в пятнадцатилетнем возрасте или до тех пор, пока отчим не решит, что мальчик вырос, Кристофер сможет контролировать другую треть этой лавки и наших семейных сбережений, которые теперь, после смерти Эдмунда, предназначены только Артуру. Ручаюсь, он сумел бы неплохо вести дела, но я не была готова доверить ему ни все это, ни саму себя. Ни этот влиятельный, ненасытный человек, ни кто-либо другой не могли сейчас склонить меня к замужеству, и причиной тому была утрата как мужа, так и сына.

К тому же я, что и говорить, ожидала завтрашнего дня, чтобы получить выгодный заказ на только что запрещенные мне свечи с ангелами либо от моих таинственных посетителей, либо от некоей неизвестной дамы. В конце концов, когда я согласилась поехать во дворец, мне еще не было запрещено делать свечи с резьбой. Разве Кристофер не захотел бы услышать об этом визите или о моем будущем заказе?

– Сейчас я могу дать тебе только свой всегдашний ответ, – сказала я ему, – несмотря на твою поддержку и доброе предложение. Спасибо, что держишь меня в курсе возможностей и дел гильдии, которые, конечно, необыкновенно важны для мастерской Весткоттов.

Я чувствовала, как у меня горят щеки и шея, таков мой удел: при моей светлой коже стоило мне поволноваться или отклониться от правды, как сейчас – или когда он упирался взглядом в мою грудь, как будто умел видеть сквозь корсаж. Если бы Кристофер и гильдия знали о моем завтрашнем тайном путешествии, они осудили бы меня, но, клянусь всеми святыми, я поеду во дворец.

Глава вторая

На следующее утро, как только встало солнце, я ждала, расхаживая по нашей лавке. Мне было слышно, как начали шевелиться, просыпаясь, подмастерья, койки которых стояли в кладовой, расположенной этажом выше. Я не один раз перебрала содержимое своего сундука с одеждой, выбирая, что надеть во дворец. Что-то простое и темное, хотя и не черное, чтобы показать, что я знаю свое место как лавочница, торгующая похоронными и траурными принадлежностями? Что-то не совсем обычное, чтобы подчеркнуть, что я художница, а не просто продавщица восковых свечей? Отец как-то сказал мне, что белый – это траурный цвет во Франции, но вряд ли это будет правильно понято, к тому же белое легко испачкать. На самом деле, что бы я ни надела, я все еще в трауре по своему сыну.

В конце концов я остановилась на рыжевато-коричневом платье с коричневой отделкой, отороченном по вороту белкой. Корсаж был нового фасона, с глубоким квадратным вырезом, в котором виднелась батистовая блузка в сборку. Волосы были забраны плетеной сеткой под небольшой шляпкой, белой и зеленой – цветов рода Тюдоров. Талию охватывал мой лучший пояс, из серебряных цепочек, свадебный подарок Уилла. Я ходила взад и вперед по комнате, юбки и плащ шуршали при каждом шаге. Я подтянула рукава, широкие в верхней части, но туго обтягивающие руки от локтей до запястий.

Почему они задерживаются? Мне хотелось уехать до того, как Мод откроет лавку или Джил пойдет провожать Артура в школу. Нет, это никак не может быть какой-то хитрой мистификацией, проверкой, подстроенной Кристофером или гильдией, чтобы посмотреть, расскажу я ему об этом случае или нет после того, как узнала о запрете впредь делать свечи с ангелами.

Да нет же, вот они, Саттоны, сдерживают коней перед входом в лавку, ведя на поводу третьего, серого в яблоках, с прекрасным дамским седлом. Сердце у меня учащенно забилось. Стараясь, чтобы не было видно, что я подглядываю в окно, я присела посмотреть, как Николас Саттон спешивается, оставив женщину сидеть верхом. И тут же поспешила к двери, торопясь открыть ее, прежде чем он постучит. Я даже придержала колокольчик, чтобы он не звякнул.

– Я вижу, вы полностью готовы, миссис Весткотт. – Его серые глазе смерили меня с головы до ног. Если влюбленные взгляды, которые бросал на меня Кристофер, служили только поводом для раздражения, то от единственного взгляда этого человека у меня внутри все перевернулось. Я могла бы поручиться, что заслужила его одобрение, потому что он улыбнулся, сверкнув белыми зубами, и на какой-то момент наши глаза встретились.

– Я действительно готова, – откликнулась я, хотя, возможно, это было не совсем правдой.

Я вышла вслед за ним – дул свежий ветер, – закрыла и заперла дверь. У дома был кирпичный приступок в три ступеньки, для наших клиентов, чтобы удобнее было сесть на коня, но Николас Саттон, очевидно, его не заметил, а может быть, торопился, потому что подставил сложенные ладони, чтобы я могла наступить на них ногой, и слегка подтолкнул меня вверх. Я расправила юбки, дрогнувшей рукой взяла тонкие кожаные поводья и тут только поняла, что нужно было надеть перчатки для верховой езды.

– Доброе утро, – приветствовала меня миссис Саттон. Вскоре я узнала, что ее настоящее имя Сибил Винн. Должна заметить, мне так и показалось, что они не муж и жена, и я была рада этому. – Мы поедем к причалу у Стил-Ярда, а потом по реке, – объяснила она мне.

Повернув к югу, мы ехали друг за другом по улице, где народу все прибавлялось, по мере того как лоточники и лавочники направлялись в те районы Лондона, где они продавали свои товары, в районы, где выставляли напоказ изделия холлы торговых гильдий: торговцев шелком и бархатом, бакалейщиков, торговцев мануфактурой, скорняков, портных и торговцев скобяными изделиями, галантерейщиков, вышивальщиков и так далее. По мере того как мы приближались к реке, в воздухе все сильнее чувствовались запахи пивоварен и рыбных рынков.

Мне раньше приходилось плавать по реке на наемном баркасе, но на частном и уж точно на таком красивом, что дожидался нас и наших коней, – никогда. Шестеро гребцов были не такими шумными и не обладали такими пронзительными голосами, как наемные, все они были в одинаковых зеленых ливреях. Зеленый полог с кисточками защищал три прикрепленных к палубе обитых скамьи от солнца и дождя. И я поняла, что дама, пославшая за мной, очень близка королеве.