Окровавленная красота (ЛП) - Филдс Элла. Страница 9

— Я в курсе. — Эти слова заставили меня улыбнуться. — Я в порядке, правда.

Хоуп вздохнула.

— Ладненько, но если на тебя снова накатит что-то подобное, позвони мне. Я не шучу.

— Будем на связи. Передавай мальчишкам привет.

— Приезжай и скажи им это лично.

Я рассмеялась от нахлынувшей ностальгии по тем временам, затем положила трубку и откинулась на спинку сидения, закрыв глаза.

Я вздрогнула от звуков легкого постукивания в боковое стекло и выпрямилась, осматриваясь по сторонам. Возле моей машины неподвижно стоял отец Лу-Лу, и я мельком взглянула на приборную панель, отметив, что время уже почти пять. Должно быть, я заснула на какое-то время.

Томас отступил немного назад, позволяя мне открыть дверь.

— И часто вы спите за рулем?

— Я не была сейчас за рулем, — отрезала я, захлопывая за собой дверцу и скрещивая руки на груди. Я осмотрелась по сторонам, но нигде не обнаружила Лу-Лу. — А где ваша дочь?

— Дома. Я встречался с миссис Кроули.

Стараясь не паниковать раньше времени, я понимающе кивнула.

— И как все прошло?

Он убрал несуществующую ворсинку с рукава своего черного пиджака.

— Она переведет Джереми в другой класс, если он продолжит докучать Лу-Лу.

Часть меня почувствовала облегчение, что, по всей видимости, он ни коем образом не сдал меня, но мне все еще было обидно за Джереми.

— Я не думаю, что это достаточно справедливое решение. Он действительно хороший мальчик.

— Хороший мальчик с отвратительным поведением, в этом я не сомневаюсь. — Он извлек из кармана связку ключей. — Вы собираетесь ответить на мой вопрос?

Еще не отойдя от его последнего высказывания касательно Джереми, мне понадобилось немного времени, чтобы собраться с мыслями.

— Что?

Его лицо исказилось от искреннего возмущения.

— Я думал, что вы все же захотите объясниться.

Я не смогла ничего с собой поделать и не сдержала смех.

Уголки его губ слегка дернулись, но он стойко ждал, пока я соберусь с мыслями.

— Ну, я не помню, что бы задали вопроса, на который я не ответила, доктор Веррон.

— Томас. — Он склонил голову, рассматривая мою любимую Короллу, прежде чем снова пригвоздить меня к месту своими холодными голубыми глазами. — А я ведь, кажется, задавал вопрос, почему вы спали в своей машине спустя два часа после окончания занятий. — Пауза. — У вас же есть дом, не так ли?

Чего добивается этот парень? И что еще более важно, почему я все еще развлекаю его, стоя здесь?

Я была слишком вымотана, чтобы дать этому объяснение, но знала, что как бы странно не вел себя этот парень, я не была с ним груба. Родители платили нехилые деньги, чтобы их дети учились здесь. Мне бы просто дали пинок под зад, если бы не вела себя как положено и не подыгрывала ситуации.

— Я разговаривала по телефону, — призналась я. — И, наверное, потеряла счет времени.

Томас пристально смотрел на меня, словно проникая в глубину моих карих глаз, чтобы заглянуть в мои мысли и распознать правду.

— Значит, вы не разговариваете по телефону во время вождения. — Он перенес свой вес на другую ногу, и я обратила внимание на его дорогие туфли. — Это похвально.

Смущенно улыбнувшись, я продолжала смотреть на него, изучая гладко выбритые линии волевого подбородка, легкий загар на точеных скулах и густые черные брови, под стать его идеально уложенной шевелюре. Вытащив из кармана пиджака часы, он посмотрел на них, и только в этот момент я отметила, что сегодня на нем нет шляпы.

— Почему вы сегодня без шляпы?

Он убрал часы обратно в карман.

— Сегодня четверг. А по четвергам у меня слишком много дел.

— Я понимаю, это может угробить то, что наворочено у вас… — я указала на его шевелюру, — на голове.

Он слегка нахмурился в замешательстве и поджал свои пухлые губы, не отводя от меня глаз.

— Наворочено что?

— Ваша прическа, — говорю я, чувствуя, как горят мои щеки. — Она, эм, очень классная. Это я имела в виду.

— Вы учились в колледже?

Его грубые намеки заставили меня подумать о том, чтобы вернуться в машину.

— Да, конечно, именно так.

— Но все же это не мешает вам разбрасываться просторечиями.

Я театрально вздохнула, и он снова наклонил голову, с любопытством изучая меня.

— Меня это задевает. Я вольна выбирать, как выражаться.

— Вольна выбирать, — пробормотал он, словно смакуя мои слова, чтобы понять, нравится ли ему это.

— Вы иностранец? — поинтересовалась я. У него не было никакого акцента, но мое любопытство по поводу его отвращения к сленгу и просторечию взяло надо мной вверх.

— Вовсе нет, — выпалил он настолько быстро, что я не смогла сдержать смех.

— Я просто спросила, — подняв руки, пояснила я.

— Вы очень странная женщина, Голубка.

С приближением ночи небо окрасилось в оранжевые, розовые и синие цвета. Это сочетание позади стоящего передо мной мужчины было настолько впечатляющим, что заставило меня пожалеть об отсутствии под рукой фотокамеры, которая позволила бы мне запечатлеть картину перед моими глазами.

— Вы тоже, — выпалила я, — хоть и абсолютно не женщина.

Он улыбнулся. На этот раз это была настоящая улыбка, и было достаточно для того, чтобы моя нижняя губа разлучилась с верхней, рот открылся, а мое сердце на мгновение перестало биться.

Его зубы были идеальны, все без исключения, и буквально сияли белизной. Но то, как лед его голубых глаз вдруг превратился в теплые лужицы, очаровало меня и запало мне в душу.

— Вы выглядите так, словно пропустили удар под дых, — отметил он, и его улыбка испарилась так же быстро, как и нарисовалась.

Я замотала головой, будучи не в силах продолжать общение с этим чарующим незнакомцем. Разговор вот-вот готовился снова стать неловким, поэтому решила вовремя все прекратить.

— Мне очень понравились ваши карманные часы, — промолвила я и села в свою машину. — У моего дедушки были такие же. — Я подмигнула ему, захлопнула дверь и завела двигатель. Как только я отъехала, дала себе установку не смотреть в зеркало заднего вида.

Но, естественно, сделала все наоборот.

Он продолжал неподвижно стоять на парковке, провожая мой выезжающий автомобиль своими голубыми глазами.

Солнце скрылось за пушистыми верхушками деревьев.

Казалось, мои легкие вот-вот лопнут от натуги, а Майлз все продолжал идти вперед, держа в руках большую палку, которой бил по густому кустарнику и зарослям травы. Выглядел он так, будто шел всего пару минут, а не почти полчаса.

— Серьезно, зачем мы это делаем? — прохрипела я, когда мы добрались до вершины небольшого гребня. Сбоку кучкой лежали камни, я плюхнулась на них и полезла за бутылкой с водой.

Майлз разбудил меня на рассвете и сказал, что мы идем на пешую прогулку. Он их любил, а я, однажды сходив с ним, поняла, что такие походы не для меня. Сегодня я согласилась пойти только потому, что это означало — мы будем завтракать с моим отцом. Но после того как папа, выставляя на стол яичницу и тосты, с таким презрением и недоверием смотрел на Майлза, я была рада уйти из его дома и окунуться в лес.

Вот именно, что была.

Майлз, не заметив, что я остановилась, продолжал идти, но затем вернулся ко мне. Ухмыляясь, он дернул за прядку волос на лбу, которая завилась, несомненно, из-за тепла, которое излучал каждый дюйм моего неподготовленного к таким нагрузкам тела.

— Ты говорила, что в детстве часто здесь гуляла.

Я сделала глоток и закрыла бутылку, хотя пересохшие язык и горло молили о большем. Нужно было сохранить воду, учитывая, что мы определенно еще не закончили.

— Поправка, — сказала я, подняв палец; мой пульс, наконец-то пришел в норму. — Мне не позволялось ходить так далеко. И каждый раз я получала нагоняй, если все же решалась это сделать.